И опять Пожарский 5 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Событие сорок восьмое

Василий Алексеевич Возняк закончил объезд патрулей и повернул коня к Мариинску. Мог ли подумать шесть лет назад молодой стрелец Васька Возняк, что станет дворянином, сотником и воеводой. Как удачно получилось, что княжич Пожарский решил перед отъездом в Пурецкую волость заменить двух пожилых стрельцов из десятка Афанасия Бороды на молодёжь. Среди этих двоих оказался и семнадцатилетний Васька. Потом был героический поход в Вершилово, в котором они истребили две большие шайки татей. Был поход на Урал камень, и сражение на реке Белой с торгутами. Хорошая была сеча. Потом был северный поход, в котором они показали свеям, как надо воевать. Ну и конечно война с ляхами. Жаль Васька не попал на последнюю шведскую войну. Точно ведь новую медальку получат все. Правда, на медали воеводе Мариинска жаловаться грех. Их у него шесть. Больше и нет пока ни у кого. Две самые ценные, это "За боевые заслуги" и "За воинскую доблесть", которые он получил после победы над ляхами. Ранен Васька был в плечо болтом от самострела при захвате Рогачёва. Кроме того есть ещё одна тоже ценная медаль "Вершиловский стрелок". Далеко ведь не у всех она есть. Остальные три медали много у кого есть: "За освоение Урала, "За Северный поход" и "За победу над Речью Посполитою".

Да, жаль не удалось ему в последней войне со Шведским королевством поучаствовать. Вызвал его в прошлом году весною князь Пожарский и вручил грамотку на дворянство и приказ ехать воеводою в новый городок Мариинск. Государь туда стрелецкую сотню отправил, вот Ваське эту сотню и принимать под свою руку. Деревеньку же Василию Алексеевичу дали невдалеке от Чебоксар. Он все четыре двора и забрал с собою в новый городок. После Вершилова даже страшно смотреть было на этих людишек. Тощие, прокопчённые, голодные, в лохмотьях все. А живность какая, на корову и лошадёнку без слёз смотреть нельзя. В Вершилове коза больше той коровы, по крайней мере, весит точно больше.

Жизнь в Мариинске оказалась не сладкой. Стрельцы, что царь батюшка прислал, ни стрелять толком не умели, ни на саблях рубиться, про казачьи ухватки да кидание ножей и говорить не нужно. А ведь уже три нападения степняков было на новый русский городок. Первое, ещё в прошлом годе еле отбили. Опять торгуты пожаловали, а ещё и пушки всего две было и мушкеты только по два на человека. Но Господь не попустил, трое всего погибли из стрельцов и семь раненых, коих травницы выходили. Семён только рукой левой стал плохо владеть, какую-то жилу стрела перебила. А в этом годе два раза ногаи наведывались. Но эти просто пограбить хотели. Только сил не рассчитали. В Мариинске теперь восемь пушек и у каждого стрельца по три мушкета, да по два пистоля. И сам Василий без дела не сидел за зиму натренировал стрельцов, до вершиловцев далековато ещё, так и помирать никто не собирался - научим. Теперь почти три десятка степняков сидят в остроге и камень для дороги на Баскунчак дробят. Василий им пообещал, как дорогу отсыпим отпустить на все четыре стороны. В этом году половину уже прошли, так, что осенью, поди, и выгнать острожников можно, зачем они зимой нужны, только рты лишние.

Ещё одним минусом было прошлогоднее переселение народов. Приехало несколько десятков русских семей, пятьдесят семей морисков, это испанцы такие, но происходят из магометан. А ещё ведь и тридцать семей немцев из Риги и остальной Ливонии и Лифляндии. Только дело не в национальности, а в том, что брёвен для постройки домов всем этим людям не хватило. Пришлось двум десяткам семей зимовать в казармах, в тесноте, так сказать и в обиде на мэра Мариинска Сазона Вахрушева и на него - воеводу Василия Возняка. Сазон тогда целого курьера зимой отправил к князю Пожарскому с с кляузой на дьяка Переселенческого приказа Коробова. Разворовал, как водится, деньги, что государь на переселенцев выдал.

Весною только узнали, что последняя партия брёвен застряла в районе Жигулёвских гор. В этом году хоть новых поселенцев было ещё больше, с деревом проблем не было, шли и шли плоты всё лето до самых вот последних дней, да может и ещё будет, Волга-то не встала ещё, хотя первый снежок и пролетает уже.

