Властелин «чужого». Текстология и проблемы поэтики Д. С. Мережковского - Елена Андрущенко

«Его Берлин мне кажется претензиею. Он стремится туда не к философии, а от самого себя. Любовь к науке, как и всякая любовь, должна осуществляться в действительности и требует отречения и жертв. А что он сделал?… Скачет туда уже лет пять по воздушной почте, ни разу не подумавши в это время о приобретении средств службою или уроками», —

перенесено в диалог Михаила с отцом:

« Михаил . Я уже вам говорил: в университет поступлю, буду готовиться на кафедре, а потом за границу, в Берлин.

Александр Михайлович . В Берлин? На какие же средства?

Михаил . Если вы мне не поможете, буду уроки давать, жить на чердаке, есть хлеб да воду, а в Берлин поеду. Я должен. Иначе я погиб…

Александр Михайлович . А в Берлине спасешься?

Михаил . Не смейтесь, папенька. Да, все мое спасение в знании. Для меня жить и не знать в тысячу раз хуже, чем умереть!» (285).

Конфликт с отцом, намеченный в диалоге в девятом явлении первого действия, —

« Михаил . Я делаю, что могу – учусь…

Александр Михайлович . Да, весь день, лежа на канапе, трубки покуриваешь, книжки почитываешь да споришь о "божественной субстанции". Недопеченый философ, maître de mathématique m-eur Koubanine [172] ! А средств никаких. В долгах поуши. Деньги для тебя, как щепки. На чужой счет живешь, попрошайкою. Срам!» (285–286), —

также представляет собой свернутое высказывание В. Белинского из его писем М. Бакунину от 1 ноября 1937 г.:

«Обрати внимание на твои отношения к отцу твоему: ты объявил ему, что не хочешь служить, но посвящаешь себя знанию, и уехал в Москву. Все это было не в его правилах, но узнавши, что ты даешь уроки, он одобрил это, и ты этим выиграл в его мнении. В самом деле, Александр Михайлович человек практический, и его невозможно убедить в истине, которая не в ладу с жизнею убеждающего; но оправдай на деле твое убеждение, и он одобрит его, хотя и не примет его… Он не понимал твоей высшей жизни и не понимал, что ты передаешь ее своим братьям: он понимал только, что передаешь им свою безалаберную жизнь, и потому твое влияние на них огорчало его до глубины души… Ты от него требуешь денег, но своих не имеешь, а по его мнению (не совсем несправедливому) тратить деньги, не имея их – нехорошо»,

а также от 12–24 октября 1838 г.:

«Ты, Мишель, составил себе огромную известность попрошайки и человека, живущего на чужой счет… Ты просишь и берешь легко и легкомысленно, палец о палец не ударяя для снискания себе денег… Ты берешь деньги, как щепки» (по Корнилову, 163).

К письму В. Белинского М.А. Бакунину от 28 июня 1837 г.:

«… если бы собрать со всего света Хлестаковых, они были бы перед тобою только Ванечки и Ванюши Хлестаковы, а ты один бы остался между ними Ив.<аном> Ал<ександ>ровичем Хлестаковым»,

восходит и самохарактеристика персонажа из десятого явления III действия:

«Михаил (наливая бокалы). Посошок на дорожку… Ах, мои милые, милые девочки, я так счастлив сейчас, как никогда еще не был, и, может быть, никогда уже не буду. Я чувствую силу в себе бесконечную – вашу силу, вашу любовь. Я силен, как титан Прометей …(Вдруг усмехаясь). Гм… гм… господин Прометей, господин Хлестаков…

Ксандра . Что ты, Миша? Какой Хлестаков?

Михаил . Из "Ревизора" Гоголя. Это Белинский дразнит меня: "господин Хлестаков, залетевший в пространства надзвездные"…» (315).

В реплику Дьякова в третьем явлении IV действия вводится фрагмент из письма В. Белинского:

« Дьяков (читает). Слушай. "Я этого человека любил больше всех на свете. Но теперь он для меня – решенная загадка. О, гнусный, подлый эгоист, шут, паяц, фразер, дьявол в философских перьях. Абстрактный герой, рожденный на свою и на чужую гибель, человек с чудесной головой, но без сердца, и притом, с кровью протухшей соленой трески"…» (319),

представляющий собой компиляцию неточных цитат из писем В. Белинского В. Боткину от 16–21 апреля и от 16 мая 1840 г.:

«Абстрактный герой, рожденный на свою и чужую погибель, человек с чудесной головой, но без сердца и притом с кровью протухшей соленой трески… В эту минуту мне кажется, что я, только бы увидел его, как попросил бы его или убить меня, или позволить мне убить его».

