Смятение - Даниэла Стил

— Неужели это обязательно, ма? — простонала Эйми, по-взрослому закатывая глаза.

— Какой кошмар! — ужаснулся Джейсон.

— Вы как хотите, а я не останусь с ними под одной крышей и пятнадцати минут! — надменно бросила Джессика, которой недавно исполнилось пятнадцать.

— Можно я поживу с тетей Мэйбл? — спросил Сэм, просительно глядя на мать.

— Нет, — твердо сказала Глэдис. — Нельзя. Вы все будете жить здесь и вести себя прилично. Папа сделал мне большое одолжение, согласившись побыть с вами, пока я буду в командировке. И вас я прошу о том же. В конце концов, Таня и ее мальчики переселяются сюда не навсегда.

— Но тебя не будет почти месяц! — дружно завопили все четверо.

— Значит, вам придется потерпеть ровно столько, — спокойно, но твердо ответила Глэдис.

На этом разговор закончился, но Глэдис слишком хорошо знала своих детей, чтобы полагать, будто вопрос окончательно улажен. О нет! Они, как могли, мстили ей по мелочам. Глэдис стоило огромного труда сохранять спокойствие. Но желание во что бы то ни стало сделать репортаж с каждым днем становилось все сильнее и сильнее. Это перевешивало все.

Вечером накануне отъезда Глэдис повела всю компанию в кафе, и там, за пиццей и мороженым, состоялся еще один серьезный разговор. В конце концов дети неохотно пообещали ей быть вежливыми с Таней, однако они по-прежнему не хотели иметь ничего общего с ее «сопливой командой» («Ай-ай-ай, Джейсон, давно ли ты сам писал в штанишки?» — заметила Глэдис), и ей пришлось этим удовлетвориться.

Поздно вечером, когда, собрав свои пожитки, Глэдис наконец легла, к ней в кровать забрался Сэм. Ему недавно исполнилось десять, и он был единственным из ее детей, кто все еще изредка спал с мамой. Глэдис знала, что Сэму будет не хватать ее больше, чем остальным, однако она надеялась, что с Дугом детям будет не так тоскливо, к тому же разлуку им должна была скрасить предполагаемая «холодная война» с Таней и ее детьми.

Но и на этот счет Глэдис особенно не беспокоилась. Она хорошо знала свою четверку и была уверена, что через три, максимум — четыре дня ее дети оставят свои мстительные планы и вовсю начнут общаться со своими сводными братьями. Да и Таня ей, в общем, понравилась. Накануне она сама позвонила Глэдис и предложила заменить ее в автопуле, что было как нельзя кстати.

«Хорошо, что Таня нормально относится к моим детям, — подумала Глэдис. — Иначе проблем было бы куда больше». В самом деле, Дуг мог найти себе какую-нибудь ненавидящую детей двадцатилетнюю эгоисточку, и тогда Джессика, Джейсон, Эйми и Сэм потеряли бы отца по-настоящему. Таня в этом смысле была вполне приемлемым вариантом.

Таня и Дуг переехали в тот день, когда Глэдис предстояло улетать. Инструкции и путеводители по детским шкафам были составлены и написаны, а холодильник и морозилка ломились от запасов.

Оставила Глэдис и несколько телефонных номеров, по которым ее можно было бы разыскать, если бы случилось что-нибудь непредвиденное. Впрочем, она честно предупредила, что это вряд ли получится. Связь с миссионерским госпиталем осуществлялась по радио и была крайне неустойчивой.

— Так что поболтать о том о сем нам вряд ли удастся, — вздохнув, сказала Глэдис. — Если радио не действует, вызвать меня на переговоры можно только телеграммой, а сколько она будет добираться до лагеря — одному богу известно.

— Ничего, они пошлют с запиской скорохода из местного племени Быстроногих, — грустно пошутил Сэм. Ему очень не хотелось расставаться с матерью, но он крепился и даже старался ее подбодрить.

Потом, предварительно расцеловав всех, Глэдис отправила детей в школу, а сама позвонила Мэйбл и попросила помогать Дугу. Она была уверена, что оставляет детей в надежных руках, однако все равно считала, что лучше подстраховаться.

Мэйбл пообещала сделать все, что будет в ее силах, и пожелала Глэдис удачи. Она знала, что поездка пойдет ей на пользу: только получив это задание, Глэдис стала более или менее похожа на себя прежнюю. Со дня ее разрыва с Полом прошло около двух месяцев, и на протяжении всего этого срока Глэдис оставалась угнетенной и мрачной. Перемена обстановки и возвращение к любимой работе просто обязаны были подействовать на нее благотворно, и Мэйбл очень на это надеялась.

Добираться до места Глэдис предстояло в несколько этапов. Первый, самый простой, включал ночной перелет в Лондон. Там она должна была провести несколько часов в гостинице для транзитных пассажиров, дожидаясь рейса на Кампалу. Из Кампалы — до Кигали[5] на маленьком самолете местной авиалинии, пересесть на джип и доехать — «как-нибудь попасть», как выразился Рауль — в район Сингугу, что на южной оконечности озера Киву. Вот так. Не больше и не меньше.

Личные вещи уместились в ее любимую дорожную сумку, сделанную из «чертовой кожи» и бывшую практически вечной. Фотоаппарат, пленки и прочие принадлежности для съемки Глэдис уложила в свой старый кофр, который верой и правдой служил ей вот уже много лет. Чтобы не брать ничего лишнего, она сразу оделась по-походному. Синие джинсы, грубые, но прочные высокие ботинки на шнуровке, просторная кожаная куртка со множеством карманов и бейсболка были не только практичны и удобны, но и очень шли ей. Спустившись в прихожую, Глэдис не без удовольствия бросила на себя взгляд в зеркало.

Прежде чем выйти из дома, она ненадолго остановилась в дверях, огляделась по сторонам, потрепала по голове собаку и беззвучно помолилась про себя, прося бога, чтобы он тоже присмотрел за ее детьми.

Путешествие, выглядевшее непростым даже в теории, на практике оказалось еще сложнее. До Кампалы Глэдис добралась без особых проблем, но «самолет местной авиалинии» на поверку оказался допотопной двухместной конструкцией, где едва хватило места для ее скромного багажа. Аэродром в Кигали был в ужасном состоянии, и при посадке они чуть не перевернулись, когда правое шасси внезапно провалилось в какую-то выбоину. Но вид, который открывался с высоты, был поистине великолепным, и Глэдис, не утерпев, начала снимать еще до того, как самолет пошел на посадку.

Возле покосившейся бамбуковой хижины на краю аэродрома ее ждал древний трехосный грузовик.

Водителем был чернокожий, который говорил по-английски с таким странным акцентом, что Глэдис с трудом его понимала. К счастью, в машине сидел новозеландец, который проработал в госпитале более трех лет и прекрасно знал все здешние проблемы. По дороге он рассказывал об истории создания госпиталя, о детях, которые там лечились, и об их болезнях, а также о нравах и обычаях тутси и хуту — двух основных племен, населявших берега озера Киву.