День рождения Буржуя - 2 - Юрий Рогоза

Аудитория, слушавшая все эти препирательства, и в самом деле заметно напряглась, начались перешептывания. Первым не выдержал Пожарский.

- Слушай, может, скажешь, что все-таки случилось? - подступил он к Толстому.

- Ничего плохого - говорю сразу! Скорее, совсем даже наоборот. В общем...

- Ну, смелее, - громким шепотом приободрил его доктор.

Толстый наконец решился.

- Одним словом, вы все знаете, что Буржуй... Владимир Коваленко умер. Так вот, он... не умер. Что вы все так на меня смотрите?! Доктор! беспомощно оглянулся он на Константина.

- Что?

- Ну вы же обещали!

- А у вас и так хорошо получается.

Толстый обернулся к недоумевающим сотрудникам.

- Ну не смотрите так! Не поехал я мозгами, не поехал. Буржуй живой! И вообще, скоро он сам объявится. Собственной персоной. Тогда я вам и предъявлю тело. В том смысле, что как раз не тело, а совсем наоборот.

Доктор понял, что пора все-таки брать ситуацию в собственные руки.

- Так, все успокоились, успокоились, - начал он тоном экстрасенса, проводящего массовый сеанс гипноза, и, как ни странно, возбужденный ропот в аудитории потихоньку спал. - Очень хорошо. Владимир Владимирович Коваленко жив и здоров, но по ряду причин скрывал это целый год...

- Больше, - справедливости ради уточнил Толстый.

- Даже больше, - не стал спорить доктор и снова обратился к собравшимся: - Поскольку все вы о нем слышали, а многие даже знали... знают его лично, новость может показаться вам... как бы это сказать... несколько неправдоподобной, даже шокирующей. Но поверьте моему опыту - это лучше, чем если бы покойный попросту взял и вошел в эту дверь посреди рабочего дня. Тут уж последствия было бы трудно прогнозировать...

- Толстый, - Пожарский уже не мог выносить этого издевательства. Что это за бред?

- Олежка, ты это... - потупился гигант. - В общем, зайди ко мне. А вы работайте, господа, работайте спокойно. Мое дело предупредить...

И с этими словами Толстый поспешно скрылся в своем кабинете. После таких доходчивых объяснений собравшийся в приемной народ расходиться не торопился. Все недоуменно переглядывались. Многие знали, что работодатель в последнее время крепко выпивал. Инициативу взял было на себя Воскресенский:

- Господа, давайте попытаемся работать, правда. Хотя... - он безнадежно махнул рукой и отправился к себе.

А в кабинете Толстого доктор Костя, вполне довольный тем, как прошла встреча, убеждал хозяина:

- Ну вот видите, как все замечательно прошло. А вы волновались.

- Да. Интересно, кто из них сейчас карету вызывает? - Толстого все-таки мучили сомнения. - Хоть бы Буржуй поскорее объявился! А то всегда так: договоримся, а он пропадает.

Он снова набрал знакомый номер и снова услышал в ответ длинные гудки.

В кабинет без стука влетел Пожарский. После всего услышанного он был не то что зол - взбешен.

- А, заползай, Олежка, - как ни в чем не бывало приветствовал его хозяин.

- Может, объяснишь все-таки, что это за бред? - отчеканил Олег.

- Пожалуй, мне лучше вмешаться... - начал было доктор.

- Пожалуй, вам как раз лучше не вмешиваться! - жестко оборвал его Пожарский и повернулся к Толстому. - Мы можем поговорить?

- Собственно, мне пора. Извините, - доктор прихватил свой портфельчик и заторопился к двери.

Толстый попытался его удержать, но доктор поспешил удалиться.

- Ну вот, человека обидел. Зря ты так, - с упреком посмотрел на Пожарского Толстый. Тот угрюмо молчал и лишь глазами посверкивал. - Да не смотри на меня как на врага народа. Я тебя вчера, между прочим, весь день искал! Не хотел, чтобы ты узнал вместе со всеми.

- Да что, что узнал?!

- Ну что Буржуй живой, что ж еще.

- Погоди. Ты что несешь?

- Да ничего я не несу. Буржуй не погиб, он год косил, по заграницам шастал, хотел убийцу отыскать. Что тут неясного?

- Да теперь только одно в общем-то, - криво улыбнулся Пожарский. Почему ты об этом знаешь, а я - нет. Почему я как идиот езжу на его могилу? Иногда вместе с тобой, между прочим. И ты со мной по этому поводу водку жрешь и плачешь крокодиловой слезой! Вот что неясно!

- Так и знал, что ты обидишься, - Толстый спрятал глаза.

- Нет, я тебя обниму со слезами благодарности! - Олег не собирался жалеть друга. - За то, что ты мне врешь целый год! И что за дурачка меня держишь! Слушай, а кто вообще придумал, что ты врать не умеешь, а? Ого-го! Нам бы всем у тебя поучиться!

Толстый чувствовал, что виноват, а в запасе у него был только один аргумент:

- Думаешь, мне легко было?! Да я чуть не рехнулся! Я Верке - и то ни полслова, ясно? А у меня от нее вообще никогда секретов не было, если хочешь знать!

