Плачу любые деньги - Оксана Обухова

Выбрать благоприятный момент и подлить в бутылку безалкогольного вина щедрую порцию яда оказалось легче легкого: бутыль запрятали практически в людской. Там, где одна прислуга бегала.

Галина встала на удобную позицию под аркой, откуда видела Мирона и сынка как на ладошке. Смотрела, как недоросль преспокойнень-ко винцо потягивает, ждала, пока за добавкой к шкафу сходит.

Почему-то не сходил. Пару раз крюшона выпил, тайком шампанского перехватил…

Когда он умудрился взять бутылку из шкафа и смыться на второй этаж в компании пьянющей дуры, Галя не заметила – делами отвлекли. Пришла на анфиладу уже на крики и рыдания…

И немножечко расстроилась, когда увидела, что именинник дышит. Кое-как, через раз – но дышит. А на постели мертвая дура руки-ноги разбросала… О том, что стала теперь настоящей убийцей, даже на секунду не задумалась.

Переживала о другом: небольшая неувязка вышла. Полноценного скандала не получилось, теща и Зося в больницу унеслись. Бледные гости с полицией побеседовали и тоже умотали.

Жаль.

И дальше было только хуже.

Проклятая ищейка след взяла.

Дворецкий Лева поделился новостью: к нему домой приходили, вопросы задавали. Но сердечко Гали только екнуло слегка. «Копают под него, – решила экономка. – После февральского спасения Мирона я вне подозрений». Когда треклятая ищейка передала привет от каких-то Зиновия и Томы, сердце «Алевтины Викторовны» засбоило на полном серьезе, мысли понеслись по закоулкам: кто такие?! откуда взялись?! что ответить?!

Отвечать, к счастью, не пришлось. Уколотая словами мажордома, сыщица на кухне не задержалась, к себе ушла.

Галина привычно сослалась на головную боль, заперлась в своей комнате и оттуда позвонила в Прагу Алевтине:

– Алечка, дорогая, как дела? – Поболтала для приличия о погоде и здоровье, спросила: – Имена Зиновий и Тома тебе что-то говорят?

– Конечно! – обрадовалась упоминанию сестрица. – Это мои добрые друзья, люблю их как родных… Передай им, пожалуйста, что посылку я получила, скажи спасибо за фотографии сыночка, я свои фото тоже высылаю по электронной почте…

Старая доброхотка что-то там еще лепетала, рассказывала о новом месте работы… Галина помертвела: фотографии. На фоне достопримечательностей Праги. Если чертова сыщица еще раз встретится с «добрыми друзьями» Али…

Ищейка подобралась почти вплотную, еще день-два – и в горло вцепится.

Вечером Миронов не приехал. Отправил домой родню, сам остался в больнице рядом с сыном.

Второго шанса может не представиться, решила Галя: как по заказу в доме собрались все те, о ком оставшийся в живых мерзавец зарыдает.

Ждать больше нельзя, опасно: проклятая ищейка на пятки наступает. Зося в любой момент может скрыться с детьми за границей или просто опасного муженька-уголовника к дьяволу пошлет… Пропустишь момент – ищи-свищи. Тем более что и самой, возможно, прятаться придется.

Так что неожиданное отсутствие Мирона в доме – своевременный подарок от Фортуны. Грандиозный шанс сам в руки будто прыгнул.

Галина добавила в чайник для хозяев приличную порцию снотворного. Таким же угощением обнесла охрану, убедилась, чтобы выпили чаек до капли. Собачек не забыла подкормить. Через час проверила – почти порядок. «Почти» относилось к уснувшему в библиотеке ученому братцу уголовной сволочи. Денис пришел зачем-то к книжным шкафам, почувствовал сонную немочь, сел в кресло, да там и отрубился.

Но это не беда. Брата и тещу Мирона желательно вообще в живых оставить. Чтоб было кому плешь клевать. В глаза плевать. Упреками замордовать. Свести в могилу руганью.

Вот только… Дениска-то Зосю в огне не оставит… Сам обгорит, а любимую невестку – факт – выручать полезет.

Надо сделать так, чтобы не выручил. Зося, Анна и огромный дом с картинами должны сгореть к дьяволу. Миронов вернется на пепелище. К разору. К обгоревшим трупам.

Галина спустилась в гараж. Слила в канистры бензин из четырех машин. Разыскала на верстаке моток алюминиевой проволоки, в подсобке взяла противогаз, которым пользовались садовники и столяр, когда деревянные балясины вредной химией от жучков-древоточцев обрабатывал…

С помощью ножовки отпилила, отодрала на кухне газовый шланг – легче поломать, легче и восстановить получится, – потом заглушку отвинтила. Надела противогаз.

Плотная резина облепила уши, не пропуская ни звука.

А ну как кто проснется и вопить начнет?

