Начало пути - Дарья Ковальская

Офигенно.

— Так ты идешь или тут побудешь? Траву можно сорвать строго до рассвета. Сварить зелье можно и позже, но сорвать…

— Как она хоть выглядит?

Я на грани отчаяния. Не представляю, как встану-то, а уж как пойду…

— Желтая! — Маг задержал дыхание и мысленно сосчитал до десяти, чтоб не сорваться. Ну и характер у него.

— Я в курсе, что не синяя. Где растет, как искать? Там темно, между прочим.

— Растет на кладбище! Искать молча! Цвет ЖЕЛТЫЙ!

Выметаюсь из комнаты, дабы не нарваться. Мне вслед полетела подушка.

Да-да, я в курсе, что больные мужики невыносимы. Но этот… он наихудший из всех.

01:17

Стою напротив мертвецов, устало их разглядываю. Те расступаться не спешат, пытаясь понять, с чего я такая наглая сегодня. Блин, надо было у мага прядь взять! Точно.

Уматываю обратно в дом.

01:23

Нож тупой попался… я прядь в итоге не срезала, а выдрала. Что сказал маг, приводить не буду, тем более что кроме предлогов там был даже не мат, там был сплошной ор.

Я даже чуть не оглохла на одно ухо.

С другой стороны… я испытала ни с чем не сравнимое удовольствие, выдирая эту жалкую прядочку.

01:25

И снова мертвецы. Глаза настороженные, воют в унисон. Явно договорились сожрать, плюнув на мазь. Демонстрирую всем прядку, гордо прохожу сквозь толпу. Мертвяки расступаются, принюхиваясь и морщась.

Что, не нравится? Терпите! Я ведь его терплю… хозяина вашего и уже моего по ходу… Нет, не хозяин он мне. Эксплуататор чертов.

01:31

Вот, если думать о чем-то отвлеченном, переставлять ноги не так мучительно трудно. Глаза периодически закрываются, тело слабеет и просит отдохнуть. Замерзла так, что уже даже дрожать не тянет.

Вот я о чем подумала. Н-да.

Люди! Не верьте в сказки! Не бывает сказок! Бывает суровая, жуткая реальность, к которой можно относиться с юмором. Ибо когда не остается ни сил, ни решимости, ни даже капельки храбрости — только ужас и бессилие — начинаешь юморить. Вроде защитного механизма. Если поржешь, авось и не страшно будет. А вообще, прежде чем мечтать оказаться на месте главной героини, понятно, что на моем месте не хотела б оказаться ни одна живая душа, но все же… я ж себя отвлекаю. Продолжим.

Гм. Упала. Встаю и ползу дальше… не, надо на ноги встать. Так несолидно. Мертвецы эти еще следом бредут, изучая мой филей и перерыкиваясь. Процессия из нас, кстати, прикольная получилась. Я еле плетусь, вот и они, кучкой, крадутся следом, переговариваясь и вздыхая по кускам мяса на моих костях. Н-да.

Ну так вот, о сказках!

Вот давайте возьмем… какая там самая позитивная? О! «Спящая красавица». Значица, жила принцесса, потом соснула на пару сотен лет и… проснулась замужем за прекрасным принцем. Вся трагедия в том, что уколола палец, кажется. Ну типа это мы потянем.

Ага. А теперь представьте. Вы на месте принцессы за неделю до укола. Дворец. Средневековье. Вы в корсаже бродите по продуваемому всеми ветрами замку в поисках свободного горшка в углу. Ибо удобства, извиняйте, в виде личной канализации не предусмотрены. Ну это о наболевшем. Далее. Принцесса! А это значит: рано вставать, с мужиками не болтать, учить весь день этику-эстетику или тупо лежать на постели и трагически разглядывать потолок. А что вы думали? Погулять нельзя, телика нет, книжки… только грамматика да математика, если повезет. Если нет — нет и того. Вокруг престарелые прислужницы, дабы не затмевали красоту миледи. И… все! И десять дней вы сидите в комнате, помираете от скуки, пытаетесь уколоть палец хоть обо что-нибудь.

Пункт два. Злая волшебница наконец-то пришла. Поздравляю, вы ее дождались и не померли от скуки. Подсовываете палец, отбираете веретено, орете, какого хрена так задержалась. Злая ведьма в шоке отчаливает, пытаясь сообразить, где так промахнулась в воспитании крестницы. Но это не столь важно, палец уколот — заражение, гангрена, ампутация руки, вечный сон…

Не нравится? Ладно, укололи, спиртом обработали, зевнули, уснули. Нравится? Идем дальше. Да, а как она там в туалет ходила за сто лет-то… небось сложно было терпеть. Ладно, неважно. Принцессы такие существа, которые даже пукать не умеют. Я где-то читала. Там клинический случай.

Далее пришел он! И поцелова-а-ал!!!