Стилизация претекстов давала возможность Д. Мережковскому утвердить своеобразное понимание сущности русских интеллигентов как «романтиков» и «изгнанников»:

«Дон-Кихоты, безумцы, романтики. Самые смешные люди в мире. Ну и пусть. Пусть над нами смеются взрослые, важные, умные. Не бойтесь, друзья, не они, а мы победим, мы, смешные, победим смеющихся!» (316).

Подобное представление выражено и в статьях писателя, и в его романе о декабристах, писавшемся параллельно с "Романтиками":

«"почвенники", самобытники, националисты гораздо менее русские люди, чем наши нигилисты, отрицатели, наши интеллигентные "бегуны" и "нетовцы". <…> Да, в России – нерусские, совсем чужие, безродные, бездомные, пришельцы, скитальцы, изгнанники вечные».

Этот смысл пьесы оказался внятен Н. Слонимскому, который полагал, что

«их мечта воплотится, ибо воля их сильна и безраздельна. Здесь на земле создадут они <…> лучший край. Не Дьяковы с их "религиозным неделаньем, вечным бессильем духа, пассивностью в любви", люди "мертвой зыби, веры без дел" "делают историю", а "романтики", активная воля которых еще "проявит себя"» [173] .

Последняя пьеса Д. Мережковского «Будет радость» впервые опубликована в Петроградском издательстве «Огни» в 1916 г. Как уже говорилось, работа над ней продолжалась несколько лет. Можно предположить, что созданию этой пьесы предшествовал иной замысел, зафиксированный в рабочих записях писателя [174] – незавершенная пьеса, текст которой помещен в общей тетради. На лл. 2–12 дан ее план:

«Борис

Глеб

Лия

Тетя Софа Марк Трифон Бондаренко

I

Пасхальная ночь

1) Тетя Софа и Лия. Ожидают Бориса. Грустная Пасха для т.<ети> Софы. Она слепнет. О Глебе. Что с ним? Тете

Софе легче говорить с Лией о старце Германе, о чуде, чем с Глебом. – "Жидовочка вы моя!" Лия стосковалась о своей девочке. Т.<етя> Софа о Марке. Он истратил ее деньги, связался с актрисою. Она жалеет его. Не увидит и Лия. Уходит в церковь.

2)  Марк и Лия . Выспрашивает ее о Борисе, о том, что было в Париже. Как он пьянеет от Лии. Уехал бы с нею. Он один ее понимает, она – язычница. Лия – Лилит, первая жена Адама.

"Я ваш – Личард верный, ваш Мефистофель". О тете Софе. Он хулиган. Пасхальные колокола.

Борис . Марк не хочет им мешать. Когда Лия уходит встречать Бориса он смотрит за нею вслед.

3)  Борис и Лия

О Глебе. О том, что было в Париже. О маленькой Софочке. О старце Германе. Лия о своем одиночестве.

Борис и Глеб.

О Лие о жидах и жидовстве. О маленькой Софочке. "Плевелы" – женщины. Несуществующие люди. Старец Герман. Глеб хочет бросить все и уйти к нему в монастырь. Б.<орис> тоже много думает о религиозных вопросах, но пришел к иному. Он от мира не уйдет. Глеб: весь мир лежит во зле.

5)  Борис, Глеб, Лия, т.<етя> Софа, Марк.

Общий разговор за столом. ["Христос воскресе!"].

Летательные машины. Россия и Европа. Народы – богоносцы. "Фармацевт". Народ и интеллигенция. "Жид идет". Пьет за гибель интеллигенции. Братья чувствуют как они разошлись.

Лия и Глеб у окна. "Какое все печальное и родное". Петербург. Ведет его со свечою. Марк и Глеб смотрят на них.

6)  Марк и Глеб.

Марк намекает на любовь Лии к Борису. – "Я тебя когда-нибудь спущу с лестницы". – "Ты меня уже не раз спускал. Но я возвращаюсь. Гони природу в дверь, она влетит в окно". – "Убирайся к черту!" – Берегись, – между нами что-то есть". – "Мерзавец!" Глеб падает, закрыв лицо руками.

II

На монастырской даче

О старце Германе. [Марк и Глеб]. Трифон рассказывает тете Софе. В ст.<анице> о нем говорят. Как он беседовал с каждым…

Бондаренко Пятна старой революции. Презирает всех. О Лии.

Неужели он, Глеб, ничего не видит.

Борис и Лия . Она говорит ему, что любит его. Он хочет уехать. Она умоляет, чтоб он остался, – она больше не будет об этом говорить. Поцелуй.

Марк и Борис . Хочет оскорбить его и вызвать на дуэль. – "Только скажите, любите ли вы ее". – "Люблю". – Хулиган. Конченый человек.

III

У святого источника

Богомольцы о старце Германе. Глеб возвращается из пустыни, причастившись. Узнал о самоубийстве Марка.

IV

В Петербурге осень

Борис и Лия . Он уезжает. Говорит ей, что любит ее. О Глебе. Она его боится. Сот с бритвою. Она для него – диавол.