Великая Скифия - Виталий Полупуднев

Дядька вырвал из бороды десяток волос и, прошептав заклинание, повязал их на сучок. Данзой оставил на алтаре кусок вяленого мяса, а Пифодор плеснул на него вином. Бывший гребец знал и чтил «дерево-вождя», как его называли местные жители, грек вообще решил всячески ублажать богов и духов сколотской земли.

Деревья стали встречаться чаще, местность приняла вид лесостепи. Обозначилось подобие конной тропы. Следуя ее изгибам, путники поднялись на бугор, с которого увидели картину, заставившую их взяться за оружие.

2

Справа в некотором отдалении виднелся лес, из которого на полном галопе выскочил всадник с заводной лошадью в поводу. По островерхому колпаку было видно, что это скиф. Но на плечах его развевалась широкая греческая хламида. Когда он отдалился от опушки леса на расстояние, равное половине полета стрелы, показалась группа всадников, видимо догонявших первого.

Двое из них выделялись вишневыми кафтанами и лучшими лошадьми. Они мчались впереди, размахивая мечами. Остальные казались гурьбой оборванцев, вооруженных луками и копьями. С криками они пускали на скаку стрелы, но без успеха.

– Эка, травят, словно волка! Десять на одного, – в сердцах заметил Марсак, – так поступают только разбойники!

Он укоризненно погрозил пальцем и не спеша попробовал, легко ли выходит из ножен меч.

Неожиданно преследуемый всадник изогнулся назад и, быстро вскинув лук, пустил стрелу навстречу погоне. Послышался болезненный вскрик. Один из вишневых кафтанов, цепляясь за гриву лошади, стал съезжать на землю. Еще одна стрела, и другая лошадь взвилась на дыбы, сбросив всадника на землю.

Марсак одобрительно захохотал и, обративши к Фарзою бородатое лицо, полное воинственного оживления, сказал:

– Этот воин мне нравится. Он, как и подобает витязю, хорошо держится в седле, удирает не по-заячьи, а с достоинством, оставляя на пути трупы врагов! И стреляет на скаку не хуже царского дружинника! Видишь, эллин, – добавил он в сторону Пифодора, – сколот – это конный стрелок, он пускает стрелы от правого плеча влево, а не перед собою, как эллинский гоплит!

– Да, старина, я вижу это… Но глядите, этот смелый стрелок устремился прямо на нас! Он, конечно, не видит нас, иначе он побоялся бы встречи с неизвестными.

Теперь стало хорошо видно, что всадник как-то странно припадает к гриве лошади, с трудом удерживается в седле, особенно во время прыжков коня через кусты и ямы. В двадцати шагах от случайных наблюдателей он сдержал прыть разгоряченного коня и спешился, вернее – свалился на траву.

– Клянусь Святым мечом! – не выдержал Марсак. – Он хотел пересесть на заводного коня и не смог!.. Воин ранен!

– Ему нужно оказать помощь! – воскликнул Фарзой.

– К оружию! – вскричал родосец. – Сюда скачут преследователи! Они заметили, что сейчас могут отомстить за свои потери!

Раненый, услышав голос грека, быстро повернул голову и схватился за лук.

– Не стреляй, витязь, – предупредил его Марсак, – убьешь друзей! А убийство друга – великий грех. Однако, мой князь, мы должны дать отпор этим бродягам, что нападают на одного целой толпой!.. Эх, жаль, что у нас быки, а не лошади, я сразился бы в конном бою!

– В чем же дело? – отозвался находчивый грек. – Стоит только одолжить на короткое время коней у нашего раненого!

Он подбежал к коню, с которого свалился воин, но получил неожиданный удар копытом и покатился вниз по скату холма. Конь бегал вокруг своего хозяина и никого не подпускал к нему.

Фарзой выхватил меч и во весь опор помчался навстречу приближающимся всадникам.

Теперь раненый стрелок убедился, что имеет дело с друзьями, готовыми помочь ему. Опершись на одну руку, он приподнялся, подозвал коня и потрепал его по верхней губе.

– Воин! – взмолился обеспокоенный дядька. – Ты видишь, что я не имею лошади и стою здесь, вместо того чтобы помочь своему князю в битве и защитить его от предательских ударов в спину! Прикажи своей ученой лошади, пусть она разрешит мне сесть на нее и выполнить долг перед князем!

– Нет, богатырь, – ответил раненый, – Альбаран возит только меня, и я сам не в силах заставить его принять другого всадника. Но спеши сесть на Борея, он тоже имеет быстрые ноги и примет тебя.

Марсак не заставил себя ждать, коршуном налетел на коня, с маху вскочил в седло, если этим словом можно было назвать попону, привязанную к спине лошади, и с зычным гиком во весь опор помчался вслед за своим господином.

