Гражданская война, террор и бандитизм (Систематизация социологии и социальная динамика) - Раддай Райхлин

Итак, было показано, что сокрытие террорестического факта может быть более предпочтительно, чем широкая реклама. Если ж рекламировать террористический акт, то ему следует дать подходящую окраску способствующую сплочению общества перед угрозой террора и повышению его морали. Медиа способствует террору. Ни о какой секретности нет и речи. Израильское телевидение спешно переда°т первые кадры о террористическом акте в Иерусалиме транслированные английским агентством ?SKY?. Его собственные журналисты ?опоздали?. В эпоху спутников связи такое вполне возможно. Как правило, корреспонденты иностранных агентств в Израиле это те же израильтяне. Передают Сlose up, без редактирования, так чтобы было больше мяса и крови. Террористический акт для медиа такая же сенсация как смерть принцесы Дианы. Репортеры толпами бегут на место взрыва. Нет ничего более смешного как попытка объяснить кровожадность журналистов конкуренцией агентств новостей. Невозможно объяснить Сlose up конкуренцией. Объяснение весьма просто. Акт террора - это сенсация, которая принесет много денег. Так же как после смертельной катастрофы автомобиля с принцессой Диана папараччи захлебываясь торопились запечатлеть агонию пассажиров, так и здесь их ничего не интересует. "Let me do my work. In Sarajevo, the cops allowed us to work. Try having someone shoot at you, you'll see"- так заявил полицейскому македонский репортер преследовавший принцессу Диану. Век ?Sex and Violence? сказывается и здесь. Анархия, когда нет никаких моральных и нравственных ограничений, ведет журналистов к месту бойни. Так совпадают интересы террористов и журналистов.

Какую же окраску дают журналисты террористическим актам, как они сплачивают народ? В Израиле родные жертв террора жалуются на корреспондентов. Они рассказывают, что корреспонденты ловят их на могилах, в морге и выжимают из них интервью. Что ж хотят корреспонденты? Вот израильская журналистка Амит Райхер посвятила в газете ?Идиот Ахронот? от 8.03.1996 целую страницу девятилетней девочке. Девочка первый раз в жизни поехала из Хайфы в Тель-Авив и там вместе с матерью стала жертвой террористического акта. Вся психология журналистки выражена в заголовке статьи ?Я не хочу мести?. В газете ?Маарив? от 4.03.1996 поставлен рекорд Гинес. Газета рассказывает о восьмилетнем мальчике, который остался сиротой после террористического акта. Мальчик "согласен на мир, если прекратится террор". Я не сомневаюсь, что при желании из девочки или мальчика можно было бы выжать заголовок ?Я жажду побить журналистов?. Мечта израильского журналиста - запечатлеть плачущую и размазывающую по лицу сопли, жертву террористического акта, которая утверждает, что мечтает о мире с арабами и никакой арабский террор не сможет поколебать е° мечты. Кому они жалуются несчастные жертвы? - Да, вс° тем же журналистам, которые предали их в руки террористов. Как видим, ни о каком сплочении и отпоре террору и террористам нет и речи. Психология израильского журналиста ничем не отличается от психологии любого левого. Чем определяется психология левого уже было сказано - ненависть к своему обществу.

Следует расширить сказанное здесь о симибиозе корреспондентов с террористами. Имеется подобный же симибиоз корреспондентов с уголовными бандами. Уголовные происшествия занимают в газетах столько же места, сколько спортивные репортажи. Некоторых бандитов романтизируют и они становятся героями газетных страниц. Чтобы не быть голословным, я напомню читателям ?ограбление века?, когда в Англии уголовная банда ограбила поезд, перевозивший деньги. Полиция переловила всех участников ограбления, но рассказы о них и интервью с ними долгое время не сходили со страниц газет. Во всем этом деле с ограблением гораздо интереснее знать на что были потрачены добытые таким образом деньги и сама судьба бандитов. Те деньги, которые полиция не успела вернуть, пошли на кутежи и наркотики. Организатор и ?мозг? всей этой банды повесился.

В противовес симибиозу описанному здесь, в Израиле имеется сильный антагонизма между журналистами с одной стороны и религиозными евреями и правыми с другой. Причина такого антогонизма достаточно очевидны. Ненависть к своему обществу и своему народу - это в первую очередь ненависть к традициям и религии своего народа. Если все журналисты левые, то естественно, что они ненавидят правых. Журналисты назывют правых ?фашистами?, ?нацистами? или в таком духе. В Израиле, несмотря на обилие газет, нет ни одной массовой газеты правого толка. О какой объективности в оценки информации может идти речь, если ее оценкой занимается однонапрвленный голем?

ЦЕНЗУРА

Все изложенное в этом разделе приводит к мысли, что цензура весьма необходимое средство. Именно официальная цензура позволить возложить на журналистов ответственность за их публикации. Именно официальная цензура позволит ликвидировать монополию редакторов газет в этой области и то анекдотическое положение, когда журналисты правят страной. Тем не менее в Израиле была создана "общественная комиссия", целью которой является подготовить "закон о свободе печати". Следует подчеркнут, что речь идет не о свободе слова вообще, а только "о свободе печати". В проекте комиссии предлагается снятие полного контроля над публикациями газет и предоставлении им полной свободы. Даже военная цензура отменяется. С журналистов полностью снимается какая-либо ответственность за их публикации. Ответственность перед обществом и ответственность перед отдельными гражданами. Принятие этого проекта сосредеточит в руках журналистов безграничную власть. Именно они, журналисты ввели и введут собственную цензуру. Цензура на публикации, как я показал, существует осуществляют ее журналисты руководствуясь своими вкусами и своими инстинктами. В существующих условиях невозможно опубликовать статью подобную этой, в которой объясняется психология журналиста и потребность общества в официальной цензуре. Введение официальной цензуры позволит исправить этот огрех и более того, позволит вернуть медиа в нормы определенные моралью. Как только исчезает цензура, так проблемы морали решают те, кто не имеет е°, подонки, которые не смогли подняться на пирамиду потребностей и не способные оценить достижения цивилизации. Ни о какой абсолютной свободе печати и свободе слова не может быть и речи. Официальная цензура решает не только моральные проблемы, но и проблемы безопасности страны. Именно цензура должна прекратить симибиоз, который установился между террористами и медиа.