Сами же переселенцы оказались ещё чудней, чем в прошлом годе. Кроме ещё сорока семей морисков было десять семей моранов. Это те же евреи, но крещённые в Испании. Потом подъехало тридцать пять семей чухонцев. А вот под осень совсем, прибыли вообще французы, только они себя гугенотами кличут, потому отреклись они от латинянской веры. Русских же совсем немного было. Прибыл молодой паренёк, что должен будет наладить производство стекла. Ещё один молодец, но этот с женою молодою, будет производство бумаги налаживать. Литейца два приплыло с жёнами, тоже из учеников, эти должны чугунное литье осваивать. Чугун им будут в чушках привозить, а они из него посуду, да прочую хозяйскую мелочь лить, те же заслонки для печей, да дверцы.

Мэр за голову схватился, каждый клан переселенцев требует храм для них строить, мол, князь Пожарский обещал в вере препятствий не чинить. Так кто вам чего чинит? Хотите, стройте. Ах, материал и деньги. А деньги зачем? Строителям платить? А где здесь строители на полтысячи вёрст ближайшие? Сами будем строить. Всем миром. Сначала всем миром православный храм, потом, католический для морисков и моранов, да для части немцев. Потом для гугенотов. Ах, часть морисков хочет в веру отцов перейти. Хорошо, потом мечеть. А когда протестантский храм? А протестанты из Риги и Финляндии в одном храме с гугенотами не уживутся? Нет! Хорошо. Потом два протестантских храма. Стоп. А священники у вас есть? Нету! А, князь батюшка обещал прислать. Ну, и замечательно, вот как приедет поп ваш, да место освятит, тогда и строить начнём. Нельзя же не на освящённой земле храм строить.

Вот пока только православный храм, пусть пока и деревянный, построили. И что самое интересное, нашлось сразу почти три десятка семей всех национальностей, что захотели в православную веру перейти. Пусть и подтолкнул их к этому немного князь Пожарский. Он указ выдал, что каждый, кто перейдёт в православие, получает пять рублей. А у многих семьи из пяти-шести человек. Бах, и тридцать рубликов, как с куста. Если раньше стрелец пять рублей за год получал, то очень это не малые деньги.

Ещё две школы построили и больницу, Пётр Дмитриевич и учителей из пацанов прислал на год и травниц, коих в Вершилово выучили. Уже и не городок Мариинск, а настоящий город. Вместе с оженившимися стрельцами теперь здесь больше четырёх сотен семей живёт, а всего за две тысячи человек перевалило. Ведь ещё и монастырь женский построили, а сейчас за мужской взялись. Стрельцов из той сотни, что Государь прислал, холостых осталось чуть. Переселенцы ведь и дочек на выданье с собой привезли и вдовы были, и что с того, что не понимают друг друга русский муж и француженка. Выучатся, а в постели и без слов объяснятся. Поначалу отцы противились было. Всё о религии толковали. Только дело молодое, где за девкой уследить, когда такие молодцы рядом павою вышагивают.

Самое же интересное, что весной пришёл клан ногаев небольшой и попросился на жительство в Мариинске. Точнее рядом. Поставили свои юрты и пасли себе овец всё лето. Даже помогли от одного из набегов своих же ногаев отбиться. Предупредили вовремя. А вот осенью попросили дома им выделить и овчарню построить. А что шерсть нужна и конная разведка не помешает. Построили им три дома. Пусть живут. Эти, кстати, сразу, узнав о пяти рублях, в православие перешли. Хитрый он князь Пожарский и умный, хоть и младше его Василия на четыре года. Василий весною отцу весточку в Москву написал, он у него торговец в кожевенном ряду. Пусть продаёт там всё и сюда на волю перебирается. Здесь ни налогов, ни ярыжек, ни дьяков. Ну и невесту пущай привозит. За воеводу города в две с лишним тысячи человек не каждой предлагают замуж выйти, пусть красавицу найдут. 

Событие сорок девятое

Царь и Великий Государь Михаил Фёдорович Романов смотрел в раскрасневшиеся от горячего спора лица бояр и презрительно улыбался (в душе). Дума обсуждала, кто поедет сопровождать императора и королеву Дании на свадьбу очередного Пожарского. Пятый Пожарский или Фёдор женится на княжне Елене Владимировне Долгорукой. Что ж, событие для Руси не последнее. Если пять лет назад знали только спасителя отечества Дмитрия Михайловича, то теперь клан Пожарских вышел, как бы, не на первое место, среди других родов. За две последние "войнушки", как их Петруша называет, пробились к славе и Дмитрий Петрович Лопата Пожарский и Роман Петрович, а вот теперь отличился в Стокгольме захватом всего шведского флота и Фёдор Дмитриевич. Вчера Михаил подготовил две грамотки, в первой даровал Фёдору титул князя, а во второй назначил его наследником Великого Герцога Финляндского Владимира Тимофеевича Долгорукова. Кстати, грамоток касающихся Пожарских было четыре. В третьей император даровал Дмитрию Михайловичу титул Великий Герцог Лифляндский, а в четвёртой наследником старшему Пожарскому объявлялся Пётр Дмитриевич.