100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1 - Николай Каролидес

В 1984 году в Уокегэне (штат Иллинойс) книга вызвала протесты члена городского правления Роберта Б. Эванса-старшего, вместе с «Приключениями Геккльберри Финна» Марка Твена, «Убить пересмешника» Харпер Ли и «Унесенными ветром» Маргарет Митчелл. По словам Ли Берреса, учащиеся и их родители объединились в протесте против ««расизма» и «языка»» книг. Особенно, как пишет «Ньюслеттер он Интеллектуал Фридом», Эванс осуждал эти книги за наличие слова «ниггер» и требовал изъять их из программ учебных заведений: «В нашем округе нет книг о «латиносах», «макаронниках», «полячишках» или «узкоглазых». Точно так же как эти слова оскорбляют людей этих национальностей, слово «ниггер» оскорбляет черное население». Поскольку в школьную программу входил только «Геккльберри Финн», то дело ограничилось исключением этой книги из списка обязательного чтения.

Черный

Автор: Ричард Райт

Год и место первой публикации: 1945, США

Издатель: Харпер & Роу

Литературная форма: автобиография

«Мои дни и ночи превратились в мучительный нескончаемый кошмар. Надолго ли мне хватит сил терпеть?» (Здесь и далее — пер. Ю. Жукова, А. Мартынова). Так заканчивается тринадцатая глава (всего их четырнадцать) автобиографии Ричарда Райта — выражением крайней степени отчаяния, предшествующего осуществлению его тайной мечты о побеге из южных штатов на Север.

Озаглавленные как «Записки о детстве и юности», воспоминания охватывают 15 лет жизни героя — с четырех до девятнадцати. Он пытается взглянуть на события своей жизни и на отношения с другими людьми в поисках объяснения: что сделало его таким, какой он есть.

Детство Райта прошло в обидах, оскорблениях и бедности. Семья часто переезжала; сперва с плантации, где он родился и где его отец был издольщиком, — в Мемфис. Оттуда они вынуждены были уехать: отец Ричарда бросил свою жену и двух сыновей ради другой женщины. Семья скиталась в поисках дешевого жилья и средств к существованию. Иногда они жили у родственников, принимавших их с неохотой. Но такая зависимость стала постоянной после того, как мать Ричарда, довольно молодая женщина, перенесла удар, результатом которого стал паралич ног.

Основные воспоминания детства — это голод, недостаток и страх. После ухода отца они остались совершенно без средств, пока их мать не смогла найти работу. Голод, постоянный, свирепый, не покидал семью. Даже некачественной и убогой пищи не хватало. Зачастую не было денег и на то, чтобы протопить их лачугу. Иногда мать брала мальчиков с собой на работу, они жались в углу кухни, где она готовила, вдыхая запахи недоступной им еды. Денег на одежду не было тоже, и мать Ричарда, стыдясь нищенского вида сына, не отправляла его в школу. Побои были «автоматическими» ответами взрослых детям на их шалости и непокорность. Юный Ричард, упрямый и своенравный ребенок, часто получал розог или ремня от матери (до ее болезни) и родственников. Дядья и тетки запугивали его, чтобы сделать послушным своим желаниям. Побои преследовали его и в общении с местными шайками, и в школьном дворе. Ричард, новичок, чужак, должен был защищать себя, чтобы его признали своим.

Чувство заброшенности, обострившееся в сиротском приюте (мать не могла больше заботиться о двух мальчиках), и чувство ущербности — еще неосознанное — сформировали личность Ричарда. Их дополнял постоянный статус чужака: возможности завести прочные длительные отношения не представлялось из-за постоянных переездов и запретов взрослых. Он был лишен теплоты, нежности, поддержки, — исключение составляли редкие всплески эмоций у матери.

Религия была еще одним источником мучений и страхов, особенно когда мальчик жил у бабушки. Несмотря на свой юный возраст, он сопротивлялся попыткам бабушки приобщить его к ее пугающей религии. А когда его жестокая и набожная тетка, бывшая также его учителем, ударила его по пальцам линейкой (она была уверена: именно он, а не его набожные одноклассники, намусорил в классе), Ричард поклялся, что второго раза не будет. Когда она подошла к нему дома с хлыстом, он, борясь за свое чувство справедливости и независимость, пригрозил ей кухонным ножом.

