Холодная Зима (Агония 2) - Werewolf

Потрясенный генерал Горин поднялся на ноги, прошелся по кабинету.

– Поверить не могу… – наконец сказал он – ты сам во все это веришь? КГБ так грубо не работает, зачищает концы. А это не работа… бред какой – то. Ведь получается что? Этот самый капитан Пугачев, если его правильно удалось идентифицировать, вербует Беляковского. Беляковский отправляет деньги за рубеж по каналам КГБ. И тот же Беляковский погибает в СИЗО. Кстати, ты по моему говорил, что запросишь материалы по гибели Беляковского?

– Запросил… – мрачно сказал Соболев – и там такая… В общем – еще круче.

Беляковского втолкнули в камеру к уголовникам, не в ту, в которой он сидел, и там его кончили. Виновным в этом происшествии оказался контролер Бегляев. Дпльше непонятно, но судя по всему его раскололи и сразу после этого, зам по режиму Бутырки, майор Петухов начинает прессовать одного из сидельцев, кстати смотрящего по СИЗО. Вора в законе по кличке Петя Бриллиант. Как я понял – именно этот самый Бриллиант и заказал убийство Беляковского, почему – непонятно.

– А что говорит сам Бриллиант? – поинтересовался Горин – А ничего…

– Тоже несчастный случай?

– Хуже. Побег.

– Что-о-о…- изумился Горин – вот это дела…

– Именно. На Бриллианта объявлен местный розыск, с завтрашнего дня объявят всесоюзный. А сам побег – хоть фильм по нему снимай. С самого утра подъезжает серая Волга, три человека в ней. По меньшей мере, у двоих – удостоверения московского угрозыска, в салоне автомат, у двоих пистолеты ПМ. И предписание на выдачу этого самого Бриллианта для проведения следственных действий – на бланке, со всеми печатями и подписями и даже с визой начальника СИЗО. Бриллиант, в сопровождении этих ухарей, спокойно выходит из СИЗО, садится в Волгу и поминай как звали.

– От оно как… Все интереснее и интереснее…

– Что думаешь?

– А что тут думать? – сказал Горин, многозначительно улыбаясь – как бы то ни было факт остается фактом. Кажется, гэбье подставилось и крепко. Не знаю – то ли это чья то личная, дурацкая инициатива, то ли это какая-то пошедшая вразнос операция – но они подставились. Мы давно подозревали, что по каналам госбезопасности за рубеж переправляются деньги – а вот теперь на эту схему появились доказательства. Теперь нам надо всемерно помочь прокуратуре распутать этот клубок. Таким образом, они сделают все работу за нас, думаю, уже завтра у детей и внуков Дзержинского земля под ногами загорится. Ай, молодцы… Кстати.

Забыл тебе сказать…

– Что…

– Мне звонил Сергей. Сегодня в двадцать ноль-ноль у нас встреча. Он хочет знать, что с тем фотороботом.

– И что ты скажешь?

– Что ничего установить не удалось, конечно… Действительно лучше, если Сергей будет держаться от этого дела подальше…

Москва

Набережная Москвы-реки 30 августа 1978 года – Владимир Владимирович?

– Да – Ну и что… с тем фотороботом…

– Да ничего… Совпадений не выявлено. Похоже, то ли ты неправильно Беляковского понял, то ли он тебе дезу прогнал, то ли еще чего. Скорее всего, глухие телефоны получились – Беляковский описал тебе человека на словах, ты немного переиначил.

Вообще так нельзя составлять фоторобот – со слов, если ты искомого человека никогда не видел даже. И итог – никаких совпадений, даже отдаленных…

Вот как! Только весь мой предыдущий опыт позволил мне не вздрогнуть и никак не выдать себя.

– И что же теперь делать? – отчаянно стараясь замаскировать волнение спокойным отстраненным голосом, спросил я – Если серьезно – бросил бы ты это дело с валютчиками, со спекулянтами. Мутное оно. И бесперспективное.

– Я подумаю – сказал я Думал я всю ночь. И снова не спал. Почему Владимир Владимирович не сказал правду?

Неужели он во всем в этом как-то замешан? А если нет – то что же? Отец запретил?