Вы медленно открываете глаза, задыхаясь от вони из его рта (некогда зубы чистить было — спешил спасти и подвиги свершить, дабы устоять перед драконом), смешанной со стойким жутким запахом пота и еще чего-то, чего вам распознавать не хочется. Вся его красота заключается в том, что мужик в славных боях сохранил главное украшение мужского тела… нос. Зубы не все, но он вам улыбается, огромный, как горилла, и такой же волосатый. А потом… первая брачная ночь! Кто сказал, что эта горилла будет терпеть? Она три дня скакала как заведенная, убила дракона, порубила кустарник, одолела злые чары и чуть не сдохла, вскрывая дверь в замурованную спальню. Это вы потерпите, он — нет. Поздравляю… романтика…

Н-да, а потом он хлопнет зареванную принцессу по заду, довольно справит нужду в углу, схватит за руку и выволочет из спальни, чтобы, значит, отвезти в свое королевство. Где вот эта брачная ночь… без изысков и вопросов: «Тебе было хорошо?» — станет вашим постоянным спутником. Вы будете его ублажать, есть жирную пищу, покрываться прыщами, получать фингалы под глаз, ежели вам улыбнется кто-то из его друзей, и терпеть, терпеть, терпеть. Супер, да? Отличная сказка. Лично меня радует. Думаю, конец у нее был эпический. Что-то вроде: «И родила она сорок детей, радуя папу каждый год тройней».

Ржу, опираясь рукой на оградку. О. Я дошла! В смысле мы дошли. Оглядываюсь на зомби и задумчиво их разглядываю. Те заволновались, зарычали, кто-то кинул в меня тазом… ну который из костей, хорошо — уклонилась.

— Пошли вон.

Меня не слушали. Им бы пожрать…

Устало вздыхаю и бреду дальше, я, кстати, свечку взяла на этот раз. Умная стала, аж жуть. Спички ща достану… во-от.

Теперь странная полудохлая ведьма бродит по кладбищу с зажженной свечкой и ищет желтую травку. Все правильно, так и должно быть. Это ж я. И мое гениальное невезение.

02:13

Все… достало. Сажусь на оградку и пытаюсь хоть немного прийти в себя, дыхание вырывается из груди со свистом. В трясущейся руке горит зажженная свечка.

Зомби стоят за оградой и внимательно наблюдают. Прядь мага… я съела. Н-да, а что? Видели бы вы их рожи. И если со своим феноменальным «везением» я опять ее потеряю, мне точно хана. Так что съела. Я бы еще и не то съела, лишь бы не бояться. Кстати… едва не стошнило. Волосы глотать удовольствие то еще, особенно если запить нечем… Хорошо, аппендицит удалили.

Ладно, проехали.

Уныло оглядываюсь, чуть не плача. Ну и где? Желтенькая… Я ее ни в жисть не найду.

Маг, чувствуется, тут меня и найдет… где-нибудь через месяц… буду лежать, прижав к груди какой-нибудь крестик… синяя, страшная, с мукой на лице.

Интересно… воскресит? Ага, и буду я ходить, завывая по ночам и постоянно роняя свою монетку. Буду подбирать и ронять, подбирать и ронять…

— Я сам!

— Ты уже все сам сделал. И где она может быть?!

— О. Мертвые.

— Не обращай внимания. Вон кто-то сидит. Они явно ждут, когда помрет. Судя по позе… довольно скоро.

— А они нас не укусят?

— Они мертвых не кусают. А мы с тобой не совсем живые.

— Думаешь, они об этом знают?

— Не знаю…

— Хм… ну тогда ла-адно. А как мы ее найдем?

— Не знаю, меня твоя монета, если честно, уже задолбала. Она ж неразменная! Какого хрена ты ее потерял? Чего тогда она не вернулась?

— Глупый. Если ею заплатить — она вернется. Но я-то не заплатил. — Тяжелое сопение. — Смотри-ка, а это ж вроде та ведьма.

— Не смотри на умирающих — дурной знак.

— Она шевелится. Средний палец зачем-то показывает. Тебе, кажется.

— Мало ли что она показывает. Ну поколдует и отойдет… в мир иной.

— Хм. А больно не будет? О, перестала показывать. Плачет.

— Слушай, либо мы ищем твою монету, либо всю ночь бегаем с этой ведьмой, придавая ей физических и моральных сил для ускорения! Я, кстати, помогать не буду. Вот сам с ней и бегай.

— Гм.

— Вот, давай ищи.

— Ребя-а-та.

— О, нас зовет! Ну Арчи…

— Нет.

Сижу, хлюпаю носом, смотрю на детей. Монету ищут, кажется. Что ж делать… я эту траву сама никогда не найду. А домой возвращаться — один фиг сдохну. Да и… съесть-то я волосы мага съела, а вдруг они переварятся? Гадость, конечно, но мне тогда точно хана. Думай, Сиггун, думай. Бабушка всегда говорила, что у меня светлая голова, а если мне что надо — не кочан капусты.

— Ребят… вам ведь монета нужна.

Две мордашки тут же повернулись ко мне. У того, что поменьше, заблестели глазки.