Жестокий рикошет - Сергей Самаров

– А твоя?

– Нет у меня никакой трубки.

– Плохо, – констатировал я, впрочем не сильно расстраиваясь. Авдорхан должен мои условия и без разговора исполнить. И даже лучше будет исполнять без разговора, со старанием, чтобы мне не показалось, будто он пытается меня обмануть. Хотя разговор лично меня бы слегка успокоил и решил бы многие вопросы, которые голову держат в напряжении. Главное, чтобы не подвел Джабраил и все передал так, как я требовал. Я думаю, он передаст. Просто из страха перед братьями передаст.

– А как без звонка? – В голосе Ризвана чувствовалось беспокойство.

– Придется тебе посидеть еще. Трубка есть у кого-то из тех парней, что меня искали. Я видел, как один разговаривал. Трубка в кармане осталась, а пулю он получил в голову. Я схожу. А ты лучше поспи. Это долго.

Я врал спокойно, понимая, что проверить он не может, а я смогу это время использовать по своему усмотрению. А именно – выспаться. Что же касается поисков трубки, то я предпочел лучше вообще без нее остаться, чем отправляться на участок «зеленки», усеянный трупами, и сознавая при этом, что приложил немалые усилия, чтобы этот участок трупами усеять. Это было никакое не суеверие, и не привидений я боялся. Просто мне было неприятно туда возвращаться и смотреть на дело своих рук.

– Я не могу с кляпом спать. – Голос Ризвана наглядно показывал, как пленник страдал от кляпа. – Я просто задыхаюсь.

– Привыкнешь.

– Что на посту? Машина приезжала.

– Забрали убитых, забрали Джабраила. Повезли от меня привет Авдорхану. И еще одного раненого. Из первой группы. Я его отпустил~ Но он не жилец. Осколки и в ногах, и в животе. Скоро они уже в селе будут. Если там есть хирург.

– Нет там хирурга. Есть фельдшер и врач-терапевт. Женщина. Девчонка. У тебя, кажется, ее санитарная сумка.

– Тогда ее уже нет.

– Мне тоже нужна помощь.

– Пусть об этом твой брат думает. Я сообщу ему.

Я проверил прочность узлов на веревках, держащих Ризвана. Узлы за время моего отсутствия только туже затянулись от того, что он пытался выбраться из веревок. Не выберется. Можно спокойно спать.

Я завязал кляп крепко-накрепко, поправил повязку, чтобы она нос не закрывала и он в самом деле не задохнулся, махнул Ризвану на прощанье почти дружески, по крайней мере с подбадривающей улыбкой, которая мне самому стоила труда, и двинулся снова в кусты. Но не слишком далеко, чтобы иметь возможность при необходимости вернуться, хотя пока не предвидел, какая именно необходимость может возникнуть. Теперь я отыскал другое место, без камней, с травкой почти шелковой, и улегся на правый здоровый бок. Место снова было на горке, хотя и не такой высокой, как предыдущая, но по крайней мере дорога отсюда просматривалась, следовательно, и прослушивалась. Но, естественно, я не собирался наблюдать. Надо хотя бы пару часов поспать. Время у меня есть, и истязать себя смысла пока не было.

Три часа на сон.

Такую установку я себе дал – и сразу же уснул.

Подсознание сработало. Будильник, конечно, в моей голове не зазвенел, но я ощутил толчок, который отозвался во мне болью и беспокойством. Мне вообще-то беспричинное беспокойство не свойственно, следовательно, для беспокойства должна была быть причина. И причина объявилась вскоре в качестве звука двигателя автомобиля. Но звук пока еще был далеко, хотя приближался явно со стороны села. Мне с моей горки тот конец дороги видно не было, по звуку я подумал бы, что это другой грузовик, хотя сомнений в том, что это грузовик, не было. Или он ехал не так, или был сильно загружен. Я решил подождать, тая надежду, что это уже сработал мой план и так неожиданно торопится Авдорхан. То есть он, не дождавшись даже утра, уже загрузил пленников в грузовик и отправил их, как я и требовал. Непонятно только, откуда мое беспокойство взялось. Словно бы я ловушку почувствовал. Или предательство.

Мне не хватало бинокля. Но бинокли были и у бандитов в дефиците, иначе я подобрал бы себе его еще вчера. Сейчас, когда начался рассвет, бинокль очень помог бы мне осмотреть окрестности.