Но как бы то ни было – теперь я отчетливо понимал, что остался совсем один…

Совершенно секретно

2977

Об обращении к ЦК Компартии Чехословакии о К. Бобраке Резидент комитета госбезопасности СССР в Кабуле информирует о том, что бывший посол Демократической республики Афганистан в Праге Кармаль Бобрак, которому чешские товарищи предоставили политическое убежище после смещения с должности посла ДРА и его отказа вернуться на родину, ведет среди парчамистов (членов бывшей группировки "Парчам" во главе с К. Бобраком), находящихся за рубежом (в капиталистических и социалистических странах) и в Афганистане, работу по их сплочению для борьбы против существующего в Афганистане режима, против правящей Народно-демократической партии и правительства ДРА (щ/т-ма из Кабула, спец N 1537 от 25.10.1978 г.).

Полагали бы целесообразным обратиться к ЦК КПЧ с предложением провести с К.

Бобраком беседу о необходимости прекращения им деятельности, враждебной прогрессивному режиму в Афганистане.

Проект постановления ЦК КПСС прилагается Зам зав международным отделом ЦК КПСС Р. Ульяновский 9 ноября 1978 г.

N 25-С-2175

Особая папка

N СТ-134/16 от 15.11.1978 г.

Секретариата ЦК Коммунистической партии Советского Союза Об обращении к ЦК Компартии Чехословакии о К. Бобраке Утвердить текст телеграммы совпослу в Чехословакии (прилагается) Совершенно секретно Приложение

Встретьтесь с заведующим отдела международной политики ЦК КПЧ и, сославшись на поручение ЦК КПСС, сообщите следующее.

Находящийся в ЧССР бывший посол Демократической Республики Афганистан в Праге Кармаль Бобрак ведет определенную работу среди афганцев, находящихся за рубежом как в социалистических, так и в капиталистических странах. Его усилия концентрируются на установлении связей с парчамистами (членами группировки "Парчам" по главе с К. Бобраком), организационном сплочении их на платформе борьбы против существующего в Афганистане режима, против руководства Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) и правительства ДРА. Он пытается также устанавливать с этой целью связи и со своими сторонниками, находящимися в Афганистане и работающими в НДПА, в афганской армии, в государственных учреждения и в других организациях.

Подобная деятельность К. Бобрака стала известна руководству Афганистана и вызывает негативную реакцию. Она ставит и тех, кто предоставил ему гостеприимство, и советских товарищей в ложное и затруднительное положение перед нынешним революционным режимом в Афганистане.

Деятельность, направленная на ослабление правящей в Афганистане партии НДПА и подрыв ее усилий по строительству нового Афганистана может рассматриваться как ошибочная, приносящая только вред Афганистану.

По имеющимся данным в Афганистане прекратились репрессии против парчамистов, лояльно относящихся к режиму и честно работающих в госучреждениях, не подвергаются преследованиям семьи парчамистов. К. Бобраку следовало бы учитывать эти обстоятельства и сделать из этого правильные выводы: ни самому не участвовать в антигосударственной деятельности, и не подстрекать к этому своих сторонников.

С утра зарядил дождь. Мелкий такой, противненький. Серая пелена измороси висела над Москвой, приглушая все звуки и цвета. Было холодно мокро и мерзко.

На работу я поехал на машине, хотя обычно этого не делал. Просто идти до метро под этой мелкой водяной пылью было выше моих сил. Странно, но если Москвич, перед тем как завестись долго чихал и пырхал – сегодня завелся буквально с полтычка. Осторожно вырулив на улицу, я поехал к зданию прокуратуры…

Уже на вахте, проверявшая удостоверения вахтерша сказала, что следователь по особо важным Калинин просил зайти к нему сразу, как только я появлюсь. Видимо и впрямь происходило что-то серьезное…

Александр Владимирович уже сидел одетым в плащ, подмышкой у него была толстая черная кожаная папка с документами. В кабинете было много народа, кого-то я знал, кого-то нет. Все куда-то собирались.

– А, Сережа… – шеф протолкался к выходу, увлек за собой. Вышли из кабинета, остановились у двери…

– Короче ситуация на сегодняшний день такова. Вчера я попал к Руденко, тот дал санкцию на выемку документов во Внешэкономбанке и на задержание Ванникова и других, кого назвал Повзло. Я, конечно, удивился, не думал, что вот так сразу, с ходу санкционируют – но есть, как оно есть. Сейчас мы выдвигаемся во Внешэкономбанк, ты будь тут, сиди как пришитый. Как вернемся – поможешь допрашивать и оформлять. Добро?

– Добро… – я пошел к своему кабинету. Бумажной работы опять скопилось море…

Вернулись нескоро – прошел уже и обед. Только в два часа коротко – внутренний звонок – прозвякал телефон, я снял трубку.

– Сергей. Ко мне зайди…