Искусство управления государством. - Маргарет Тэтчер

• Нам следует избегать чрезмерных упрощений: Японию никогда нельзя было считать преуспевающей во всем, как нельзя приписывать ей и полный провал в паше время.

• Экономические достижения Японии обусловлены в большей мере капитализмом, без каких-либо определений («японский», «азиатский» и т. д.), и в меньшей — правительством.

• Запад уже перенял японские приемы менеджмента, которые хорошо себя зарекомендовали, этот процесс, следовательно, должен продолжаться.

• Основы японского могущества не исчезли и, несомненно, обеспечат новый подъем экономики страны.

• Как только новое мышление молодого поколения японцев изменит старые представления, Япония вновь может поразить нас экономическими достижениями.

Акио Морита

За долгие годы мне посчастливилось встречаться со многими выдающимися представителями японской индустрии. Некоторые из них имеют блестящее образование и очень хорошо разбираются в международных делах. Но всякий раз меня поражало, как много среди них таких, кто с полным правом считается первоклассным специалистом, например инженером. Хотя я прекрасно понимаю, что человек, стоящий на вершине иерархии, не может владеть тонкостями каждой профессии и знать в деталях функциональные обязанности каждого работника организации (любой лидер в определенной мере должен быть универсалом), я неизменно с подозрением смотрю на главу крупной корпорации, который не разбирается детально в ее продукции. Подобный недостаток крайне редко встречается в Японии. Именно это, по моему убеждению, в значительной мере составляет основу превосходной репутации, которой пользуются ведущие японские компании.

Одним из выдающихся японских бизнесменов нашего времени, без сомнения, является покойный ныне Акио Морита, соучредитель компании Sony. Он стал объектом моего поклонения еще в те времена, когда я занимала пост премьер-министра, наши встречи продолжались и позже. Я была очень рада возможности присутствовать в Токио на церемонии присвоения ему титула почетного рыцаря Британской империи в октябре 1992 года.

Акио Морита являлся во многих отношениях космополитом: водил дружбу с западными политиками и магнатами, любил оперу и гольф, имел склонность к языкам и слыл остроумным рассказчиком. Со стороны вполне могло показаться, что он утратил японскую самобытность. Однако было бы заблуждением думать так — точно так же, как и полагать, что японская нация, стремясь освоить западный образ жизни, сдается на милость Западу. Акио Морита был яркой индивидуальностью, прямым и намного более откровенным человеком, чем подавляющее большинство его соотечественников. Он чувствовал это, работал над этим и даже стремился создать образец поведения для японского корпоративного сообщества, чьим слабым местом, что многие японцы сознают в глубине души, является конформизм. С другой стороны, он развивал и проявлял эти качества в чисто японском контексте. Акио Морита был страстным патриотом и очень гордился своей национальной культурой и достижениями.

История Sonу, компании по производству электронной аппаратуры, которую он вместе со своим близким другом и соратником — техническим гением Масару Ибука — основал на послевоенных руинах Токио, в миниатюре — аналог истории возрождения Японии из пепла после поражения. Кроме того, она ясно показывает нам, какие качества необходимы для успеха.

Акио Морита всегда отчетливо представлял, каких рубежей должна достичь Sonу. По его собственному признанию, иногда он допускал ошибки, что неизбежно, когда создаешь новую продукцию и пытаешься осуществить прорыв на западные рынки. Он никогда не терял веры в свою способность видеть перспективу. В соответствии с его философией, прежде всего нужно было создать продукцию и довести «ее до совершенства; затем вывести ее на тщательно выбранные целевые рынки; и все это время необходимо работать над формированием в компании духа энтузиазма и сотрудничества. Успех Sony в производстве телевизоров, видеоплейеров, акустических систем и видеокамер — результат применения этой бизнес-философии. Однако, по словам Морита, лучше всего эффективность такого подхода демонстрирует Walkman, портативный стереоплейер компании Sony, пользующийся невероятным успехом.