Двигатель внезапно сменил звук. У меня неплохая память на звуки, хотя музыкального слуха я не имею, поскольку не могу звуки повторить. Но запоминаю их легко. Я вспомнил вчерашнее движение грузовика и его остановку, чтобы подобрать раненого на дороге. Раненый мог выползти из «зеленки» только в одном месте – как раз против устроенных на меня засад. И если бы сегодняшняя остановка грузовика произошла там же, я предположил бы, что это прибыла похоронная команда, чтобы забрать тела. Я даже ждал, что такая команда прибудет. Но машина остановилась раньше, не доезжая до места засады. Мне показалось, что я точно это определил, хотя и не забывал, что возможно, это другой грузовик – я плохо разбираюсь в автомобилях. Потом машина снова двинулась. Если бы привезла похоронную команду, то не стала бы уезжать, поскольку с бывшего поста забирать уже некого – всех забрали – и ехать сюда смысла не было. А на месте засад работы много.

Но звук быстро приближался, и так же быстро светало.

На бывший пост грузовик должен был прибыть одновременно с полным рассветом.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

– Мы бы успели, – посетовал ефрейтор Вологдин, потрясая кулаком, словно бы показывая этим свое напряженное и готовое к взрывному действию состояние.

– А надо нам это? – не ефрейтора, а скорее самого себя спросил Скорняков. – Поднимать переполох раньше времени тоже не стоит. Лучше дать всем узнать, что случилось, потом работать. И добывать полную информацию.

Завершение фразы было уже сказано в качестве назидания солдату.

– Женя, понаблюдай, – скомандовал старший лейтенант Радченков.

– Я сколько раз тебя просил отправить меня на курсы чеченского языка, – посетовал Евгений. – Что толку смотреть. Послушать бы. Но – посмотрим~

Звук автомобильного двигателя гудел ровно. Водитель не переключал передачу. И сейчас уже можно было с уверенностью сказать, что опасения старшего прапорщика Страшкова подтвердились. Машина приближалась к центру села, где стоял дом Авдорхана Дидигова, и, судя по тому, что скорость не сбрасывала, кто-то очень торопился. По всем прикидкам получалось, что больше этой машине и спешить некуда, кроме как сюда. Разве что еще к зданию школы, где отдыхал отряд боевиков. Но тогда можно было бы ехать по другой улице, там путь был бы короче, да и повернуть поблизости негде, потому что грузовик в узкие проезды между домами никак не поместится, и местный водитель не может этого не знать. А по улицам незнакомого села не местный водитель так гнать не будет.

– Встречайте гостей, – сказал в микрофон «подснежника» Страшков. – Тридцать секунд при такой скорости~

Часовые во дворе вышли к штакетнику, разделяющему двор и улицу.

– Страшилка, страхуй, – приказал Радченков.

– Понял, работаю, – отозвался старший прапорщик.

Старший лейтенант Скорняков с ефрейтором Вологдиным присели глубже, но наблюдение не прервали. Их положение было довольно опасным, потому что свет костра, хотя и сквозь поросль под деревом, все же ложился на заборчик, за которым они прятались. Хорошо еще, что за спинами спецназовцев была темнота ночного горного хребта, на фоне которого их головы не вырисовывались своим контуром.

Грузовик подъехал шумно, но тормозить начал еще на подъезде к дому. И остановился почти плавно. Распахнулись дверцы кабины. Выпрыгнули водитель и пассажир. Пассажир сразу сказал что-то молодому часовому, вышедшему из калитки, и тот, кивнув, побежал куда-то по улице. А сам пассажир помог выбраться из кабины еще одному человеку, который был явно нездоров, судя по тому, что поддержать его под руки поспешил и водитель. Но к дому этот человек пошел сам в сопровождении старшего часового. При свете костра стало видно его перебинтованную голову и обгоревшую одежду.

– Хорошо его кто-то обработал, – заметил снайпер. – Живого места на парне нет. Похоже, взорвали.

– Кто и где? – поинтересовался сам у себя Вячеслав. – Крещеный? Больше здесь некому. Мы в действие не вступили.

Часовой вернулся один. Во двор вносили еще одного раненого, только что снятого с кузова. Этот, похоже, был без сознания, потому что не издавал ни звука, когда его снимали и слегка толкали, протискиваясь в узкую калитку. А потом, протиснувшись, положили прямо на землю. И водитель после этого посмотрел в сторону улицы. Должно быть, молодого часового послали или за врачом, или за родственниками.

Водитель с пассажиром продолжали работать. Два тела, а точнее два трупа были занесены следом. Выгрузили их без осторожности, лица сразу закрыли брезентом. И только после этого члены похоронной команды прошли к костру. С тем часовым, что был постарше, разговаривали негромко, но даже если бы разговор велся и громкий, чеченский язык разобрать спецназовцы за каменным заборчиком не могли бы. Но отдельные слова все же слышали.