Со всем этим контрастирует любознательность юного Ричарда, его стремление научиться читать и скорость, с которой ему это удается. Он начал складывать буквы и узнавать слова в книгах своих товарищей по играм в шесть лет; буквально за час угольщик научил его считать до ста. Он задавал вопросы обо всем на свете. Он поздно пошел в школу и учился урывками — лишь в 12 лет ему удалось проучиться полный год. Но учился он прекрасно и был отмечен на выпускных экзаменах. Книги стали его спасением, с ними он бежал от окружающих его ужасов и мечтал о будущем — «уехать на Север и писать книги, романы». Книги открыли ему мир серьезной литературы, интеллектуальную жизнь и поддерживали его стремление к жизни за пределами ограниченного Юга.

Ричард Райт признается, что в юные годы мало общался с белыми. Когда ему было девять лет, в нем жил страх перед белыми, подогреваемый страшными историями о расправах, о Ку-клукс-клане и об опыте его семьи. Его первая работа с белыми в подростковом возрасте подтвердила его впечатления об их подлости и жестокости, продемонстрировала их мнение, что черные — дети или идиоты, недочеловеки. Главным же разочарованием стало осознание того, что «система образования на Юге старалась убить» стремление черных граждан к знаниям.

После приобретения опыта в белом мире Райт решает держать свою мечту уехать на Север и стать писателем. Ему приходится долго учиться рабским манерам, языку и тону. Его неведение становится причиной потери работы и плохого обращения. Часть «проблемы», как замечает его друг, заключается в следующем: «Ты ведешь себя с белыми, будто не знаешь, что они белые». Шестнадцатилетний Райт молча признает, что это правда:

«…но я не могу, органически не могу рассчитывать и обдумывать каждый свой шаг, не могу взвешивать, измерять, сообразовывать. Могу притвориться ненадолго, но потом забываю о своей роли и начинаю вести себя просто как человек, а не как негр, и вовсе не потому, что я хочу кого-то оскорбить, нет, я просто забываю об искусственных барьерах между расами и классами».

Его друг продолжает: «Может, ты решил, что я — дядя Том, так ты ошибаешься. Я этих белых ненавижу, они для меня хуже чумы. Но показывать свою ненависть я не могу — убьют».

Со временем Ричард Райт научился виртуозно управлять выражением лица и голосом, но не без напряжения и чувства стыда. Когда позже он погрузился в более урбанистическую атмосферу Мемфиса, ему постоянно напоминали о том, что нужно быть настороже. Этот опыт проявился в развитии и культурной ассимиляции Райта. Он также демонстрирует выработанные черными способы выживания перед белой угрозой: ложь, жульничество, обман и безответственность.

Размышляя о своей теперешней жизни и о будущем, Райт видит четыре пути: бунт, объявление войны белым, объединившись с другими черными; покорность и жизнь доброго раба, которую он отрицает: «жизнь научила меня доверять только самому себе»; дать выход смятению, борясь с другими черными, перенеся ненависть к себе на других чернокожих; забыть все, что прочел, выбросить белых из головы, не думать о них вовсе, ухаживать за девушками, пить, чтобы заглушить свою тоску. Далее он продолжает:

«Я не тешил себя мечтой получить образование и выбиться. Не только потому, что по своей натуре я был лишен тщеславия, — просто это было выше моих сил. В мире существовали преуспевающие негры, но этот мир был мне почти так же чужд, как мир белых».

В итоге, «надежда на лучшее победила здравый смысл». Посоветовавшись с матерью, братом и теткой, он делает шаг — и садится на поезд до Чикаго.

Ричард Райт был знаком с цензурой не понаслышке. Он был членом коммунистической партии в 1940 году, когда вышел «Сын Америки». Ему угрожали изгнанием, потому что один из партийных лидеров посчитал, что взгляды, выраженные в книге, расходятся с партийной идеологией. Райта не исключили из партии благодаря его популярности, делающей его чрезвычайно полезным членом партии. Были и другие попытки партии направить Райта на путь истинный. В 1940 году он объявил о выходе из партии.

Специальная комиссия по расследованию антиамериканской деятельности обратила внимание на Райта, посчитав его деятельность подрывной. Райтом интересовалось и ФБР — из-за его связей с компартией. Райт знал, что его знакомых допрашивали. Эти события предварили выход в свет «Черного». В пятидесятых годах Ричард Райт был признан неблагонадежным Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности. Согласно существующим правилам, его книги должны были быть изъяты из всех библиотек США.