История Первой мировой войны - Максим Оськин

Во-вторых, 6-й армейский корпус также выпадал из распоряжения генерала Самсонова, подчиняясь напрямую Главнокомандующему армиями фронта генералу Я. Г. Жилинскому, который двигал войска комкора-6 генерала А. А. Благовещенского на север, на Бишофсбург, рассчитывая где-то там соединиться с частями 1-й армии. А так как конница в свою очередь обеспечивала фланги фактически не подчинявшихся генералу Самсонову корпусов, то ясно, что командарм-2 не мог руководить действиями своей кавалерии в должном объеме. Центральные же корпуса почти не имели корпусной конницы, а следовательно, не имели и разведки.

В итоге выходит, что фактически генерал А. М. Самсонов командовал только центральными корпусами (23-м, в составе одной пехотной дивизии, 15-м и 13-м), стремившимися перерезать железную дорогу Кенигсберг – Алленштейн – Остероде – Торн, чтобы совместно с 1-й армией окружить всю германскую восточнопрусскую группировку. Итого пять пехотных дивизий вместо тех девяти пехотных и трех кавалерийских дивизий, что числились «на бумаге». В таком варианте численность войск А. В. Самсонова резко уступала неприятелю, не говоря уже об артиллерии. И чем дальше на север двигались войска генерала Самсонова, тем больше «провисали» их фланги, подставляя свои тылы под удар противника, задолго до войны подготовившегося к проведению как раз такой операции по разгрому русской Наревской армии.

В свою очередь генерал Людендорф, фактически руководивший действиями немцев, превосходно сознавая мощь русских перволинейных дивизий, сразу же понял, что сражение с обеими русскими армиями одновременно грозит ему поражением. Таким образом, следовало бить русских поодиночке, пользуясь тем преимуществом в маневре, что предоставляла в руки немцев заблаговременно подготовленная оборонительная система Восточной Пруссии: железнодорожная сеть, система складов, укрепленные районы.

План штаба 8-й армии устанавливал: 17-й армейский и 1-й резервный корпуса сдерживают продвижение русской 1-й армии, в то время как 20-й армейский, 1-й армейский и Сводный (части гарнизонов крепостей Торна, Кульма, Грауденца и Мариенбурга) корпуса готовятся обойти 2-ю русскую армию с левого фланга. При этом 20-й и Сводный корпуса непосредственно противостоят центральным русским частям, а 1-й корпус производит обходной маневр через район Сольдау – Уздау с последующим выходом в тыл 2-й русской армии. В случае же, если 1-я армия русских не озаботится быстрым преследованием отходящей главной немецкой группировки, то 2-я русская армия берется в кольцо двойным охватом. Именно так эту операцию разрабатывал еще граф А. фон Шлиффен, и именно здесь немцам с русской стороны «подыграли» Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич и главкосевзап генерал Я. Г. Жилинский, подчинившие самим себе фланговые корпуса 2-й армии.

Обеспокоенное обозначившейся возможностью очищения Восточной Пруссии, верховное германское командование 8 августа, одновременно с назначением Гинденбурга и Людендорфа, распорядилось о первых перебросках с запада на восток. Главной причиной этого решения стали колебания германского военно-политического руководства в связи с успешным вторжением русских в немецкие пределы. Поражение под Гумбинненом от 1-й русской армии, добавленное успехами 2-й русской армии у Орлау – Франкенау, побудили генерала Х. Мольтке-младшего перестраховаться. Три армейских корпуса были изъяты из группировки, дравшейся во Франции (при этом два корпуса – из ударного правого крыла) и двинуты для посадки в эшелоны. Гвардейский резервный и 11-й армейский корпуса прибыли к Гинденбургу уже после поражения 2-й русской армии, но при их активном участии из Восточной Пруссии была выбита 1-я армия. 5-й армейский корпус был затем возвращен на французский фронт, но опоздал к началу битвы на Марне.

Таким образом, наступление русских в Восточную Пруссию ослабило германцев на Западном фронте накануне решительного сражения и в самом ответственном участке фронта. Генерал Людендорф – один из наиболее верных и последовательных учеников графа Шлиффена – больше своего главнокомандования опасался за судьбу решающего сражения, отказываясь от помощи. Но наплыв беженцев в Берлин и давление определенных политических, финансовых и придворных кругов вынудили генерала Х. Мольтке-младшего послать на восток подкрепления с запада. По иронии судьбы эти войска были взяты с главного направления, на котором решалась судьба всей войны, ибо выигрыш битвы на Марне отдавал немцам Париж и Францию[105].

