Ежов. Биография - Алексей Павлюков

С такой биографией, как у Енукидзе, пережить 1937 год было, конечно, невозможно — в феврале этого года он был арестован и восемь месяцев спустя расстрелян. Та же участь постигла и основных фигурантов так называемого «кремлевского дела». Летом 1937 года часть из них расстреляли, некоторым другим увеличили срок заключения, а затем все равно расстреляли, так что когда в середине 50-х годов, после смерти Сталина, пришла пора реабилитации — освобождать было практически уже некого.

Глава 14

В борьбе за чистоту партийных рядов

Установившаяся в стране после убийства Кирова атмосфера повышенной подозрительности по отношению к любым проявлениям политического инакомыслия создавала благоприятные возможности для более глубокой, чем раньше, чистки партии от разного рода сомнительных, с точки зрения Сталина, элементов. Собственно говоря, очередная, третья по счету, партийная чистка, начатая в 1933 году, в это время как раз и проходила. В первых десяти регионах ее, как и планировалось, завершили к XVII съезду, еще в десяти областных и краевых парторганизациях она заканчивалась, а в остальных — должна была быть проведена в 1935 году. Теперь всю эту работу нужно было как-то приостановить, а затем начать сначала и уже совсем по-другому.

Конечно, то, что в одной из организаций, прошедших чистку, а именно в ленинградской, была обнаружена группа заговорщиков-террористов из бывших оппозиционеров, давало в руки Сталина некоторые аргументы, но они были все же недостаточными для того, чтобы просто отменить под этим предлогом результаты чистки, проведенной уже в половине регионов страны. Надо было придумать что-то другое, и определенные условия для этого имелись.

Дело в том, что в организациях, закончивших чистку, с 15 декабря 1934-го должен был начаться обмен партбилетов образца 1926 года на новые, поскольку листки для отметки членских взносов в действующих билетах ограничивались 1934 годом. В принципе, это была чисто техническая процедура, но если подойти к делу творчески, то даже такому рутинному мероприятию можно было придать совершенно новый смысл. Надо было только отодвинуть сроки начала обмена, чтобы иметь возможность все как следует обдумать и подготовиться.

16 декабря 1934 года на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) по инициативе Сталина принимается решение отложить до особого распоряжения намеченный обмен партбилетов и обсудить на Оргбюро практические меры, обеспечивающие «серьезное и вдумчивое» проведение такого обмена.

31 декабря решением Оргбюро создается специальная комиссия во главе с Ежовым, которой дается задание разработать и внести на утверждение Политбюро проект постановления о порядке обмена. Одновременно Отделу руководящих партийных органов ЦК ВКП(б) поручается командировать десять своих работников в местные партийные организации (в Москву, Ленинград, Киев, Харьков и др.) для проверки условий хранения партийных билетов.

Как и следовало ожидать, посланные в регионы проверяющие обнаружили, что подлинно большевистского порядка в учетной работе нет, а есть много всякой неразберихи, бесконтрольности и т. д. 27 марта 1935 г. ситуация была рассмотрена на заседании Оргбюро, проходившем при участии Сталина. В подготовленных к заседанию материалах отмечалось, что проведенное по заданию ЦК обследование партийных организаций обнаружило многочисленные факты безобразнейшей постановки учета и недопустимое отношение к хранению и выдаче партийных документов. Конечно, все это не было секретом и раньше, но именно теперь Сталин решил поднять данный вопрос на принципиальную высоту. Выступив на заседании, он заявил, что, пока в парторганизациях царит такой хаос, не может быть и речи об обмене партбилетов и тем более о приеме в партию новых членов, и предложил послать в адрес обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий специальное письмо, касающееся улучшения учета, хранения и выдачи партийных документов. Текст его было поручено подготовить комиссии под председательством Ежова.

Накануне, 10 марта 1935 года, Ежов был освобожден от обязанностей руководителя Промышленного отдела ЦК и назначен заведующим Отделом руководящих партийных органов (ОРПО). Именно ОРПО должен был стать движущей силой задуманной чистки, и во главе его Сталин, естественно, хотел видеть человека, которому он мог полностью доверять.