У цензуры имеется одно интересное свойство - она точно отражает уровень сплочения общества. Если мы видим, что папарачи охотятся на принцесу Диану или журналистка пытается раздеть девочек - это признак отсутствия морали, признак отсутствия каких-либо границ. Именно такое положение имеет место, когда общество в стадии Анархии. Жесточайшая цензура, когда ни одно слово не может быть произнесено безконтрольно, соответствует обществу с очень высокой сплоченностью. У меня нет возможности входить в подробности, но интересно проследить, как ужесточалась цензура после большевистской революции в России. Не всегда цензура должна иметь форму законов и деректив. Первым шагом "большевиков" после захвата власти в 1917 году была конфискация всей бумаги. Эта бумага оставалась в их руках до самого падения СССР. Высылка из страны ученых и писателей в чем-то посмевших несогласиться с новой властью была первым шагом в расправе с инакомыслящими. Зажимание ртов не прекращалось вплоть до начала 30-х годов, когда они были полностью заткнуты. Если вначале ученых только журили и читали им наставления, как это было с Лауреатом Нобелевской премии физиологом И.Павловым, то впоследствии их просто уничтожали. Научные контакты с Западом были прерваны и всякая информация пересекавшая границу в том или ином направлении строго контралировалась. Я вспоминаю, как мне надо было просить специальное разрешения главного инженера научного института только для того, чтобы в библиотеке мне выдали иностранные журналы по электронике. Погромы писателей и деятелей искусств происходили систематически и даже тем, кто сидел молча грозили: "Не отмолчитесь!" В истории сохранилось имя приват-доцента Владимира Фрич, который в 1928 году добровольно начал затыкать рты и возглавил травлю всех, кого только можно было травить. Фрич родился до революции и достиг положения в университетских кругах о чем свидетельствует его звание. Разумеется деятельность Фрича была поддержана сверху, поскольку к этому времени Лев Троцкий уже был изгнан из СССР и начался новый этап сплочения советских людей. Представьте, что кто-то вроде Владимира Фрич обосновался не в диктаторском, а в анархическом обществе. Как бы он вел себя? Чтобы читатель не ломал понапрасну голову, я расскажу о моем конфликте на почве цензуры с членом израильского Кнессета от крайне левой партии г-на Иоси Сарид. Он обвинил меня в оправдании убийств, подстрекательстве к убийству и подстрекательстве к восстанию. Все обвинение члена израильского Кнессета базируется на небольшом разделе моей книги "Можно ли убить Ицхака Рабина?" В этом разделе указано, что Рабин сам повинен в развязывании террора и заплатил за свои ошибки своей жизнью. Те, кто превратил Рабина в святого, не способны принять мои утверждения. Г-н Сарид выдернул этот раздел из книги. Странная психология. Те, которые делят террор на положительный и отрицательный, которые оправдывают "положительный" террор и квалифицируются как борцы за "свободу" и пользуются полной поддержкой таких как Иоси Сарида. Я ж выступаю против всякого убийства даже во имя "свободы" и меня обвиняют в оправдании и поощрении убийств. Я бы выкинул этот раздел, поскольку он не имеет существенного значения, если бы г-н Сарид попросил об этом меня. Именно так мне посоветовал мой адвокат. Г-н Сарид меня ни о чем не просил. О его жалобе я ничего не знал, кроме того, что мне сообщили корреспонденты. Я решил не выкидывать из книги этот раздел. Завтра кому-то не понравится другой раздел книги и таким образом безграмотные политики и идеологи поставит крест на всей моей работе, а именно, на социальной динамике? Люди совершенно не компетентные в науке диктуют исследователям, что и как делать? Именно так совершенно некомпетеннтные в социологии засевшие в Кнессете политики диктуют израильскому народу что можно и что нельзя и где границы дозволенного. Не буду сравнивать социальную динамику с генетикой и другими науками, которые по идеологическим причинам уже громили, уничтожали и т.п. Эти науки были реабилитированы только через 20 лет, 30 лет после разгрома. Но где те ученые, которые занимались ими? Социолога Питирима Сорокина и экономиста Б.Бруцкуса выгнали из России, тех же кто остался, бездари поучали как надо работать. Так големы поучали лауреата Нобелевской премии физиолога И.Павлова. Я понимю, что не все о чем я пишу воспринимается всеми с радостью. Я возлагаю ответственность за террор и гражданскую войну на вождей общества. Вожди ж предпочитают получать Нобилевские премии мира и не нести никакой ответственности. Я показываю, как политики деморализируют, разваливают общество и ведут его к гибели. Я утверждаю, что нет и не может быть равенства между людьми. Я ввел классификацию людей и понятие "голем". Те, которые попали под это определение, разумеется обвиняют в этом меня. Следует понять, что я излагаю социальную динамику и, если кто-то не согласен с изложенными мной принципами, их можно обсудить не прибегая к услугам полиции.