Личный счет. Миссия длиною в век - Андрей Ерпылев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как ни не хотел Саша, но пришлось последовать его примеру. Уже ныряя в светящуюся псевдожидкость, он вспомнил о зубных имплантах и поклялся собственноручно вырвать Липатову эквивалентное количество зубов, если протезы в результате этого эксперимента вдруг вылетят, как вылетел золотой зуб у покойного Хрипатого – слишком живо было впечатление о не самых приятных в жизни часах, проведенных в кресле французского дантиста-кудесника.
Ощущение погружения в неощутимую жидкость было знакомым и отличалось лишь мгновенно прошедшим головокружением. Он не успел еще толком ощупать языком зубы, оставшиеся, слава Всевышнему, в целости и сохранности, а ученый уже потянул его к транспортерам. И там, к счастью, «мясницкая» лента пустовала. Зато была занята другая.
– Что это такое? – присел Петров на корточки рядом с двумя радужными сферами размером с дыньку-колхозницу, парящими в паре сантиметров над черной лентой конвейера. – Потрогать можно?
– Трогайте на здоровье! – кандидат (тогда он еще не был повышен в научном звании) цвел, как майская роза. – Это абсолютно безопасно. Можете даже в руки взять.
Александр осторожно принял в ладони играющее всеми цветами радуги невесомое чудо – больше всего сфера напоминала мыльный пузырь, разве что плотный, упруго прогибающийся под пальцами, но не лопающийся – и с удивлением понял, что игра красок вызвана беспрестанным перемещением под тончайшей прозрачной поверхностью других сфер всех размеров и оттенков. Казалось, что там кипит и все никак не может выкипеть какая-то удивительная разноцветная жидкость.
– Что это? – бизнесмен поворачивал сферу так и этак, любуясь чистотой красок кипящей внутри жизни.
– Это – ментальный слепок, – с такой гордостью, будто создал это чудо сам, своими руками, объявил ученый. – Или проще – хранилище памяти.
– Но… – Саша чуть было не выпалил: «Хранилище памяти» выглядит совсем по-другому», но вовремя прикусил язык. – Но как это понимать?
– Очень просто! – Олег Александрович чуть не силком отобрал «мыльный пузырь» у начальника. – Здесь заключена вся память человека с самого рождения, и если поместить этот слепок в мозг человека, то он будет знать все о том, с кого снята данная ментальная копия. В данном конкретном случае – моя, – присмотрелся он, вертя сферу в руках.
– Вы можете определить на глаз?
– Пока еще нет, но я проделывал опыт первым, и мой слепок должен был выйти перед вашим… Кстати, – он присмотрелся к Сашиной сфере, по-прежнему висящей над транспортером. – Какой-то странный он у вас… Я таких еще не видел.
– Начальственный, – пошутил Петров, беря в руки свою ментальную копию.
Она и в самом деле отличалась от той, что он только что держал в руках: пузырьки в ней двигались гораздо быстрее и образовывали не смешивающиеся между собой струи разных цветов, свивающиеся в жгуты и образующие миниатюрные водовороты, – все это походило на модель планеты, в атмосфере которой бушуют ураганы.
«Поняли, в чем суть? – услышал Саша «внутренний голос». – Как вы думаете: этот ученый прыщ догадается, что к чему?»
Кандидата ротмистр почему-то недолюбливал с самого начала. Вероятно, из-за вечного, многократно воспетого в художественной литературе презрения русского офицера к штафиркам.
– А как поместить… это в мозг? Операции не требуется?
– Да очень просто! – Олег Александрович воздел руки со своим радужным шаром над головой и опустил его вниз.
Александр не поверил своим глазам: сфера начала медленно погружаться в лысину ученого, словно либо на миг утратила материальность, либо голова Липатова – твердость.
«Чудны дела твои, Господи! – пробормотал Ланской. – Неужели и наше с вами… хранилище…»
– Впрочем, нет! – прервал кандидат операцию на половине и извлек сферу обратно. – Это вряд ли будет доказательно… Давайте чуть иначе… За мной!
Он, едва ли не бегом, устремился куда-то, и Петрову ничего не оставалось, как последовать за ним.
– Нет, – остановился Липатов, будто налетев на стену. – Лучше оставайтесь здесь и подержите мой слепок.
Он сунул свою сферу в руки ошеломленному шефу и скрылся из глаз.
– Только не перепутайте… – донеслось издали.
– Как же, перепутаешь тут, – проворчал бизнесмен, сравнивая обе сферы. – Интересно, граф: а наша с вами кипит активнее потому, что две памяти в одном черепке – перебор? Или как?
