Восхождение к Шамбале - Илья Николаевич Баксаляр

– Скорее иди ко мне!

Миражи продолжали плавать вокруг, медленно приближаясь ко мне. Я почувствовал, как тело становится легким, свободным, ничто мне не мешает, еще немного – я полечу, но в это время теплая рука ламы опустилась мне на голову. Я стоял у самого края пропасти, готовясь шагнуть вперед. Все растворилось, исчезли небо, горы, видения, камни, тропа, лама. Полная тишина, мысли еще пытались за что-то зацепиться, но и они исчезли, не успев хоть как-то проявить себя. Кругом пустота. Ни красок, ни звуков, ни страха, ни радости. Просто пустота, беспредельная, бесчувственная и непонятная. Время остановилось, оно это не важно и не нужно, его здесь просто нет.

Глава 21

Холодный ветер дул в лицо, глаза нехотя открылись, вокруг – пустота, но холод наполняет ее содержанием. Медленно, как мозаика, стало собираться лицо ламы, затем его фигура полностью, фон за ним был в пустоте, но спустя некоторое время и он стал окрашиваться красками. Я хлопал глазами, ничего не понимая, не осознавая, что происходит. Пустота наполнилась содержанием, было ощущение, что сначала из моей головы слили мозг, а потом аккуратно все вернули обратно. Состояние было не из лучших. Меня слегка мутило, но гула в ушах не было. Лама приветливо улыбался.

– Нам осталось перейти вот этот хребет, – он загадочно улыбнулся уголками губ, его глаза светились ярким огнем, внушая мне, что все хорошо и бояться больше нечего.

Дороги не было, монах шел по небольшим выступам, ища пологий подъем. Сейчас меня не беспокоила высота, страха не было, одышка исчезла, в душе воцарились полное спокойствие и только одно желание – идти дальше. После пустоты подсознание было просто отключено. Подъем был довольно крутым, но усталости не чувствовалось. Тучи нависали прямо над нами. Сделав несколько рывков наверх, мы полностью погрузились в темно-серое облако, плотный туман укрыл все вокруг своим пушистым воздушным покрывалом. Сразу запахло сыростью, но мне уже было все равно, пройдя самое страшное испытание, на все остальное я просто не реагировал.

Мы все выше и выше ползли в густом тумане, казалось, этому пути не будет конца. Лама шел где-то рядом, я ощущал его присутствие по теплой энергетике, которая придавала мне силы. Через несколько шагов мы достигли вершины хребта. Теперь путь пролегал вниз, но спускаться было намного сложнее, чем подниматься: в тумане не видно абсолютно ничего. Ты опускаешь ногу в неизвестность, покрытую мраком, вдруг камни срываются из-под ног, и тебе приходится цепляться за любой выступ в скале, лишь бы не соскользнуть вниз. Странный теплый поток воздуха вдруг поднялся снизу, становилось жарко. Как такое может быть на этой высоте? В моей голове это не укладывалось.

Постепенно туман стал рассеиваться, облака исчезли, вокруг простиралось голубое небо. Это было невероятно. Только что нависали серые, напитанные влагой тучи, и вдруг все изменилось. Посмотрев вниз, я едва не потерял дар речи. Круглая долина открылась перед нами яркой панорамой, вокруг белели вершины ослепительных гор, больше напоминавшие частокол, закрывавший неведомую землю от посторонних глаз. Яркие краски поражали, здесь все утопало в тропической изумрудной зелени, множество садов, лесов, полей, повсюду цветы, покрывающие землю красными, желтыми и сиреневыми тонами. Они покрывали невысокие горы, расположившиеся в центре долины и походившие на старинные колонны, которые светились неоновыми огнями. «Скорее всего, это мираж! Горная болезнь сделала свое дело, лишила мозг кислорода, и мне стал мерещиться весь этот пейзаж», – подумал я. Медленно спускаясь, старался лучше разглядеть долину.

Только сейчас заметил силуэты зданий. Они были воздушными, нереальными, как будто подсвеченными огнем, в ярких лучах солнца казались легкими, абсолютно неземными, готовыми, как воздушные замки, взмыть в небо. «Это сон, а не реальность. Такого не может быть! Все это плод моих фантазий, попытка принять желаемое за действительное!» Я ущипнул себя за щеку, стараясь проснуться и прийти в чувство, но ничего не изменилось. Рядом шел лама. Монах остановился перед широким каменным выступом. Вся долина была пронизана многочисленными прозрачными трубками, в которых, мелькая, проносились огоньки. Величественные высотные здания, сделанные из материала наподобие стекла, устремились в небо, крыши домов были покрыты густой растительностью, улиц как таковых не было. Город был настолько прозрачным, что сквозь эту чистоту не было видно ничего, взгляд просто пролетал через стекло и исчезал в пространстве, не оставив в памяти следов. Долина светилась разными красками, манила к себе, звала какой-то скрытой красотой, все здесь было легким, воздушным, нереальным. Одно дуновение ветра – и все эти здания могут исчезнуть, как белый утренний туман.

Я протер глаза. «Это мираж? Такого здесь, в этом заброшенном Богом месте, не может быть! Откуда в горах, на этой высоте парки, благоухающие сады, сияющие нежной зеленью? Как могли возникнуть на этих высотах такие огромные ультрасовременные здания, эти сверхсложные коммуникации?» – сам себе задавал я вопросы. Мне стало жарко, пришлось расстегнуть куртку. На всякий случай потрогал голову: а не поднялась ли у меня температура? Только сейчас я заметил каменные ступеньки, ведущие в долину. Лама улыбнулся, его открытое лицо излучало спокойствие и умиротворенность, он вновь стал тем монахом, которого я впервые встретил в средневековом монастыре. Его лицо не выражало и тени волнения, сомнений, испуга, лишь теплая энергия ручейком струилась от него, зовя меня в путь.

Спускаться по ступенькам было одно удовольствие, легко и приятно, прыгая, как маленький мальчик, я вспомнил свое детство, доброе, светлое и очень познавательное. Шестилетним ребенком я так же прыгал по ступенькам, спускаясь с провала, который так любил посещать Лермонтов. Ступенек было не так много, около двухсот, но для маленького мальчишки это был огромный путь. На душе потеплело от добрых воспоминаний, огорчало лишь то, что тех дорогих людей, крепко державших меня за руки, на этом свете уже не было. Мне их сильно не хватало.

Ступеньки поворачивали в сторону, разворачивались вокруг огромных валунов и опять устремлялись в долину, желая открыть нам что-то новое, еще более потрясающее. Лама с легкостью перешагивал через три ступеньки, порой казалось, что он парит над лестницей и катится на неведомых воздушных лыжах. Ступеньки подвели к огромному камню в форме женской головы, почтительно смотревшей вдаль. Ее высота была метров десять, вырубить в скале такую скульптуру было невозможно. Удивительно тонкие черты лица говорили о том, что создателями этого образа были талантливейшие скульпторы. Я спешил за ламой,