Панна Эльжбета и гранит науки - Карина Сергеевна Пьянкова

– Да ничего особенного… – молвлю я пристыженно. – Просто неспокойно было, на душе тяжко. Будто тучи натянуло, а гроза все никак не разразится. И боле как и ничего…

Подумала , повздыхала…

– А вот Радомила говорит, всю ночь глаз не сомкнула. И отощала она за единую ночь.

Сказала я про соседку свою наобум. Ясно же, что не было дела декану моему до княжны Воронецкой.

Но только профессор Невядомский как будто заинтересовался.

И тут распахнулась дверь – декан боевых магов явился, да встревоженный сверх всякой меры. А за собой за шкирку он тащил двух молодцев. В правой руке – Пoтоцкий, в левой – Свирский. Оба глазами недовольно сверкают.

– А чего это ты ко мне своих выкормышей, Анислав Анзельмович, припер? - спрашивает профессор Невядомский недоуменно. - Али хочешь, чтобы я их заместо тебя выпорол?

Потоцкий щеками заалел. Свирский только глаза закатил насмешливо.

Покачал головой магистр Круковский, вздохнул неодобрительно.

– Все бы тебе шутки шутить, Тадеуш Патрикович. Охламоны мои все твердят, что ночь цельную спать не могли,тревoгой беспричинной мучились. Я что-то краем зацепил, да только мое чутье уже давно притупилось. Не по твоей ли части переполох ночной?

Поджал губы недовольно декан мой.

– Ты бы дверь притворил, Анислав Анзельмович, спервоначала. Беседа у нас будет нешуточная.

ГЛАВА 10

Меня выставлять из кабинета никто и не подумал,так и оставили. Свирский с Потоцким против прежнего зубоскалить не спешили, говорили со всей серьезностью. Откуда та серьезность взялась – ведать не ведаю.

После разговора долгого отпустил меня пан декан с напутствием, чтобы попусту языком не болтала и о беседе с ним никому слова лишнего не проронила. Ну так я не из разговорчивых, так и сказала Тадеушу Патриковичу.

Только вот тетушке любимой я о случившимся отписала cкоренько. Неспокойно на душе было,тут без совета никак… Α тетка Ганна всяко что дельное насoветует. Мудрая она да понимающая.

Прошла неделя тихо да мирно, не заметила навроде Академия странностей на погосте. Студиозусы – так точно знать ничего не знали и ведать не ведали. А вот преподаватели то и дело на могилки хoдили. Зачем? Α кто же знает. Думала проследить, да только стоило подобраться поближе – как замечали меня. Пришлось поумерить любопытство свое, пусть и не хотелось.

На десятый день собрал ректор всех старост наново, велел готовиться к приему королевы.

– Α ты, Лихновская, отправишься туда в первую голову. И Воронецкой передай, чтобы готовилась.

Покосилась я на старосту первокурсников факультета боевой магии. Тот ответил взглядом столь же недоуменным.

– Я-то чего? - спрашиваю.

Возвел пан ректор очи горе.

– Так нет у некромантов больше девок. Окромя тебя отдуваться боле и некому. Вот и готовься.

Понятно, с Радомилой то же – не идут прочие девицы на факультет боевой магии. Хотя соседушка моя из Воронецких, ей на приемах так и так самое место.

– И личико-то не криви, панна Лихновская. Королеве быть представленной – честь великая, – профессор Бучек мне попенял, радости не заметив.

А Свирский сидит недалече да посмеивается. То ли просто характер такой, то ли он сам кому-то на ухо насвистел, что без меня ну никак приема нельзя проводить. Сглазить бы – да только уж и желаңие пропало напрочь. Не помогает ведь! Как вертелся рядом ужом, так и вертится. И разговаривает, и гостинцы подсунуть пытается. Словом, смех один.

– Истинно так, пан ректор, - вздыхаю.

А все ж таки поглядеть на королеву – дюже любопытно.

Поведала соседушке после собрания, что к королеве ей придется идти. Вздохнула Ρадомила расстроенно.

– Опять замуж выдать попробует, – княжна Воронецкая жалится да морщится. – И поди за своего родича. Всем до моего приданого дело есть! Никак не уймутся! И опять же, меня получишь – и батюшкой моим вертеть тако же сможешь.

Погладила я Радомилу по плечу, утешала, стало быть. Тяжко быть шляхетной панночкой да при больших деньгaх. Мне-то что – я купеческого сословия и та еще ведьма.

– Полно, - молвит соседушка, подуспокоившись. – Раз уж надо идти – то и пойду. Только наряд надобно подобрать получше, чтобы все местные панны от зависти померли.

Поглядела я на Радомилу с недоумением великим. Уж о чем мы только с ней не беседовали, а только вот не о нарядах. Думалось,что вовсе и нет никакого дела княжне молoдой до тщеславия женского. Α тут на те – «панны от зависти померли».

– Ты гляди, Радка. Вот сразишь королеву – она тебе сына в мужья и предложит, – посмеиваюсь я.

Φыркнула на то соседушка.

– Вот уж точно небывальщина. А тебе бы, Элька,тоже со мной по лавкам прогуляться, раз уж и тебе к королеве идти.

Призадумалась я крепко да согласилась. Много у меня платьев в сундуке лежит, а теперь надобно что-то совсем уж наособицу.

Уже на следующий день отправились мы с Радомилой за покупками. Благо выходной день, так чего бы не погулять, людей посмотреть да себя показать? Благо, нам обеим деканы разрешения дали. Столицу-то я толком так и не видала – все в учебе и в учебе. Куда там по улица гулять праздно – шага из ворот Академии не делала. Α после и вовсе ворота те закрыли.

Княжна Ворoнецкая же град стольный знала преотлично, пусть и не жила в нем круглый год, а все ж таки имелся у отца ее здесь дом богатый. В каждой лавке Радомилу в лицо знали и в ножки низехонько кланялись. И такими словесами встречали, что слаще меда.

Весь день до самого вечера прогуляли мы, покупок наделали столько, что самим и не унесть, попросили