Голод Рехи - Мария Токарева

спокойствием проговорил Митрий. Рехи припомнил, что лет сто назад люди в деревнях как-то специально отмечали вступление детей во взрослую жизнь, подвергали их разным испытаниям и иногда даже мучениям. Впрочем, в его деревне уже ничего такого не придумывали, хватало и тяжелой жизни, чтобы с ранних лет повзрослеть. Посвящением считалось первое убийство, первое самостоятельное утоление голода, когда острые зубы разрывали шею добычи.

– Посвящение… Ага, типа того, – усмехнулся с издевкой Сумеречный. – И называется оно «Сначала сделай из избранного яичницу».

– Да что б вам подавиться ящерами! – воскликнул Рехи, топнув ногой. – А Лойэ тоже вы подсылали? Она по вашей указке действовала?

На миг показалось, что земля уходит из-под ног, превращается в зыбучий песок. Незнакомые чувства, окутывавшие с недавнего времени образ Лойэ, вдруг взревели, возопили, причиняя боль, стиснувшую грудь. Не хотелось верить, что все обман.

– Нет-нет. Ни в коем случае. На такое вероломство мы не способны, – оправдывался Митрий. – Мы лишь провели тебя по грани между жизнью и смертью. Да, намеренно. Иначе ты бы не раскрыл свой дар.

«Да, на такое не способны. А на другое способны! Сам признался, крылатый», – мысленно добавил Рехи и сказал:

– И в чем он? Смотреть истории из прошлого? Мне не надо.

– Истории – следствие. Цель – видеть линии мира. Эта способность даруется всегда лишь нескольким избранным, – плавно и певуче поведал Митрий.

– Точнее… проклятым, – непроизвольно вырвалось у Рехи.

– Парень сечет самую суть, – прорвался едким уточнением скрипучий голос Сумеречного. – Нет никакой разницы между избранностью и проклятьем.

– Сумеречный, ты вновь смешиваешь все понятия, – резко шикнул на него Митрий, и образ благостного защитника миров резко растаял. Семаргл словно скрывал что-то темное, прикрывал собственный промах, страшную правду.

– В сумерках все кошки серы, – выдал нечто непонятное Сумеречный. – Я все уравниваю до невзрачного серого цвета: добро – зло, избранность – проклятье. Но не проклятьем ли обернулось ваше желание наштамповать избранных?

– Ты не обязан помогать нам, – обратился к Рехи Митрий, отвернувшись от спутника. – Просто в нашей борьбе важен каждый, кто способен видеть линии мира.

– Вот эти, от которых тошнит? – задохнулся Рехи, содрогаясь от малейшего воспоминания. – Тот, кто придумал их, явно сошел с ума.

– Да, вот эти. Раньше они были иными, – виновато проговорил Митрий. И оба собеседника собрались уходить, отвернулись и, наверное, растаяли бы в воздухе через несколько шагов. Но Рехи, немного промедлив, окликнул их:

– Постойте! В своих снах я слышал про какой-то Храм Надежды. И там поклонялись тебе, Митрий. Так вы… боги?

Слово далось с трудом. Рехи никогда и ни в кого не верил, только в себя и в волю случая. А что хорошего эти крылатые-пернатые сделали, когда пришли в его мир? Ничего. Значит, не заслуживали почитания.

– Нет. Мы люди, – виновато потупился Митрий, словно не зная, как объяснить. – Семарглы – все-таки люди. Одни из первых избавленные от оков тела, но все же творения, а не Творец.

– Твари вы, а не творения, – фыркнул Рехи, кажется, впервые в полной мере чувствуя различие этих похожих слов.

– Мы виновны в том, что допустили возникновение этого культа, – Митрий не рисковал смотреть в глаза, наверное, не выдержал бы. Тяжело, когда в лицо бросают правду. Рехи овладел гнев. Он чувствовал, что именно из-за семарглов разрушился его мир.

– Культ, надо сказать, очень продуманный. Люди и эльфы склонны вообще выдумывать, – без тени страха пояснил Сумеречный. – Ну, Двенадцатому до какого-то времени это явно льстило. Зато я в нем считался необходимым злом. Этакое пугало и кара. Тоже интересно. Помнится, говорил один мой знакомый из другого мира: «Я бы стал их необходимым злом». Зато я не стал, не хотел.

– Кто-то едет, – прервал короткий рассказ Сумеречного Митрий.

На горизонте, поднимая клубы пыли, и правда показалась некая фигура. Дорожный вихрь скрывал ее, рисуя фантастичные очертания.

– Да это же… Это же… – Рехи остолбенел, приглядевшись: – Это человек или эльф верхом на ящере! Эй, ну куда вы вечно?!

Собеседники растворились в воздухе, словно закончилась игра измученного разума. Показалось, что Митрий превратился в гепарда, а Сумеречный в ворона. Рехи с недавних пор как будто вспомнил название некоторых животных прошлого мира. Но ценности эти знания не имели, когда ненадежные проводники снова бросали на произвол судьбы. Может, они и правда ему просто чудились? А вот лихой всадник оказался вполне реальным.

Часть II. Всадник

Ярость

Небо извивалось красными всполохами, оглушал отдаленный раскат грома, протяжного, заунывного, как рык. Или это действительно ревел огромный ящер, несущийся на Рехи. И в этом ужасе пустоши отчетливо проступали очертания всадника, а за спиной у него маячил настоящий огромный меч. Такой эльфы только мечтали найти в каком-нибудь древнем кургане. Не посчастливилось бы тому, кто посмел бы вызвать на поединок умелого воина с таким клинком.

Рехи сжал кулаки, выхватывая свое нелепое оружие, а ведь еще недавно он радовался, что заполучил хорошую штуковину в деревне людоедов. Да что теперь… Выбора-то не оставалось. Все чувства напряглись, бежать оказалось некуда: пустошь расстилалась гладкой лепешкой, ноздреватой, лишенной укрытий.

«Хоть в песок зарывайся!» – подумал Рехи, вспоминая, что так умели некоторые мелкие ящерицы. Но неопознанный враг приближался с завидной скоростью.

Рехи резко отскочил в сторону, когда рептилия встала на дыбы, непостижимо повинуясь приказам всадника. Впрочем, после знакомства с Митрием и Сумеречным Эльфом одинокий странник уже ничему не удивлялся. Его сознание затоплял липкий страх, почти что паника. Не столько непривычное зрелище, сколько вид ящера сдавливал разум каменными тисками. Рехи слишком привык, что рептилии – это главный враг и эльфов, и людей. А теперь тварью уверенно управлял какой-то эльф. Да, именно эльф – из-под слетевшего сизого капюшона мелькнули длинные заостренные уши.

Но Рехи все это не интересовало, потому что ящер оказался огромным, с серой пластинчатой чешуей по всему гибкому извивающемуся телу и длинными клыками. Останавливать свою скотину всадник явно не собирался. Ящер предупредительно зашипел, Рехи зашипел в ответ, отводя меч назад.

«В шею! Главное, попасть в шею, как тогда! Тогда же получилось!» – на ходу разрабатывалась нехитрая тактика. Челюсти ящера щелкнули над ухом, тут же воздух рассек взмах мощной лапы, но Рехи уклонился от жадной пасти и перескочил через четыре острейших когтя.

– Кто ты и что здесь делаешь? – донесся голос всадника, хотя сначала почудилось, будто это ящер вещает, а существо у него на спине не более чем украшение, чучело, пустая оболочка. Потому что не бывает же так, чтобы разумные создания управляли этими рептилиями, воплощением всех кошмаров.

Но нет,