Тишина и Покой - Артемис Мантикор

— Хоть ты и раздаешь его даже гоблинам, по рукам! — выпалила девушка, без малейшей паузы. Я просто пожал плечами.

— Утром, как встанем…

— Нет, прямо сейчас!

Мы с вором обменялись многозначительными взглядами, но все же я медленно встал и нарочито лениво посеменил в сторону выхода. Сам он вслед пролепетал нечто невразумительное, ибо его рот снова был занят мясными закусками. Да и пиво другу явно хорошо пошло.

— Ну, что мне делать? — спросила Фил, едва мы снова оказались за пределами стен трактира.

— А мне по чем знать? Я при тебе первый раз проводил посвящение в жрецы павших богов. Кстати еще раз напоминаю, что Нефтис больше в этом мире нет, и ее сила зависит только от памяти о ней и твоей собственной веры. По этой же причине ты вряд ли когда-либо получишь от этого бога еще хоть одну новую молитву. Разве что найдешь где-нибудь в руинах рукописи тысячелетней давности.

— Бла, бла, мяу. Да-да, я все поняла. Приступай уже.

Я вновь покачал головой. Что ж, попробую, как и тогда сделать вид, а там посмотрим. Сработало раз, должно и второй.

Я достал из инвентаря Волю Нефтис.

С тех пор, как в храме Тишины я официально присягнул богине покоя, он каждый раз, стоило его вытащить из инвентаря, менял свою форму. Это всегда была серая древесина со светящимися бирюзовыми узорами, хрупким камнем и иногда грубыми каменными листьями. Для меня это стало очень приятной неожиданностью, потому как находившийся в навершии кристалл слишком легко царапался, скалывался и бился и без этого свойства посох быстро утратил бы вид, а то и пришел бы в негодность.

Вот и сейчас Воля Нефтис снова видоизменилась. Словно подстраиваясь под торжественность момента, но не выходя из свойственного ему уникального дизайна, серая палка ощетинилась витиеватыми растительными орнаментами, сложенными из крошечных светящихся бирюзовых рун. А фосфофиллитовое навершие словно бы парило в паре миллиметров над украшенным листьями гнездом.

— Какая… красота… — зачарованно восхитилась фрезия. — Помнится, в шахтах он таким не был.

— Не был, — кивнул я. — Это же воля богини Покоя. Он раскрывается тем больше, чем спокойнее его владелец. Да и камень здесь не просто так почти не обработан. Это жутко хрупкая штука, так что если бы не смена формы, он бы после каждого боя был сломан.

Пиво приятно развязало язык. Я осознал вдруг, что давно не общался ни с кем, кроме вора. И что общество Фил мне по-своему приятно. Во многом из-за того, на сколько непринужденную обстановку она вокруг себя собирала.

— Ладно, — вернулся я к основной теме нашего разговора. — Волею Нефтис, посвящаю тебя в младшие адепты богини Покоя.

Нет, не так.

— Ничего не произошло, — разочарованно насупилась девушка.

— Клянись следовать путем Покоя и все такое, — посоветовал я, припоминая я главное отличие от посвящения гоблина.

Филин, словно совсем другая птица, лениво повторила почти слово в слово:

— Клянусь следовать путем Покоя и все тако.. и все.

— Оставаться спокойной в любой ситуации…

— Ага, — даже не удосужилась повторить Фил. Вот только сквозь обиду на губах едва заметно проступала хитрая насмешливая улыбка.

— Тысячездвездный мой свет. Тысячей искр мой обет. Сквозь все миры твоя длань — от всего зла оберег, — тихо прошептал я. В прошлый раз этого не потребовалось, а сейчас я вдруг вспомнил, как обрел свою первую молитву сам и нашептываемые мне в храме слова возникли в голове вновь. С Зиллом все происходило проще. Здесь мир словно бы сопротивлялся передаче новой силы девушке.

На лице фрезии появилась задумчивость. Ее глаза словно бы остекленели, а от лица отхлынула кровь. Девушка побледнела, хотя куда уж с ее и без того почти снежной кожей. Ее брови медленно, еще неуверенно поползли вверх. Она, словно бы не веря, подняла на меня глаза. Чувство радости, граничащей с эйфорией подобно гейзеру прорвались сквозь все энергетические центры искателя-фрезии.

— Уааййехааа!!! Охренеть! Вот это жесть!! Я конечно догадывалась, что тут будут крутые скиллы, но это же полная жесть!

— Да ладно тебе, согласен, штука полезная, но мое заклинание покоя того явно не стоит, — смущенно ответил я, не ожидая подобной реакции. Конечно, подарки приятны и все такое, но Фил вела себя так, словно я ей только что телегу, груженую фиалами с кровью древних пригнал.

— Покой? Ты шутишь, да? — все еще прыгающая от радости как ненормальная, так что уже начали собираться зеваки, фрезия махнула рукой и перед моими глазами появилось:

Касание амнезиака.

Стирает воспоминания наложением длани на голову цели.

— Я тебе такого не передавал, — с широко распахнутыми глазами я покачал головой. — Надеюсь, теперь мы обойдемся без обнимашек.

— Не бойся, тут нужно на лоб ладонь наложить. И еще молитву прочесть. Такое незаметно не провернешь. Но это все равно очень здорово. Настолько здорово… что даже страшно.

— А почему страшно? — не понял я.

— Не бери в голову, это уже мои личные заморочки, — махнула рукой фрезия. — Пошли лучше обратно. Ты честно выполнил свою часть сделки, мы в расчёте.

— Не припомню, чтобы у нас была какая-то сделка! — я рассмеялся. Девушка настолько ловко все это выкручивает в разговоре, что только диву даёшься.

Терми за столом оказался вовсе не один. Каким-то чудом с ним уже сидел тот темный дворф и непутевый младший братика местного трактирщика. За одной кружкой пива дело не встало. А поскольку для героев-вызволителей здесь предусмотрены стопроцентные скидки, вор решил разгуляться не на шутку.

Кальянов в местном заведении не водилось. Здесь вообще не знали о развлечениях в Доминионе. Зато у самого моего друга нашлись колоды карт «битвы магов».

— Давай туда? — спросила Фил, тыча пальцем в следующий за нашим столик в темном углу у перегоревшего светильника.

— Терми сейчас все равно не до нас, — я хмыкнул и покосился в сторону шумного товарища. Пусть спустит пар. Рядом стояла вторая опустошенная наполовину кружка темного пива, а значит далеко его не унесет.

— Итак, что ты хочешь узнать от меня? — улыбнулась Механический Филин. — На что смогу и захочу — отвечу.

— Откуда ты? Как получила имя? Почему тебя так проняло, когда ты получила заклинание амнезии?

— Воу, не все так сразу, — еще шире растянулась в улыбке фрезия. —