Пока навряд ли. Снотворное хорошее, убойное. «Сперва побегаю в противогазе, – решила Галя, – потом надену смоченную марлевую повязку, таких полно в аптечке».

Тяжело дыша, задыхаясь в противогазе и прижимая под мышкой черенок длинной деревянной швабры, убийца-экономка подняла на второй этаж две тяжеленные канистры. Одну оставила на анфиладе. Вторую понесла в мансарду, где шваброй, упирающейся в противоположную стену, приперла дверь в комнату треклятой сыщицы… Ковровую дорожку до самой лестницы бензином щедро полила.

Не выберется, сволочь. Дверь и ковер запылают, если не задохнется, выпрыгнет в окно, авось шею сломает… или хотя бы ноги.

На втором этаже Галина крепко обмотала проволокой дверные ручки в спальни Зоси и Анюты. Узлы скручивала и бубнила: «Попробуй-ка теперь, Дениска, это размотать…» Так тщательно возилась с ручками скорее под влиянием всевластной ненависти, чем для пользы дела: когда дом вспыхнет, лестницы превратятся в доменные печи – кто на этажи отважится пройти?

Дверь в комнату Инессы обливать и заматывать не стала. Если б не боялась разбудить да сил побольше было, вообще бы на руках вынесла проклятую грымзу из дома, на газон выбросила. Пусть полюбуется со своего чистенького газончика, как внученька живьем сгорает, в огне по окнам мечется… Мирон приедет, теща ему зенки-то выцарапает. До самой смерти будет доставать упреками, проклятиями сыпать.

Стоя на пороге библиотеки, где уснул Денис, немножечко подумала почти о том же: облить тут все бензином или пускай мужик выбирается? Через пылающие коридоры до Зоси все равно не доберется…

Пускай живым в окно выпрыгивает, братцу нервы треплет. Дениска с тещей в унисон петь будут, Мирону мало не покажется.

Представив, какое «пылающее светлое» будущее ждет Мирона, Галина тихонько прикрыла дверь библиотеки и пошла в гараж за последней канистрой для оставшегося «неудобренным» парадного зала.

Сняв противогаз, немного продышалась свежим воздухом. Попутно, отдыхая, смастерила бутылку с «коктейлем Молотова», в карман серого рабочего халата положила. Когда уже начала вновь противогаз натягивать, показалось – звуки раздаются. Как будто кто-то распахнувшимся окном о стену хлопнул.

Неужто очнулся кто-то?!

Галина замерла. Прислушалась. Прошла над свалившимся у гаражной двери охранником до коридора…

Показалось. В доме тишина. Если бы кто-то проснулся, уже давным-давно кричал бы во всю мощь.

Но натягивать на уши противогаз убийца больше не стала – страшно стало не успеть доделать, попасться у последней черты. Быстро намочила под небольшим краником в гараже загодя приготовленную марлевую повязку, на лицо надела.

Дверь в гараж заперла за собой. По дороге все бензином поливала. На картины плескала, на ковры, на гобелены, на шелковую ширму, больше всех досталось любимой картине Миронова с толстомясой бабой в красной тряпке…

Так старалась, что локтем выбила фитиль из винной бутылки с горючкой. А руки устали тяжеленными канистрами ворочать, дрожащие пальцы никак не могли смоченную бензином тряпку обратно в узкое горлышко просунуть… Голова кружиться стала.

– Ничего, – бубня под нос, подбадривала себя Галя, – я сдюжу, Берточка, совсем немного осталось – всем отомщу… и Сашке… и Зоське… и мудака Зубова с его спиногрызами не забуду… – Сигизмундовну припомнила: – И тебе, сволочь старая, шкуру подпалим…

Тряпочка наконец-то как надо воткнулась в горлышко, Галина выпрямилась, нашарила в кармане серого халата позолоченную зажигалку Миронова…

Подумала – как смешно и правильно: дом гнусной сволочи загорится от его же щегольской, понтовой зажигалки…

– Не двигайся, Галина. Одно движение – и я стреляю.

Голос треклятой ищейки Галина узнала сразу. И почему-то правильно названное имя ее совсем не поразило и не напугало. В голове мелькнуло удивление другого рода – как выбралась-то, гадина?! Ведь дверь приперта накрепко!!

– Галя, Берту не вернуть. Ты погубишь людей, которые ни в чем перед тобой не виноваты. Подумай.

Ищейка еще продолжала увещевать, а Галина уже резко выбросила руку в сторону и чиркнула кремнем зажигалки. Повернулась всем телом.

В измазанном бензином кулаке опасно заплясал огонь.

Сыщица заткнулась на мгновение, поблескивающие в полутьме глаза поймали отсвет пламени, испуганно расширились, замерцали крошечными стеклышками…

– Галя… пожалуйста, не надо… Миронов собирался отпустить твою племянницу после новогодних праздников… Я говорю правду! Берта поторопилась!