Данзой внимательно прислушивался к говору раненого лучника и теперь подошел к нему, предварительно спутав ноги быкам, чтобы они не могли далеко уйти.

– Привет тебе, сатавк! – сказал он. – Жаль, если ты прискакал в наши степи, чтобы потерять жизнь от руки княжеских сынков, которые грабят на дорогах. Я сразу догадался, кто они, других грабителей здесь нет… Покажи свои раны, – не смогу ли я помочь тебе?

– Ты сразу меня узнал! По говору догадался, что я из племени сатавков?

– По говору и по твоим боспорским одеждам.

– Что ж, ты прав, я сатавк!.. Ты же, хотя и носишь заморские шаровары и персидский пояс, настоящий пахарь из-под Неаполя. Тебя выдают твой язык и мозолистые руки.

– Ты угадал, но не все, – странно усмехнулся Данзой, после чего сел на корточки, намереваясь стать лекарем своего восточного собрата.

Раны оказались неопасными, но пострадавший был изрядно помят. Он рассказал, что во время проезда через лес к нему на плечи с раскидистого дуба спрыгнул неизвестный человек и пытался скрутить его волосяным арканом. Когда это не удалось, неизвестный стал наносить ему удары, но сатавк сбросил разбойника на землю и ускакал от преследования остальной шайки. Осматривая правую руку, Данзой говорил:

– Сейчас мы к этим ссадинам и порезам приложим травы безыменку и зверобой, они мигом заживут!..

Неожиданно он умолк, увидев что-то на коже раненого. Медленно поднял голову и, взглянув в глаза сатавка, улыбнулся.

– Сотер… – сказал он тихо, указывая на татуировку в виде двузубого якоря, изображенного на руке сатавка.

Тот вздрогнул и поспешно отдернул руку, испытующе взглянув в лицо Данзоя.

– Не опасайся, – так же тихо ответил последний, – в скифских степях нет тех, кто преследует тайный союз рабов. Пусть знак якоря скрепляет наше единение везде, где бы ни встретились поклоняющиеся тому, кто не имеет имени!..

И, засучив рукав, показал сатавку такую же татуировку на своей руке.

– Так ты тоже бывал в железном ошейнике, брат мой?

– Я его снял несколько дней назад! Восемь лет махал веслом и звенел кандалами! Был освобожден таврами и теперь вот нашел друзей!..

– Ага… Где же вошел в братство?

– В Гераклее.

– Хорошо, сам безыменный бог послал тебя и твоих друзей! Кто они?

– Люди не плохие. Царские сколоты… Князь Фарзой, друг Палака, ездил в Элладу учиться, дядька его Марсак, раб Сириец и наемник с Родоса, тоже человек не вредный… Едут они в Неаполь.

Сатавк проявил большой интерес к словам Данзоя. Сел на траву и промолвил, словно отвечая собственным мыслям:

– Друг царя Палака… Гм… Этот человек может оказаться мне очень кстати.

– Что ж, брат мой, ты можешь обратиться к князю с просьбой.

– Просить о многом рано, нужно узнать людей и чтобы они меня узнали. Ты помоги мне. Я еду туда же, что и князь, в Неаполь, по делам нашего братства, а дела важные. С самим царем их нужно разрешать…

– Тем лучше. Пусть Великий поможет тебе! А я готов хоть сейчас! Что я должен сделать для тебя?

– Попросить князя – пусть возьмет меня к себе в свиту. Мне будет легче проехать в Неаполь, и я скорее выполню то, зачем еду.

– Хорошо. Посмотри, вон князь и его дядька едут обратно. Разбойники удрали, побоялись принять бой… А вот и Пифодор.

Родосец подошел, прихрамывая. Он вывалялся в пыли и, видимо, ушибся. Потирая колено и поглядывая на коня, он рассмеялся и сказал как ни в чем не бывало:

– Ну и конек у тебя, воин!.. Настоящий Пегас!.. Он стоит еще одного воина, только говорить не умеет!

– Да, конь у меня хороший, жалею, что не успел тебя предупредить вовремя о его нраве. Он, подобно псу, предан мне и охраняет мой сон. Не обижайся на него.

– Я не обижаюсь. Это мое первое знакомство со скифскими лошадьми. Он поприветствовал меня передними копытами. Я не столько пострадал, сколько испачкался.

Подскакали всадники. Марсак соскочил с седла и хлопнул коня по шее.

– Конек неплохой! Но догнать бродяг не смог!

– Если бы ты, витязь, – отозвался сатавк, – ехал, как и я, в Неаполь, то я сказал бы тебе: «Садись на моего Борея и поедем вместе».

– Я сопровождаю своего князя, – уклончиво ответил Марсак, в душе польщенный и обрадованный предложением сатавка. – Но и ты едва ли сможешь куда ехать, ведь ты ранен.

– На коне сидеть я смогу.