За что Сталин выселял народы? - Игорь Пыхалов

Передайте от имени Царского двора и от имени Русской армии братский привет отцам, матерям, сестрам и невестам этих храбрых орлов Кавказа, положившим своим бессмертным подвигом начало конца германских орд.

С братским приветом, Николай II. 25 августа 1915 г.»[433].

Конечно, «Чеченский смертоносный полк» — это круто. Однако всё равно остаётся ощущение неправильности. Чеченский народ куда многочисленней ингушского. Не подобает младшему брату лезть вперёд старшего. В результате получается очередной вариант, озвученный в опубликованном «Мемориалом» сборнике сочинений, присланных старшеклассниками на проводимый этим обществом ежегодный Всероссийский исторический конкурс:

«Малика Магомадова, Курчалоевский район, с. Гелдаган, школа № 1, 10-й класс

По рассказам дедушки, Али Магомадова, у прадеда было много наград за проявленные храбрость и героизм. Магомед участвовал в разгроме вайнахскими полками Железной дивизии немцев. В архиве моей семьи хранится копия телеграммы Верховного главнокомандующего русской армии — царя Николая II — от 25 августа 1916 года, направленная генерал-губернатору Терской области господину Флеймеру. В ней говорится следующее: „Как горная лавина обрушился чеченский полк на Германскую железную дивизию. Он немедленно поддержан ингушским полком. В истории русского Отечества, в том числе и нашего Преображенского полка, не было случая атаки конницей вражеской части вооружённой тяжёлой артиллерии — 4,5 тысячи убитыми, 3,5 тысячи взяты в плен, 2,5 тысячи раненых. Менее чем за 1,5 часа перестала существовать „железная дивизия“, с которой соприкасаться боялись лучшие воинские части наших союзников, в том числе и русской армии. Передайте от моего имени, от имени царского двора и от имени русской армии братский сердечный привет отцам, матерям, братьям, сестрам и невестам этих храбрых орлов Кавказа, положивших своим бессмертным подвигом начало концу германских орд. Никогда не забудет этого подвига Россия. Честь им и хвала. С братским приветом, Николай II“»[434].

Ну вот, теперь всё в порядке. Показан братский боевой союз чеченцев и ингушей при руководящей и направляющей роли чеченского народа.

Кстати, насчёт отсутствия архивных ссылок я оказался не прав. Копия царской телеграммы отыскалась в архиве семейства Магомадовых. Желающие могут съездить в Курчалоевский район и лично с ней ознакомиться. Или хотя бы надрать уши чеченской девочке за враньё.

Ещё несколько характерных штрихов. Обратите внимание, как гуляет дата: то 1915-й год, то 1916-й. Встречается и 26 августа вместо 25-го. При этом авторов, датирующих телеграмму 1915-м годом, ничуть не смущает тот факт, что Брусиловский прорыв (во время которого якобы и произошёл этот «подвиг») состоялся год спустя.

Что же касается пресловутой «железной дивизии»… В составе германской армии действительно имелась брауншвейгская Стальная 20-я пехотная дивизия. Когда 17(30) июня 1916 года началось контрнаступление немецких и австро-венгерских войск, 4-я австро-венгерская армия, усиленная 10-м германским корпусом, должна была прорвать центр 8-й русской армии фронтальным ударом. При этом по странному совпадению немецкой Стальной дивизии противостояла Железная 4-я стрелковая дивизия генерал-лейтенанта А. И. Деникина. В течение пяти дней безуспешных атак 10-й корпус понёс тяжёлые потери, в его полках осталось по 300–400 штыков[435].

Итак, Стальная дивизия была хоть и не разгромлена, но основательно потрёпана. Только чеченцы с ингушами здесь совершенно не причём. Во время Брусиловского прорыва «дикая дивизия» находилась совсем в другом месте, входя в состав 9-й русской армии. При этом в штурме вражеских позиций горцы вообще не участвовали:

«Каких-либо особо выдающихся успехов за это время в действиях Туземной дивизии нельзя отметить»[436].

Лишь 28 мая (10 июня), через 8 дней после начала русского наступления, одна бригада Кавказской туземной дивизии приняла участие в преследовании противника (две другие бригады оставались в тылу)[437]. А 30 мая (12 июня) в преследовании участвовали уже две из трёх бригад «дикой дивизии»[438].

