Час Самайна - Сергей Пономаренко

«Старик Данилов… Старик Куйва… — пронеслось в голове, и Женя оставила попытки сопротивления, пытаясь понять что-то важное. — Старик Куйва… Старик Данилов — земное воплощение Старика?!»

Вдруг она почувствовала, что освободилась от кокона. Точнее, ее тело находилось там, а некая эфирная сущность покинула физическую оболочку и устремилась ввысь. Вонючий паук с сожалением посмотрел на удаляющуюся эфирную Женю (похоже, ее физическое тело его не интересовало) и вернулся в пещеру. А Женя поднималась все выше и выше.

Неожиданно она увидела внизу что-то сияющее голубым светом и, заинтересованная, начала спускаться. Пролетела сквозь облака, сырые и вязкие, как белок в яйце, и увидела горы, точнее, вершины гор. Восемь снежных вершин, плавающие в облаках, словно лепестки лотоса, окружали зеленый ковер долины далеко внизу. Женя спускалась все ниже и ниже. Она уже увидела вечно цветущие сады, светлые, праздничных расцветок дома, расположенные концентрическими кругами вокруг громадной голубоватой сферы, прозрачной и непрозрачной одновременно. Женя смотрела сквозь нее и ничего не видела, хотя знала, что там находится самое главное.

«Еще немного, и я буду в этой чудесной стране», — подумала Женя и вдруг увидела, что от ее ноги тянется тонкая нить- паутинка, скрывающаяся среди облаков, и два следящих за ней красных глаза-уголька. Она попыталась разорвать нить, но она оказалась крепче стального каната. И Женя поняла: ей только казалось, что она убежала от паука. Это он подстроил ее бегство, незаметно привязав к себе нитью, чтобы, когда она попадет в чудесную страну, последовать за ней и утолить там свой ненасытный аппетит. Не раздумывая, Женя начала набирать высоту, с замирающим от страха сердцем летя навстречу все увеличивающимся глазам-уголькам.

— Прощай, мама! — прошептала Женя, врезаясь в облака.

Вонь все усиливалась. Женя открыла глаза, вздрогнув от ужаса и омерзения. Над ней склонилось морщинистое монголоидное лицо старика Данилова, и в самом деле похожего на паука. Женя лежала связанная в палатке, больше никого здесь не было. Данилов внимательно наблюдал за ней красноватыми глазами. На его голове была мохнатая шапка с орлиным клювом, в руке бубен.

— Очухалась? — спросил он неприятным голосом.

— Что вы здесь делаете? — испуганно спросила Женя. — Почему я связана?

— Злые духи овладели тобой…

— Немедленно развяжите меня! — потребовала она, но старик зловеще ухмыльнулся. Женя увидела у него на груди ожерелье из когтей и клювов, а посередине небольшой медальон размером с царский пятак. Она уже видела его раньше…

— Откуда у вас этот медальон? Яша был здесь? Что вы сделали с Яшей? — закричала она, и в палатку зашел Барченко.

— Как себя чувствует больная? — спросил он, мельком глянув на Женю.

— Он убил Яшу… — заплакала Женя. — Освободите меня, он и меня убьет. Это паук! От него дурно пахнет!

— Завтра утром будет здорова, — сказал старик и взглянул на девушку. Его красные глаза-угольки внушали ей ужас. Казалось, они прожигают насквозь. Она потеряла сознание.

Женя проснулась. Рядом спали Наташа, Юля и Лида.

«Похоже, Лида выздоровела, если находится здесь», — подумала Женя и вышла из палатки.

Было сумрачно, над озером поднимался туман, и Старика на скале не было видно. Неожиданно ее кто-то схватил за руку.

«Шуточки Семенова! Видно, он впал в детство, если таким образом хочет меня напугать», — подумала Женя и не спеша обернулась. Теперь она испугалась по-настоящему — ее держал за руку старик Данилов.

«Как он здесь очутился? — подумала она, с омерзением вырываясь из его холодных рук. — Значит, он не приснился мне, все было наяву. Похоже, я болела…»

Старик был одет в оленью доху, ожерелья у него на шее не было.

— Откуда вы взяли серебряный медальон, который прицепили на свое дурацкое ожерелье? — спросила она, стараясь не выдать страх.

— Какой медальон? — Данилов сделал удивленное лицо, но Женя знала лопарские уловки: если не хотят отвечать, строят из себя непонятливых.

— Серебряный. С чудовищной женщиной, у которой лицо дебила, а руки, как щупальца, создающие ореол, как у бабочки!

— Ничего не знаю.

Старик, потеряв интерес, повернулся, собираясь уйти, но Женя схватила его за шиворот и крикнула что есть мочи:

— Помогите!

Из палаток показались сонные члены экспедиции, Барченко даже с наганом в руке.

— Что случилось?! — крикнул он, увидев, как барахтается Данилов, пытаясь освободиться из рук Жени.

— У него медальон Яши, и он не хочет рассказать, как он к нему попал! — воскликнула Женя.

— Отпусти его, — попросил Барченко.

