Командир Разведгруппы. За линией фронта - Анатолий Терещенко

Именно с этой территории были проведены сотни пусков ракет «А-5» и «А-4». Они были несовершенны, поэтому четко не стабилизировались и падали с большими отклонениями от целей. Но так как ракетные проекты Брауна были засекречены, то на охрану полигона и поиски упавших изделий бросались силы из ведомства Гиммлера. В связи с этим активно велась вербовочная работа и насаждалась агентура, работавшая в первую очередь против местных партизан.

А так как часто в ходе испытаний ракеты залетали на территорию Польши, англичане через польское правительство в Лондоне поставили задачу добыть данные о тактико-технических характеристиках ракет. Ракеты исчезали обычно в северо-восточном направлении и, по расчетам специалистов из числа партизан, должны были падать в районе Сидльце, восточнее Варшавы, в излучине Буга.

Варшавский центр послал в этот район группу разведчиков. С помощью местных жителей они собрали необходимые сведения. Руководство этими поисковыми группами было поручено партизанскому командиру Ежи Хмелевскому — специалисту по вопросам авиации. Крестьяне сообщили ему, что в деревне Рейовиц, недалеко от Люблина, загадочный взрыв среди бела дня разрушил массивное здание. После этого взрыва в деревню примчались два грузовика с немецкими солдатами, которые разогнали всех любопытных, сфотографировали и обмерили воронку и тщательно собрали все металлические осколки.

Вот почему в районе Люблина так много функционировало жандармских постов и карательных отрядов…

Как-то в разговоре с Зоричем и Гурским Жданов поделился одним секретом:

— Что-то в последнее время нам не везёт — неудачи стали часто преследовать отряд. Немцы буквально организовали охоту на нас. Создается впечатление, что о предстоящих наших операциях они знают заранее. Порой каратели идут след в след — почти наступают на пятки… Ноченьки да ноженьки, слава богу, только и спасают партизан.

— Не проник ли к вам шпион? — обеспокоенно спросил майор у начальника штаба, исполнявшего должность командира отряда, помня слова, сказанные начальником отдела в Киеве перед заброской в Польшу. Он тогда предупреждал о вероятности проникновения в отряд лазутчика.

Жданов задумался. Видно было, что этот вопрос его серьёзно волновал — ведь гибли его люди, всё чаще и чаще натыкаясь на засады и попадая в эпицентры облав.

Посмотрев внимательно на собеседников — Александра и Анатолия, он вместо ответа предложил:

— Вы опытные оперативники — разведчики и контрразведчики в одном лице. Вам, как говорится, и карты в руки! Помогите нам найти этих мерзавцев — оборотней. Иначе мы можем потерять ещё больше людей. Теперь вы в нашей семье… Мы вам, как можем, поможем. Как говорится, без разведки наш отряд слеп…

— А без контрразведки беззащитен, — не дал договорить Жданову Зорич, вставив эту фразу.

— Согласен!

Вскоре руководство отрядом имени Железняка принял на себя опытный руководитель партизанского движения С. З. Барановский. А начальник штаба А. С. Жданов остался его первым заместителем.

Зорич и Гурский четко представляли, что может случиться, какие печальные последствия могут наступить, если быстро не разобраться с возникшей серьёзной ситуацией, опасно нависшей над отрядом. Терпеть дальше работу предателя или предателей нельзя было и преступно по своей сути. Они понимали, что безразличие в данной ситуации — опора слабости, а нетерпение — гибель силы. Для небольшого партизанского отряда деятельность «кротов» смерти подобна, тем более в тесном вражеском окружении.

Вначале тень растерянности легла на усталое лицо Зорича — впервые он так близко ощутил работу вражеского лазутчика. Поэтому чекист не мог отбиться, как от назойливого слепня на пляже, от охватившего ощущения полного недовольства собой: и спешить и медлить нельзя было.

И вдруг он почувствовал смутное озарение, будто ухватил все время ускользавшую догадку. Он быстро достал из полевой сумки блокнот и набросал карандашом довольно простую проверочную комбинацию. Она отражала реалии нахождения партизан в данном районе. Зорич победно улыбнулся и позвал Гурского.

— Анатолий, я, кажется, вышел на уровень решения головоломки, — улыбался Александр.

— Какой?

— Основной… По вычислению оборотней — абверовских или гестаповских «кротов». Одним словом — вражеских лазутчиков.

— Готов услышать перл разработки.

— Ну, так слушай…

Чекист исходил из того, что в условиях строгого режима службы в партизанском отряде не может быть шпиона-одиночки. Ведь каждый его шаг контролируют бойцы и командиры. У вражеского лазутчика должен быть связной из числа местных жителей — отряд же дислоцировался рядом с деревней Волей Верещинской. Именно местные крестьяне только и могут свободно передвигаться, покидать партизанскую зону, посещать другие села и даже город Люблин, где находились карательные службы немцев: гестапо, шпионская школа и штабы нескольких воинских и специальных частей СС.

— Согласен, Александр… Всё сложное — гениально просто, но до этой простоты, как говорится, надо дойти холодным умом, а потом и конкретным действием.

— Я думаю, капкан на шпиона или шпионов скоро должен сработать. Наживка пахучая и закреплена крепко, — пружина нашего капкана тугая. Не вырваться.

Слово Святогорову:

«Решили мы провести элементарную оперативную комбинацию. Предложили Жданову по тревоге поднять отряд — сделать имитацию передислокации его штаба и подразделений в другой район. Приказали через отдельных командиров на марше никому из партизан не отлучаться. Специально выделенные дозорные группы, замаскировавшись в кустарниках, внимательно наблюдали за селом. Им вменялось в обязанность — всех, кто будет выходить или выезжать из Воли Верещинской, задерживать и немедленно доставлять в штаб. При этом обращать особое внимание на поведение задержанных и их возможные подозрительные действия.

В тот же день мы задержали несколько человек из числа местных граждан. Среди них была супружеская чета панов Филонских. Посадили мы этих поляков в партизанскую землянку. Так вот жена Аделия долго молчала в землянке, а потом начала корить мужа, что попались, мол, по-дурацки, смешно. Что их перехитрили русские. Обыскали супругов и нашли записку от одного из местных партизан — Тадеуша Сметинского, адресованную в Люблин некой пани Зосе».

Кстати, эта дама, как потом выяснилось, была хозяйкой шикарной люблинской пивной, в которой часто бывали знатные люди города, бизнесмены, немецкие офицеры, в том числе и сотрудники немецких спецслужб. В этой же пивной находилась и… явочная квартира местного гестапо. А Зося работала на местное подразделение государственной полиции, являясь одновременно и агентом, и содержательницей явочной квартиры, и хозяйкой «почтового ящика». Но всё это выяснилось со временем.