11 августа 1-я русская армия, подчиняясь директивам штаба Северо-Западного фронта, начала свое движение на крепость Кенигсберг по обоим берегам реки Прегель, тем самым еще более отдаляясь от 2-й армии. П. К. Ренненкампф донес Я. Г. Жилинскому, что 1-й и 17-й германские корпуса скорее всего отступают в крепость: командарм-1 стал инициатором движения на Кенигсберг, а главнокомандующий войсками фронта поддержал его. В итоге на юг из состава многочисленной кавалерии 1-й армии (до двадцати тысяч сабель) отправился только слабый конный отряд генерала В. И. Гурко.

Как только выяснилось движение войск генерала Ренненкампфа на Кенигсберг, Э. Людендорф приступил к организации маневра по двойному охвату армии Самсонова. На направлении движения войск 1-й русской армии были оставлены всего-навсего кенигсбергская ландверная дивизия с северного фланга и две кавалерийские бригады, отступавшие завесой по фронту. Все прочие силы были брошены на юг, против 2-й русской армии. 10 августа Гинденбург отдал директиву по производству необходимой перегруппировки для нового сосредоточения, которая должна была происходить на ходу, еще до выхода войск в район операции. В этот же день, 10 августа, штаб 2-й армии, встревожившись упорным сопротивлением противника в бою у Орлау – Франкенау, запросил штаб фронта о подкреплении левого фланга армии. Пока подкреплений не было, генерал А. М. Самсонов попросил придержать темпы наступления. Ответом главкосевзапа генерала Я. Г. Жилинского стало обвинение Самсонова в трусости: «Видеть неприятеля там, где его нет – трусость, а генералу Самсонову быть трусом я не позволю!»[106]

Теперь 2-я армия, подстегиваемая своим оскорбленным начальником, бросилась вперед без оглядки, навстречу гибели. 20-й германский корпус отходил перед 2-й армией на северо-запад, по направлению к Остероде. Центральные русские корпуса бросились за ним, полагая, что настигают главные силы противника, и тем самым подставили свой правый фланг и тыл подходившим с северо-востока неприятельским 17-му и 1-му резервному армейским корпусам. Левый же фланг, куда выходил германский 1-й армейский корпус, «провисал» вследствие распоряжения Ставки не продвигать 1-й корпус севернее Сольдау.

Пока русские надеялись организовать разгром неприятеля, немцы уже приступили к проведению маневра на окружение, пропагандировавшегося графом А. фон Шлиффеном под наименованием «Канны». Германский 1-й армейский корпус генерала Г. фон Франсуа 13 августа перешел в наступление против русского 1-го корпуса в районе Уздау. Франсуа намеревался отбросить русских за Сольдау, чтобы открыть себе прямую дорогу в тыл всей русской 2-й армии. Кроме комкора-1 генерала Л. К. Артамонова, сейчас никто другой не мог прикрыть фланг, оголившийся в ходе погони за германским 20-м корпусом к Остероде. И именно поэтому 1-й армейский корпус должен был удержать свои позиции во что бы то ни стало, вплоть до того момента, как решится успех в центре.

Сражение 1-го корпуса у Уздау – Сольдау стало ключом ко всей операции: владение этой позицией давало победу. Но здесь свою роковую роль сыграла сама личность комкора-1, который приказал отступать за Сольдау, не испытав всех своих возможностей для сопротивления, за пять минут до того доложив командарму, что «держится как скала». Командир корпуса был немедленно отрешен от должности, и генерал А. М. Самсонов приказал 1-му корпусу «во что бы то ни стало удерживать позиции впереди Сольдау». Запоздалая попытка контрудара, организованная сменившим Артамонова генералом Душкевичем и представителем штаба армии полковником Крымовым, провалилась. И тут же генерал Самсонов, решивший, что в такой момент его место в войсках, сообщил штабу фронта, что 1-й армейский корпус отступил, а сам командарм-2 выезжает в центр, снимая аппарат Юза, служивший для связи с Я. Г. Жилинским[107].

В это время на правом крыле 2-й армии 6-й армейский корпус и приданная ему 4-я кавалерийская дивизия потерпели поражение севернее Бишофсбурга от германских 17-го и 1-го резервного корпусов. При этом комкор-6 ввел в дело только половину сил, а после их отхода под давлением неприятеля приказал отступать всему корпусу. Итак, русское фланговое прикрытие вследствие малодушия корпусных командиров рухнуло. Теперь немцы получили возможность двойного охвата русских флангов, что создавало им условия для полного уничтожения центральных корпусов 2-й русской армии.