- Не хочу. Я в чужие семейные дела не лезу. - Пожарский уже не желал прислушиваться ни к чему. Ему нужно было самооправдание для того, что он собирался сделать. Он хорошо понимал это сам, а оттого злился еще больше.

- Зачем ты? - Толстый искренне переживал. - С каких это пор мы тебе чужими стали?

- Сам не знаю. Незаметно все получилось, правда? Как-то само собой...

- Олежка, ну хватит мне душу мотать, честное слово. - На Толстого жалко было смотреть. - Приедет Буржуй - лучше его поругаешь. А у меня сил больше нет! Ну хочешь - стукни меня. Может, полегчает...

- Пошел ты!

Пожарский вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью, пробежал мимо изумленной Аллы, а в своей комнате тут же бросился к телефону.

- Алло, Лиза? Будьте добры Лизу, - потребовал он, набрав номер. Это я, любимая. Знаешь, ты была права. Во всем. Ты намного мудрей меня. Мы уедем отсюда. Очень далеко. И очень скоро.

После ухода друга вконец разогорченный Толстый уныло пошатался по кабинету, повздыхал и наконец побрел в кабинет Пожарского мириться.

- Все дуешься? - начал он прямо с порога. - Не надо, слышь. Ну не я это придумал, не я! Мне этот год - за десять был, если хочешь знать...

- Нет, не хочу, - оборвал его Олег.

- Ну хватит уже. Мне вот наоборот - классно! Такой груз с души свалился! И вообще - обижаться потом будешь! Главное же, что Буржуй живой!

- А кстати... Где он?

- А фиг его знает! Опять запропастился куда-то... Сегодня вместе в "Круглую башню" рванем - совсем как когда-то... - Толстый все надеялся улестить Олега. - Правда, тогда нас Аминка дома ждала... - вспомнил он о грустном. Ругалась.

- Вот ты сказал - как когда-то. Ты что, серьезно думаешь, что мы не изменились? - Пожарский наконец снизошел до разговора.

- Не знаю. Я, по-моему, с пятнадцати лет не меняюсь.

- Слушай, а если бы я, к примеру, сказал: дай мне пятьсот тысяч, ты бы дал? Так, без всяких вопросов?

Толстый решил, что Пожарский оттаял, что это обычная дружеская подначка и весело включился в игру.

- Пятьсот штук? Круто! Слушай, на такие бабки лучше всего остров купить. В океане. Выстроим там парочку халабуд в туземном стиле, купим эти... водные мотоциклы. Не житуха, а сплошное светлое будущее!

В дверь постучали, и вошел охранник.

- Извините, Анатолий Анатольевич, там человек ломится. По виду типичный уголовник.

- Так гони его в шею! Мы тут мечтаем, может быть...

- Он говорит... извините... "Вашему Толстому поклон от Буржуя".

- Блин! - Толстый схватился за голову. - Ни дня без сюрприза! Давай его живо ко мне!

Через пять минут развалившийся в кресле неприятный молодой крепыш, только что выпущенный на волю, закурил, обвел нагловатыми глазами Толстого, Пожарского и охранника, так и не решившегося выйти из кабинета шефа, и подытожил свой рассказ:

- Вот такой расклад, брателло.

- А ты ничего не путаешь? - спросил Толстый.

- Гадом буду, - энергично подтвердил свою правдивость крепыш.

- Понятно... - задумчиво протянул Толстый. - И за что ж Буржуя на этот раз?

- Такие вопросы у солидной братвы не хиляют, - авторитетно отозвался крепыш.

- Ясное дело, - прочувствовал ситуацию Толстый. - Ну спасибо, друг. Тебе Буржуй сколько обещал?

- Давай без фуфла, - искренне обиделся парень. - Я тебе сам отсыпать могу, между прочим! Корешу помочь обещал.

- Хороший ты человек, сразу видно, - умилился Толстый. - Ну, полетели!

- Лети умеренно, брателло, - напутствовал его урка. - Не в любви твой Буржуй у мусоров. Нипочем его не выпустят!

- Выклыкав, Васылю?

Сержант Дончик поднял голову. В узкую щелку едва приоткрытой двери заглядывала Потылычиха.

- Выклыкав, выклыкав, титко Мотрэ. Заходьтэ, будь ласка. - Старуха робко - все-таки побаивалась она участкового - проследовала к столу и осторожно взгромоздилась на хлипкий стул.

- Що у тэбэ знов до старои?

- Та ничого нового. Всэ тэ ж...

И без того узкие губы старой сплетницы превратились в тонкую полоску. Она со злобой уставилась на сержанта.

- А якщо тэ самэ, то нащо ты мэнэ марно по сэлу ганяеш? Я вжэ нэ дивка туды-сюды бигаты - здоровья нэма...

- Ну выбачтэ, - развел руками сержант. - Я просто був выришыв можэ, надумалы?

- Що надумала? - бабка отвела от сержанта взгляд.

- Знаетэ ж сами. Нащо пытаты?

Потылычиха засопела и зло сощурила маленькие глазки: