«Третий пол». Катои – ледибои Таиланда - Ричард Тотман

Критерии, которые определяют, что тебе можно пройти операцию по перемене пола в главной клинике в Бангкоке, следующие:

А) если ты жил как женщина по меньшей мере пять лет.

Б) если ты принимал гормональную терапию по меньшей мере год.

В) если тебе поставлен диагноз — гендерная дисфория у психолога.

До легализации операций по перемене пола, некоторые люди пытались провести операцию сами с помощью «подруг».

Большинство катоев отзываются, что некоторое время в своей жизни имели бойфрендов (это не относится к коротким связям проституток). Среди них есть японцы, тайцы, корейцы, сингапурцы, австралийцы или европейцы и среди них преобладают люди, которые считают себе гетеросексуальными. Большая часть этих мужчин имели, или продолжают иметь, отношения с женщинами. Хотя существуют исключения из этого правила, у катоев нет репутации любителей отношений на длительный период времени — несмотря на их постоянные ссылки на «разбитое сердце», которые они изливают в собственных ежедневных сплетнях и в вымышленных рассказах. Редкие случаи ровных отношений возникают в основном с иностранцами, живущими в Таиланде или Сингапуре и очень редко в родных странах тех иностранцев, которые приехали издалека. Среди тех, кто стал звездой на эстраде, более распространено иметь тайского бойфренда — т. е. у тех, кто имеет более высокий статус над остальными. Реакция бойфрендов на их физически раздвоенный пол варьируется от принятия его до настаивания (часто с финансовой помощью) на прохождении полной операции по перемене пола.

Глава 12

История Мали

Жизнь Манат, третьей из трио школьных подруг, пошла совсем другой дорогой чем у Акон и Лек. Манат был самым тихим и в этом смысле наименее амбициозным из троих. Он знал, что он хочет быть девочкой с 10 лет. Когда трое из них подошли к Саовани в раннем детстве, Даенг и Лек обе выразили желание использовать любые техники, какие имеются, чтобы изменить свой физический вид и гормональный фон, чтобы усилить свои женственные черты. Манат никогда не испытывал такого желания, ему было достаточно одеваться как девочка, принимать манеры девочки, отращивать свои волосы до талии и использовать скромные, но эффективные приемы в макияже. Под руководством Саовани и ее двух помощниц, он принял женское имя Мали, и ее новая внешность, хотя на первый взгляд более строгая и умеренная чем у подруг, была поразительной. Мали была высокой и худой. Она не обладала соблазнительными изгибами тел своих подруг и она не пыталась повлиять на скорость возникновения женственных черт, которую другие иногда увеличивали. Но ее впечатляющий рост, волосы до талии и бледный взгляд как у Моны Лизы, заставлял прохожих поворачивать ей вслед головы.

Персонал в школе принял трансформацию Мали с тем же спокойствием, с каким он принял Акон (Даенг) и Лек. Но когда пришло время встретиться со своей семьей, Мали повезло меньше всех. Она была единственным ребенком, а ее отец был вспыльчивым человеком. Как только Мали появилась с Саовани, они обе выглядели вполне очевидно, хотя и не показно, женственно, отец Мали захлопнул перед ними дверь и отозвался об этом эпизоде, как о шутке очень дурного вкуса.

На следующий день Мали снова появилась дома в семье одетая таким же образом. Она оказалась полностью не готовой к насилию, которую в ярости обрушил на нее отец. Ее мать в беспомощности смотрела, как он отпустив злобную тираду, стал оскорблять ее и взял тяжелую бамбуковую палку, чтобы избить ее. Мали, с сильными синяками, двумя сломанными ребрами, пришлось провести десять дней школьных каникул в больнице. Но она сказала мне, что физическая боль, от которой она пострадала, была ничем по сравнению с духовными муками от осознания того, что она неожиданно и по-видимому окончательно стала чужой для отца. Она немного страдала от заикания, которое усиливалось, когда она рассказывала об ужасном времени в ее жизни. Позже, я узнал от других, что заикание впервые появилось после избиения ее отцом.

О том, чтобы возвращаться домой после такого инцидента — не могло быть и речи, если только она не боялась повторения насилия. Так что с этого момента и до конца школы, она жила со своей тетей и дядей в сравнительно бедной деревушке от места ее воспитания, в пяти километрах от ее семейного дома.

Из трех подруг детства Мали оказалась самой умной и менее вычурной. Она получилась диплом специалиста по экономическим наукам и бухгалтерскому учету в университете в Бангкоке и закончила университет с самыми высокими оценками. У ее семьи не было денег и она смогла сделать это только с помощью займа от одного из учителей в школе, который, после избиения ее отцом, взял Мали под свою опеку. Возможно, она была также самой практичной из всех троих. Осознавая трудности, с которыми сталкиваются катои, когда заканчивают обучение и начинают поиски работы, она сознательно выбрала специальность, где спрос на квалифицированных специалистов всегда был высоким. Но ее истинной любовью оставались выделка тканей и дизайн платьев. Она не могла позволить оплачивать ночные классы, так что в свое свободное время она училась этому умению швеи у одной старой женщины в деревне, где у нее был новый дом.

К восхищению и облегчению ее наставника и благотворителя из школы, с отличными рекомендациями от университетских преподавателей, Мали смогла получить работу в банке Чианг Мая, как только закончила обучение. Это была самая низкая позиция — младший клерк — и она едва ли соответствовала тем знаниям и умениям, которые она получила в университете. Но это было началом профессиональной карьеры, которая для катоев было сравнительной редкостью.

Несмотря на то, что энергичная Даенг (Акон) определяла и направляла их в детстве, например при встрече, которую их троица устроила с Саовани, к тому времени, когда я познакомился с ними, уже Мали, будучи интеллектуально и эмоционально выше их, стояла над ними двоими. Это была спокойная и рассудительная Мали, к которой они обращались в трудные времена. Саовани, их прежняя «сестра», переехала в Сингапур и в это время выпала из их жизни.

История Мали, за исключением жестокого эпизода с ее отцом, куда менее наполнена событиями и она менее бурная, чем у Лек и Даенг. Она пришла сразу после университета на свою позицию как клерк и не страдала от «черной полосы» отвержения и разочарований, с которой сталкивались Лек и большинство других катоев, когда их образование подходило к концу и они оказывались выброшенными на негостеприимный рынок труда. Хотя позиция едва ли соответствовала ее квалификации, тем не менее это был шаг вверх для человека с ее социальным происхождением. И, конечно, перед ней стояла карьерная лестница возможных продвижений, если она сможет привлечь внимание ее работодателей своей компетенцией и выносливостью в банке.

Даенг представила меня Мали в Чианг Мае, когда ей было 25 и она работала в банке около трех лет. Ее упорство стало приносить ей плоды. Она все еще оставалась клерком, но занимала позицию на ступеньку выше, по сравнению с ее первоначальной позицией. Мали полностью разбивала стереотип громкого, эксгибиционистского, ветреного катоя. Она не была ни самодовольной, ни расточительной, и ее небольшое, но регулярное жалованье позволяло ей оплачивать все свои расходы на проживание, возвращать деньги взятые в долг и еще оставалось немного, чтобы отдавать своей тете, с которой она все еще жила, и своей маме. Она много жаловалась, что временами она находит свою работу слишком тупой, но ей нравилось защищенное положение, которую она давала и у нее была веселая компания друзей, с которыми она встречалась вечерами и по выходным. Даенг, конечно, была одной из них, так что я мог много наблюдать за Мали на этих встречах. Всегда сдержанная и учтивая, было ясно, что она стала гуру их маленькой группы.

Мать Мали регулярно навещала дом своей сестры, где сейчас жила Мали. В то время, когда я ее встретил, Мали рассказала мне, что она только однажды вернулась в дом своих родителей после скандала со своим отцом. Этим событием стало ее 23-летие. Нет ничего особенного в этом возрасте в Таиланде. Даже после вспышки ее отца, ее мама жила надеждой воссоединения и постоянно страдала от ее отсутствия. К тому времени, когда Мали достигла 23 лет, ее мама почувствовала, что все страсти уже достаточно улеглись и уговорила Мали прийти в семейный дом, сказав что уговорила отца, чтобы он принял свою дочь с теплотой и духом воссоединения.

Мали была постоянным гостем в доме родителей Даенг и в один вечер, когда Мали и я оказались одни в доме, выплеснулась эта история с болезненным скандалом. Я страдал от небольшого приступа Bangkok Belly и решил, что чем составить компанию Даенг и персоналу театра в эту ночь, я лучше полежу дома.

Отец Мали ничего не знал о запланированном визите. Это должен был быть сюрприз. Как я догадался, это частично было сделано с целью, чтобы ее отец не смог поменять планы или уйти. Она рассказала мне как ее отец, полный смятения, сперва хотел показать, что очень занят. Он был скорее холоден, чем в ярости и посидел с Мали всего три минуты. Единственными словами которые они обменялись за это время были «Сколько тебе сейчас лет, а?». Мали сказала ему, что ей 23. «Скорее похоже на 13» был его ответ и все на этом закончилось.