13 мая 1935 г. Ежов выступил на Политбюро с докладом «Об упорядочении учета, выдачи и хранения партийных билетов» и представил проект (тогда же и утвержденный) закрытого письма ЦК ВКП(б) по данному вопросу. В письме отмечалось, что в партийных организациях царит грубейший произвол в обращении с партийными билетами и совершенно нетерпимый хаос в учете коммунистов, что имеются многочисленные факты, когда враги партии и рабочего класса, пользуясь доступом к партийным документам, получали партбилеты и прикрывались ими в своей гнусной работе по подрыву дела партии и советского государства.

Всем парторганизациям было предложено в двухмесячный срок проверить наличие и подлинность партийных билетов и учетных карточек у всех коммунистов страны. Такой сравнительно небольшой срок должен был свидетельствовать, что речь идет об обычной технической процедуре, не являющейся разновидностью партийной чистки, поскольку, как уже отмечалось, такая чистка во многих парторганизациях только недавно прошла, а, кроме того, решение о ее проведении мог принимать, согласно Уставу партии, только пленум ЦК, но не Политбюро.

Однако, хотя времени на проверку выделили немного, объем работы, которую предстояло выполнить за эти два месяца, был достаточно большой. По каждому члену партии необходимо было сверить номер его партбилета со справочником аннулированных билетов и сопоставить записанные в билете сведения с данными учетной карточки, хранящейся в райкоме. При отсутствии у коммуниста партбилета или в случае обнаружения в нем каких-либо помарок, исправлений, расхождений в данных следовало тщательно проверить личность такого коммуниста, запросить сведения о нем в той парторганизации, где он принимался в партию и состоял на учете, а также предложить ему представить свидетелей, готовых подтвердить его партийную принадлежность. Ну и, конечно, необходимо было выяснить причины расхождений и помарок в документах — не скрывается ли за ними обман партии.

На местах пришедшие из Москвы указания были восприняты, как и любые распоряжения начальства, с одобрением. «Первое время, — отмечал позднее Ежов, выступая на одном из партактивов, — когда люди получили такое письмо, и пока шло его обсуждение на собраниях… все приветствовали это замечательное решение ЦК: «Вот это да! Вот это вынесли решение!» Писали хорошие резолюции, произносили приветственные речи. А потом, когда через три-четыре дня первый угар приветствия прошел и надо было взяться за работу, у людей началось такое состояние: «Как бы от этого дела увильнуть»{144}.

И не удивительно. В соответствии с инструкциями ЦК в парторганизациях численностью до 500 человек проверку, предполагающую личную встречу с проверяемым, должны были проводить секретари райкомов партии, а в более крупных организациях им разрешалось привлекать себе в помощь нескольких членов бюро райкома. Разделив численность парторганизаций на число отведенных для проверки дней, местные партработники обнаружили, что если все делать по инструкции, то в ближайшие два месяца ни на что другое времени уже не останется, хотя спрашивать с них, как и прежде, будут, разумеется, за все.

Поскольку на обращения с просьбой расширить круг проверяющих или продлить отведенное для этой работы время руководство в Москве никак не реагировало, на местах пошли по самому простому пути и повели эту внезапно свалившуюся на них проверку форсированными темпами, стремясь отделаться от нее как можно быстрее. В Свердловске райком Уралмашзавода за шесть дней проверил 1566 человек, уделяя каждому коммунисту, согласно плану, утвержденному бюро райкома, не более 5 минут. В Донецкой области первый секретарь Артемовского горкома в один из дней проверил 58 человек, а второй секретарь того же горкома — 78 человек. Фактически в большинстве районов все свелось к простой сверке партийных билетов с учетными карточками.

8 июня Ежов выступил на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) с сообщением о ходе проверки партийных документов. Тут-то и выяснилось, что все это время возглавляемый им Отдел руководящих партийных органов внимательно наблюдал за маленькими хитростями местных партийцев и брал на заметку особенно примечательные случаи. По итогам состоявшегося на Оргбюро обсуждения, комиссии во главе с Ежовым было поручено разработать конкретные предложения «в связи с выявившимися в парторганизациях извращениями в ходе реализации мероприятий, вытекающих из письма ЦК от 15 мая 1935 года».