Ждать пришлось недолго. Голый дубль появился из тумана на бесшумно ожившем транспортере минут через пятнадцать. Саша впервые наблюдал рождение копии человека своими глазами, и наблюдал за процессом в оба. Ему даже показалось, что он уловил момент, когда сутулая фигура с отвисшим брюшком сформировалась из белесой пелены. Хотя, возможно, ему это лишь показалось.
Лже-Липатов в первые секунды после рождения выглядел совершенно безучастным и напряженной позой (видимо, копирующей ту, в которой зафиксировался внутри «копира» его оригинал) походил на манекен. Но вот глаза обрели некую осмысленность, по белому рыхлому телу пробежала дрожь…
«А его не мешало бы одеть, – заметил Ланской. – Срам прикрыть хотя бы».
«Бросьте, ротмистр. Голыми мы приходим на этот свет… Кто это сказал?»
«Не помню. Но зрелище, я вам скажу, не самое эстетичное».
«Полноте, граф! Вы что – в мужской бане никогда не были?»
«Бывал, но… Вам проще – вы живете в развращенное время…»
Перепалку прервал запыхавшийся Липатов в напяленной кое-как и застегнутой не на те пуговицы одежде: видимо, одевался он после того, как его раздел «копир», на ходу.
– Все, можете вставлять, – сообщил он от входа. – Ну же, смелее! Для чистоты эксперимента я вас даже покину – общайтесь со своей копией сколько хотите. Когда я буду нужен – позовете…
– Стоп, – остановил почти уже было улетучившегося ученого Александр. – А это обратимо? Я имею в виду…
– Не бойтесь, никуда не денутся ваши секреты. Сфера извлекается, а в мозгу реципиента ничего не остается. Ну, как если бы я вынул из компьютера флешку.
– И куда ее потом?
– Как куда? В утилизатор, конечно, – пожал плечами Липатов.
Утилизатором назвали одно из помещений Корабля, почему-то не найденное сразу. Возможно, Корабль и в самом деле менял свою внутреннюю конфигурацию незаметно от присутствовавших в нем людей. Возможно, почувствовав, что они в этом новом гаджете в данный момент нуждаются.
Обычный, внешне ничем не отличающийся от других отсек был примечателен тем, что в нем бесследно исчезали все оставленные там предметы. Причем именно те, что были произведены Кораблем, – все доставленное извне так и лежало без изменений. Невозможно было зафиксировать и сам процесс исчезновения, и до сих пор оставалось загадкой – всасывались предметы мерцающим «живым» полом, растворялись в воздухе или пропадали каким-либо иным способом. При свидетелях Корабль ни в какую не желал утилизировать свою продукцию. Не помогали ни хитро спрятанные видеокамеры, ни система зеркал – предметы пропадали лишь в отсутствие наблюдателей, причем в самое короткое время – стоило только отвернуться или плотно, без дураков, зажмурить глаза. И о причине такой «стыдливости» Корабля оставалось лишь гадать…
А наблюдать исчезновение было бы интересно, ведь с равной охотой он «поедал» и неодушевленные предметы, и вполне жизнеспособных дублей…
Оставшись один – если не считать ротмистра, естественно, – Саша осторожно опустил радужную сферу в голову равнодушно, по-коровьи помаргивающего лже-Липатова (его зачаточного интеллекта не хватало даже на то, чтобы прикрыть срам руками). Поразительное ощущение: вполне материальный на ощупь предмет погружался в другой, еще более материальный предмет, легко и без всякого сопротивления, но, дойдя до какой-то точки, остановился и дальше погружаться отказывался наотрез.
И в этот самый момент дубль ухмыльнулся, вытер ладонью слюну, сбегавшую из уголка рта, и хитро подмигнул отшатнувшемуся бизнесмену.
– Ну и ослом же я выгляжу со стороны!..
* * *И вот сейчас они снова были в «колонном зале», но потащил Липатов шефа к столбу, ему совершенно незнакомому.
Золотистую колонну более чем пятиметрового, на глаз, диаметра он поначалу принял за причудливо изогнутую часть стены, настолько она была велика. Поверхность ее колебалась и казалась жидким зеркалом, отражая все вокруг изломанным и струящимся.
– Хм-м… И давно это появилось? – поинтересовался Петров, изучая свое меняющееся отражение: огромное бочкообразное туловище с головой-кукишем вытягивалось, постепенно превращаясь в подобие гриба-поганки с тонкой ножкой и огромной шляпкой.
– Примерно неделю назад, – развел руками ученый. – Как всегда, без свидетелей. Видимо, корабль решил, что мы созрели для этого подарка.
– Подарка? – с сомнением прищурился шеф.
– Да еще какого! – энтузиазму Липатова не было предела. – Это царский подарок! Императорский! Смею утверждать, что это величайшее из всего, что мы до сих пор получали от него. Да что говорить! Все предыдущее, это так – крошки со стола!