Мир Сил - Николай Ханов

Я пробрался через обступивших слугу синих. На подносе у мальчика лежало несколько стеклянных коробочек с невзрачными червяками с палец длинной. Один из червяков закручен в спираль… Что еще? При более внимательном рассмотрении с одной стороны у червяков обнаружился игловидный нарост.

— Это гх’на, одна из самых больших гадостей Леса, — старичок снова радостно усмехнулся. — Видите шип у него на голове? Обычно он лежит, свернувшись, где-нибудь в траве или на деревьях, дожидается, когда кто-нибудь пройдет мимо. Стоит какой-нибудь крысе или глупому ученику подойти ближе, чем три шага, как он прыгает и впивается в свою жертву.

Краем глаза я заметил, как синие чуть отодвинусь от бывшего таким безобидным секунду назад экспоната.

— Когда этот червячок втыкается — он впрыскивает парализующий яд и множество яиц, и через пару дней от костей неудачника расползаются в разные стороны несколько сотен новых гх’на, — учитель сделал паузу, и снова с довольным видом оглядел аудиторию. — Яд, кстати, у него тоже довольно дорогой и его охотно покупают как тени, так и целители. Правда, охотников собирать его почему-то немного, хе-хе.

«Господи, ну и мерзость» — подумал я, сохраняя каменное выражение лица. Мало зубастых тварей, так еще и мелкие ядовитые паразиты, что яйца откладывают. Да и этот дедушка явно не просто так нам всякую гадость подсовывает, наверняка следит за реакцией и все подмечает. Противно… но деваться все равно некуда…

— Порождения безумия могут быть большими и устрашающими или маленькими и невзрачными, но все они одинаково опасны. Не позволяйте страху овладевать вашим сердцем, а беспечности вашим умом и тогда может быть ваш старый учитель увидит, как его ученики становятся воинами, — дедушка хлопнул в ладоши, давая знак к концу занятия.

Сгибая спину в ритуальном поклоне, я несколько обескуражено подумал: «Надо же, какая проникновенная речь под конец». Я уже было решил, что дедок дурака валяет, устраивает очередную проверку в духе контрразведки. А он, похоже, сердцем горит за своих подопечных. Хотя… одно другому не мешает…

После занятий по расписанию следовал обед. Ел я вместе со всеми учениками в столовой, которая мало чем отличалась от той, что я видел в монастыре. Правда, моя трапеза обычно происходила в одиночестве, за отдельным столом. Все остальные, за исключением Синха, меня сторонились, чему я был только рад.

После обеда был небольшой перерыв, когда можно было просто побродить среди ухоженных деревьев второго уровня, или понаблюдать с края стены за копошащимися внизу крестьянами, а то и просто посидеть где-нибудь в тенечке. Правда, совсем расслабляться не рекомендовалось, иногда сюда залетал местный падальщик — на редкость уродливый гибрид грифа и летучей мыши. Справиться с ним для взрослого мужчины с оружием не представляло проблем, но быть укушенным им означало стать мишенью для шуток на многие годы вперед.

Перерыв заканчивался звуком большого гонга — значит пора идти на стену, стоять свою смену. Собственно, в самом дежурстве нет ничего особенного, просто стоишь на стене, в кожаных доспехах, вооруженный до зубов, в компании с такими же счастливчиками, и пялишься на стену впереди. Если очень повезет, то можно услышать протяжное «Дон-н-н» спущенной тетивы — это лучники с платформ подстреливают какую-нибудь слишком близко подобравшуюся мелочь.

На второй день я понял, почему все хотят стоять на первой стене. Там хоть изредка было какое-то движение, которое может развеять скуку. После ада, устроенного моим сенсеем, просто стоять на стене оказалось невыносимо тяжело. Мои соседи хотя бы негромко переговаривались между собой, я же в очередной раз оказался в полной изоляции. Что ж, через неделю я привык и к скуке.

Стоя с открытыми глазами, можно играться с Силой, заставлять синие огоньки плясать вокруг себя. Или аккуратно потеребить печать… выцарапывая новые крупицы знаний. Хотя многие вещи продолжали оставаться загадкой. Например, кто такие пресловутые Мастера Камня и как им удается возводить такие отнюдь не маленькие комплексы? Но, как я ни задавал вопросы, так внятного ответа не получил.

«Странно… Может, это зависит от распространенности знания? Например — каждый знает язык Империи Солнца, и поэтому он доступен мне», — под вечер мысли нехотя ворочались в моей голове. Смена недавно закончилась, и сейчас я стоял на краю стены, огораживающей третий ярус. Мне нравилось, как лучи заходящего солнца окрашивают невысокую гору напротив во все оттенки розового. Скоро они станут красными, а потом быстро начнет темнеть — значит, надо будет идти домой, ложиться спать. А завтра будет новый день, как две капли воды похожий на предыдущий.

«С другой стороны, это может быть спецификой печати. Мне могли дать доступ к строго ограниченному кругу знаний. Язык или средства убийства ближнего — пожалуйста. Что-то кроме? Ни-ни!» — мысли продолжали свой неспешный бег. Внезапно, что-то изменилось в окружающем мире. Не было какого-то явного движения или звука, просто пришло осознание — надо быть наготове. Я плавно качнулся, разворачиваясь в сторону неизвестного возмущения. Одновременно одна рука скользнула к перевязи с ножами, а другая перехватила копье. Где-то на краю замершего сознания проскочила мимолетная радость — я не успел снять броню после дежурства.

Знакомая фигура в темно-коричневом платье неспешно поднимается на стену. "Элианор" — отзвук имени раздается и затихает где-то на краю сознания, а глаза тем временем пристально следят, как хрупкая фигурка скользит над каменными ступенями. Через несколько невыносимо долгих секунд она оказывается рядом со мной. Отблески заката играют на рыжих волосах и отсвечивают мягким огнем в изумруде глаз. Мягкий свет делает ее лицо еще более неземным… окружает ее едва видимым ореолом… Она смотрит на меня и мое сознание снова уплывает куда-то, я словно выпадаю из реальности… Мгновения растягиваются… становятся вечностью… Остается только одна мысль… надежда, что вечность продлится как можно дольше.

Глава 2-8

Утро нового дня я встретил со смешанным чувством какого-то детского восторга и страха. Восторг от встречи с Элианор, от того, что она пришла ко мне, и испуг от своей реакции. И еще страх, что все это может оказаться мимолетным миражом. Хрупкой сказкой, растаявшей при свете нового дня.

Казалось бы — что в этом такого? Просто стояли вместе и смотрели на закат. Но для меня эти мгновения были наполнены счастьем. Чем-то недостижимым, мимолетным и бесценным. Я не мог найти объяснений своим чувствам, и это пугало.

"Может, я влюбился?" — в который раз