Помолвка виконта - Луиза Аллен

— А вы считаете меня бесчувственным? Я очень люблю Оливию и хочу, чтобы она была счастлива. — Эдам посмотрел на нее — его серые глаза помрачнели, контрастируя с веселой музыкой. — Она робеет передо мной — боится открыто выражать свою привязанность.

— Прошу прощения. — Десима закусила губу. — Это было непростительно. Я не имела права вмешиваться.

Эдам улыбнулся, заставив ее непослушное сердце бурно биться о ребра.

— Ну, я считаю вас своим другом и ожидаю регулярных нравоучений. Уверен, что вы постоянно распекаете Фрешфорда.

— Генри редко в этом нуждается. — Десима заметила другую пару, когда они сделали поворот.

— В самом деле, красивая пара, — сухо промолвил Эдам.

Действительно, миниатюрная Оливия безупречно соответствовала Генри. Их волосы поблескивали при свете разными оттенками золота. Оба были необыкновенно хороши.

— Оливия обладает красотой, которая не потускнеет ни с каким партнером, — быстро сказала Десима. Если Генри не будет осторожен, его может вызвать разгневанный жених. Эдам мог быть слеп к тому, как Оливия наслаждалась легким флиртом, покуда она сидела рядом с ним, но требовать от него спокойствия, видя, как она кружится в танце с другим мужчиной и оба глядят друг другу в глаза, было бы чересчур.

— Это истинная правда, — согласился Эдам. Десима бросила на него подозрительный взгляд, но он казался вполне спокойным, только чуть сильнее прижал ее к себе.

Танцевать таким образом с Эдамом было рискованно. Десима знала это, но не могла заставить себя прекратить наслаждаться его объятиями в волшебном танце.

Десима успела забыть о том, как чудесно они подходят друг другу, как его рост соответствует ее, как топорщатся волосы на его висках, какие морщинки появляются в уголках его глаз при улыбке, как ее дыхание прерывается, когда он смотрит на нее.

Она опустила глаза, охваченная внезапным паническим страхом, что Эдам прочтет в них ее чувства. Десима столько раз говорила себе, что может любить Эдама на расстоянии и жить с этим. Она понятия не имела, что любовь может быть такой всепоглощающей, что неожиданная близость, возникшая между ними в танце, будет питать эту любовь и даже усилит ее, что его помолвка с другой женщиной не изменит ее чувства ни на йоту.

Музыка смолкла, и Десима присела в реверансе. Она ощущала поразительную легкость, беспечность и изумление тому, что танец мог доставить ей такое наслаждение. Словно прочитав ее мысли, Эдам шепнул:

— Я вижу двух патронесс, глазеющих на нас. Это они по-свински обошлись с вами.

Десима бросила на них затравленный взгляд, внезапно почувствовав себя восемнадцатилетней девушкой.

— Миссис Драммонд Бэррел и леди Каслри. Я ужасно боялась их. Они словно смотрели сквозь меня, но было видно, каких усилий им стоит игнорировать такое заметное существо, как я.

— Отлично. — Эдам взял ее под руку и повел к двум внушительным особам. Только тот факт, что свыше сотни глаз наблюдало за танцполом, помешал Десиме высвободить руку.

Глава 16

— Леди. — Эдам с поклоном остановился перед ними, получив в ответ легкие кивки и приветливые улыбки. Очевидно, виконт Уэстон был одобрен патронессами. — Уверен, что вы знаете мисс Росс.

Десима обнаружила себя объектом критического изучения. Казалось, дамы не в состоянии вспомнить ее, наконец ее рост пробудил их воспоминания.

— Десима Росс? — осведомилась миссис Драммонд Бэррел. — Сводная сестра Кармайкла?

— Да, мэм.

— Господи! — пробормотала леди Каслри и добавила более громко: — Вы определенно… изменились, мисс Росс.

— Мисс Росс чудесно танцует, — сказал Эдам, игнорируя болезненное сжатие пальцев Десимы. — И она говорит, что обязана этим вашему влиянию в течение нескольких сезонов.

— Нашему влиянию? — Миссис Драммонд Бэррел, по-видимому, погрузилась в воспоминания о неудовлетворительной дебютантке. — Я уверена, что мы никогда не поощряли мисс Росс к танцам.

— Вот именно, — любезно подтвердил Эдам. — Разве не замечательно то, как формируется характер, преодолевая невежественные предубеждения и неодобрения? — С еще одним безукоризненно вежливым поклоном он отошел.

Десима, дрожа, последовала за ним.

— Это сотрет самодовольные улыбки с их старых кошачьих физиономий. — Эдам посмотрел на Десиму, и его собственная улыбка исчезла при виде ее лица. — О боже! Это расстроило вас? А я думал, вы будете мною довольны.

Десима старалась сохранить спокойное выражение лица, когда ее провели через боковой занавес на крыльцо, выходящее в сад и защищенное стеклом от февральской погоды. В дальнем конце спиной к ним беседовала пара — больше в тусклом и холодном помещении никого не было. Десима закрыла лицо руками и дала волю своим чувствам.

Эдам выругался сквозь зубы, глядя на ее дрожащие плечи в панике, которую только женские слезы могут пробудить в мужественном человеке.

— Десима! Дорогая! Я хотел только поставить на место старых ведьм. Не плачьте. — Он прижал ее к груди и сделал глубокий вдох, наполняя легкие запахом ее кожи и цветочным ароматом, исходящим от ее волос.

— Я не плачу. — Эдам осторожно раскрыл объятия, и Десима выскользнула из его рук, покрасневшая и улыбающаяся. — Это было чудесно. Благодарю вас, Эдам. Я бы никогда не осмелилась быть с ними грубой, но теперь я могу просто игнорировать их. Два пугала моей юности были уничтожены за один вечер, благодаря вам и этому симпатичному мистеру Мейсу.

— Два? — Эдам достал безупречно чистый носовой платок — спасибо его лакею, — с осторожностью глядя на нее. — И при чем тут Мейс?

— Он убедил меня танцевать. Мистер Мейс высокий и приятный мужчина, я чувствовала себя с ним совсем легко. За один вечер я преодолела страх перед танцами и перед патронессами.

— Вероятно, я погубил ваши шансы на получение голосов в Олмаксе. — Эдам не подумал об этом, как и о том, что ей может приглянуться Джордж Мейс. Вмешательство в сугубо женский мир оказалось более сложным делом, чем он предполагал.

— Я уже получила их благодаря леди Фрешфорд. Она близкая подруга леди Сефтон, единственной из патронесс, не унижавшей меня все те годы.

Десима вытерла глаза платком, аккуратно сложила его и положила на стол. Эдам протянул руку и молча спрятал платок в карман. Как по-детски было бы хранить носовой платок у сердца только потому, что она вытирала им слезы! Любовь вывернула его наизнанку. Он даже ревновал ее к Джорджу Мейсу.

— Я тоже высокий. — Слова вылетели, прежде чем Эдам осознал, как нелепо они звучат, и был вознагражден за свою глупость понимающей улыбкой Десимы.