Вопреки известной восточной пословице, от многократного произнесения слова «халва» во рту всё-таки появляется иллюзорный привкус сладкого. Массированная и наглая пропаганда исторических фальшивок приводит к тому, что они уже перешли в разряд «общеизвестных фактов», бездумно повторяемых российскими обывателями. Как это сделал год назад решивший блеснуть эрудицией Дмитрий Рогозин:

«Я читал телеграмму государя императора губернатору Терской области по поводу разгрома Железной дивизии во время первой мировой войны ударами ингушского и чеченского полков Дикой дивизии. Для меня это было откровение! Наследники горцев, абреков, которые сначала 50 лет воевали против могущественной русской армии — победительницы Наполеона, и вдруг стали служить престолу, государю императору и великой стране, совершая подвиги во славу России. Почему об этом никто не говорит?»[439].

Не волнуйтесь, Дмитрий Олегович. Говорят. Ещё как говорят! Язык — он, как известно, без костей. А стыдиться своего невежества среди российской интеллигенции не принято.

Как и положено в духе национальных традиций, личный состав «дикой дивизии» отличался низкой дисциплиной и любовью к воровству:

«На ночёвках, и при всяком удобном случае, всадники норовили незаметно отделиться от полка с намерением утащить у жителей всё, что плохо лежало.

С этим командование боролось всеми мерами, вплоть до расстрела виновных, но за два первых года войны, было очень трудно выветрить из ингушей их чисто азиатский взгляд на войну, как на поход за добычей. С течением времени, однако, всадники всё больше входили в понятие о современной войне, и полк к концу войны окончательно дисциплинировался и стал в этом отношении ничем не хуже любой кавалерийской части»[440].

«Как уже упоминалось выше, первые два года войны было очень трудно внушить всадникам понятие об европейском способе ведения войны. Всякого жителя неприятельской территории они считали врагом, со всеми из этого вытекающими обстоятельствами, а его имущество — своей законной добычей. В плен австрийцев они не брали вовсе и рубили головы всем сдавшимся.

Офицеры Чеченского конного полка

Поэтому редкая стоянка полка в австрийской деревне обходилась без происшествий, особенно в начале войны, пока ингуши не привыкли к мысли, что мирное население не является врагом и его имущество не принадлежит завоевателям.

Помню, как в один из первых дней моего пребывания в полку не успели мы, офицеры, расположиться на ужин на какой-то стоянке, как по деревне понесся отчаянный бабий крик, как только могут кричать галичанки.

— Ра-туй-те, добры люди-и-и…

Посланный на этот вопль дежурный взвод привел с собой к командиру сотни всадника и двух дрожащих от страха „газду и газдыню“. По их словам, оказалось, что горец ломился в хату, а когда его в неё не пустили, то он разбил окно и хотел в него лезть. В ответ на строгий вопрос есаула горец возмущённо развёл руками и обиженно ответил: „Первый раз вижу такой народ… ничего взять ещё не успел, только стекло разбил, а… а он уже кричит „»[441].

«Не лучше было отношение ингушей и к казённой собственности. Долгое время в полку не могли добиться того, чтобы всадники не считали оружие предметом купли и продажи. Пришлось даже для этого отдать несколько человек под суд, за сделки с казённым оружием. В этой области также дело не обошлось без бытовых курьёзов. Так, в одной из сотен заведующий оружием, производя ревизию, не досчитался нескольких винтовок из запасных. Зная, однако, нравы горцев, он предупредил командира сотни, что рапорта не подаёт, а приедет снова через несколько дней для новой ревизии, за каковой срок сотня должна пополнить недостачу. Сотня меры приняла и в следующий приезд заведующего оружием, он нашел десять винтовок лишних»[442].

Впрочем, надо отдать им должное, вороватые джигиты сражались довольно храбро, хотя их подвиги, как мы уже убедились, сильно преувеличены. Однако в современной войне исход сражений решают не отдельные герои, а массовые армии. В мае 1916 года Кавказская туземная конная дивизия насчитывала 4200 шашек[443]. Всего за время войны через её ряды прошло около 7 тыс. горцев[444]. То есть, чеченцы и ингуши дали в русскую армию по тысяче с небольшим человек.

Таким образом, вклад чеченского и ингушского народов в 1-ю мировую войну фактически ничтожен. Это подтверждается и демографическими данными. Как известно, после тяжёлой войны обычно наблюдается нехватка мужского населения. Однако в тогдашней Чечне мы видим прямо противоположную картину. Согласно переписи 1926 года, население Чеченской области насчитывало 159 223 лиц мужского и 150 637 женского пола[445].