Когда я вижу подростков, слушающих любимую музыку и не надоедающих взрослым, я мысленно представляю процесс создания этого удивительно простого изделия. Акио Морита пишет в воспоминаниях, как однажды Ибука пришел к нему в офис и стал жаловаться, что слушать музыку, не мешая окружающим, он может только в том случае, если таскает за собой переносной магнитофон с большими наушниками. Не предпринимая каких-либо маркетинговых исследований и не обращая внимания на скептицизм инженеров, Морита распорядился удалить из небольшого кассетного магнитофона компании блок записи с динамиками и установить вместо них стереоусилитель. Он продиктовал технические характеристики и даже установил цену — достаточно низкую для того, чтобы аппарат был доступен молодым людям. Результат известен.

Акио Морита был также, как я заметила, интернационалистом. Он выступал в роли посла японского бизнеса, а иногда — несговорчивого сторонника перемен в Японии. К большому прискорбию, в 1993 году у него случился инсульт, от которого он не смог оправиться, и шесть лет спустя г-н Морита умер.

Япония сегодня борется с кризисом доверия к ее системе и будущему, совершенно забыв проницательные идеи Акио Морита. Неважно, какие решения будут найдены, ей отчаянно не хватает таких, как он.

Выход из штилевой полосы?

В последние годы японская экономика для многих японцев перестала быть предметом гордости и превратилась в источник смущения, граничащего с отчаянием. По целому ряду причин, которые я уже называла, такое восприятие, по всей видимости, не что иное, как преувеличение: основы японской экономической мощи никуда не исчезли. Вместе с тем нетрудно понять, в чем источник тревоги. С того момента, как в 1990–1991 годах лопнул экономический мыльный пузырь, Япония переживает самый глубокий и длительный спад за весь современный период своей истории. Снижение деловой активности в США, резко усиленное кризисом доверия под влиянием событий 11 сентября, стало еще одним дурным сигналом. Безработица, масштабы которой, по существу, неопределенны, — другая проблема, еще более болезненная в силу своей непривычности. Рост уровня жизни прекратился, и после десятилетий непрерывного сближения с Америкой разрыв увеличился. К тому же проблема безнадежных долгов в финансовом секторе остается в значительной мере нерешенной.

В действительности в причинах кризиса нет ничего загадочного, хотя, конечно, можно спорить об относительном значении различных факторов: неразумная банковская практика, ничем не подкрепленный ажиотаж вокруг земельной собственности, отсутствие конкуренции и гибкости[121]. Однако, как известно из практики многих поколений мореплавателей, войти в штилевую полосу намного легче, чем выйти из нее.

Проблема оживления экономики Японии, несомненно, осложняется более масштабным азиатским крахом 1997–1998 годов. Но ее собственные проблемы возникли раньше и, в свою очередь, сами тормозят восстановление деловой активности в Азии. Решение экономических проблем Японии должно идти двумя путями.

Прежде всего, необходимо энергично проводить все необходимые структурные преобразования. Будучи премьер-министром, я неоднократно пыталась убедить японцев в том, что открытие их рынка пойдет на пользу им в той же мере, что и нам. Но в те времена такое предложение воспринималось с вежливым скептицизмом. Не так давно Япония, хотя и не слишком охотно, но все же пошла на реформы, напоминающие те, которые Великобритания осуществила в 80-х годах.

В 1998 году она провела финансовую реформу, эдакий эквивалент британского «большого взрыва» 1986 года, направленную на либерализацию жестко регулируемых финансовых рынков. Реформа предусматривала отмену ограничений в отношении операций с иностранной валютой, а также в отношении участия иностранцев в собственности японских банков. Дерегулирование японского рынка в значительной мере повысило доверие инвесторов — фондовый рынок Токио практически удвоил свою стоимость с октября 1998-го по март 2000 года. Серьезная реструктуризация осуществляется в японской промышленности, даже в таком ее защищенном секторе, как строительство, где под давлением рыночных факторов закрывается множество неэффективных компаний.

Подобные структурные преобразования не приносят немедленного результата, но со временем они способны трансформировать всю экономическую систему, как это случилось в Великобритании. Если эти реформы будут доведены до конца и возымеют в Японии свое действие, можно ожидать более чем одномоментного повышения эффективности. Перспективы прогресса заметно улучшились с назначением в апреле 2001 года Дзюнъитиро Коидзуми на пост премьер-министра Японии. Обнадеживающе звучит заявление г-на Коидзуми о необходимости сконцентрировать усилия на далеко идущей реформе системы государственных ассигнований. В случае реализации столь радикального подхода могучая японская экономика вполне может получить новый толчок для движения вперед.