Женя его послушалась, и вскоре все выяснилось. Старик Данилов показал ожерелье с медальоном-амулетом. Оказывается, это было изображение одной из древнейших саамских божеств — богини Матери. Этот древний амулет насчитывал

многие тысячи лет, передавался в их семье по мужской и к нему попал после смерти брата-шамана. Насколько Данилов знал, больше ни у кого на земле саами такого амулета не было. По преданию, этот амулет являлся ровесником сейдов, а может, был еще древнее.

— Вместо того чтобы спокойно разобраться, сразу хватаешь за шиворот! — рассмеялся Барченко. — Ты Данилова благодарить должна, он тебя за три дня от «эмерика» вылечил. А мы уже не знали, что делать: за Лидой заболела ты, Юля была уже на подходе, думаю, заболевание распространилось бы и дальше. Неожиданно приходит госпо… товарищ Данилов и начинает лечить. С тобой было хуже всего — самая буйная оказалась. Вырвалась из палатки и ходу… Еле догнали… А сильная… Теперь, когда все живы-здоровы, будем возвращаться. Товарищ Данилов нам за эти дни во многом помог, даже разобраться с механизмом заболевания. Оно возникает в непосредственной близости менгир, сейдов по-ихнему. Имеет ту же природу, что и кликушество. Человек — стадное существо и, находясь возле заболевшего, резонирует это заболевание у себя. Все зависит от степени внушаемости. Данилов подтвердил, что опытный шаман может вызвать это заболевание у человека, но тогда оно будет иметь другую природу. Заболевший человек окажется во власти шамана и будет выполнять все, что тот прикажет. Я слышал, что аналогичная практика встречается у шаманов на другом континенте, американском. Там человек, управляемый шаманом, называется зомби. Это еще раз доказывает, что в доисторическую эпоху был один народ, единые верования, которые со временем трансформировались в зависимости от местных условий. Но не будем терять времени, приступаем к свертыванию лагеря. На все про все даю два часа, сюда входит и завтрак. — Барченко взял Данилова под руку, и они, о чем-то оживленно беседуя, отошли в сторону, а члены экспедиции начали собирать вещи.

Старик Данилов вместе с экспедицией вернулся до Ловозера, в русско-лопарскую деревушку, откуда начался поход на Сейдозеро, и там распрощался, направляясь на Умбозеро, свое постоянное место жительства. На Ловозере пробыли неделю и отправились в обратный путь. Еще не закончился сентябрь, а уже зима застала их в пути, накрыв белым покрывалом землю.

Однажды Александр Васильевич, идя рядом с Женей, разговорился.

— Очень полезный был поход. И дело даже не в том, что мы, возможно, обнаружили следы легендарной Гипербореи. Я увидел, что возможности человека безграничны, их только следует разбудить. Этот Данилов показал такие чудеса… Ведь он заранее знал, что мы попадем в бурю и нас спасет только то, что мы срубим мачту. О том, что у нас вспыхнет «эмерик», он тоже знал, поэтому и пришел. Показывал он мне погружения в летаргический сон: у него не прощупывался пульс, не слышно было биения сердца, не было дыхания, а через несколько часов он пришел в себя. А искусственный «эмерик» — это не что иное, как управление человеком на расстоянии! К сожалению, он не захотел никого посвящать в тайны шаманского искусства.

Я предполагаю, что лапландские шаманы являются представителями последних жрецов древней таинственной цивилизации, которую мы называем Гипербореей. Я задал ему вопрос: любой ли человек может стать шаманом после соответствующей подготовки? Ответ отрицательный: для этого должны быть врожденные задатки, которые нужно развить. А на вопрос, видит ли он кого-то в нашей экспедиции, кто мог бы стать шаманом, знаешь, на кого он указал?

— Интересно, на кого? Знаю точно, что не на Семенова.

— Правильно. На меня и на тебя, хотя шаман у саами — это сугубо мужская профессия. О тебе сказал, что ты шаман в юбке, у тебя большие задатки и ты могла бы быть сильной колдуньей.

— Я колдунья? Очень смешно!

— Да, смешно. Когда вернемся, думаю, стоит проверить твои способности… Данилов из тех людей, которые не будут просто так говорить.

В Петроград вернулись осенью 1922 года. Женю ждал страшный удар — после долгой болезни за месяц до ее возвращения умерла мама. Боль утраты и чувство вины вызвали у Жени глубокое нервное расстройство. Она была на грани безумия, и только поддержка Александра Васильевича и Наташи спасли ее от опрометчивого шага. Она испытывала вину перед мамой, которой не уделяла должного внимания и с которой с семнадцатого года практически жила врозь. Две недели, которые Женя прожила в общежитии у Барченко, прошли словно в тумане. Она каждый день ходила на кладбище и часами сидела возле могилы. Когда немного пришла в себя и навестила квартиру, где раньше жила с мамой, а до них бабушка, оказалось, что там уже поселились другие люди. Квартирный вопрос стоял в Питере очень остро, впрочем, как и в других городах, а мздоимство в новой пролетарской стране отменить не удалось, так как оно неподвластно указам.