Стать сильнее - Лёха
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Упомянуто как минимум в двух летописях о четырех статуэтках, полностью из золота и инкрустированных драгоценными камнями. — Серьезно ответила Марго, не сводя взгляда с темного прохода. — Символизирующие четыре стихии, которые по идее должны были охранять сон князя.
— Не слишком-то они работают, — пробормотал я. Нет мне не показалось, внутри коридора бесновался дух, но выходить боялся, чувствуя меня, и почему-то внутрь усыпальницы зайти тоже не мог. — А может быть, всё-таки работают, вот только несколько неправильно. Марго, оставайся здесь. Внутри мы будем только мешать друг другу. У тому же я не могу просто замедлить самого духа, только ускорить собственное восприятие до максимума, таким образом затормозив его. Для тебя всё равно ничего не изменится, словно время просто остановится между двумя секундами. А вот попасть под дружеский огонь станет вполне реально. — Прочитав на её лице протест, я добавил. — На тебя ложится весьма ответственная миссия — вытаскивать меня, если вдруг что-то пойдёт не так.
— Керн, — оклик Ведьмы настиг меня, когда я почти вплотную приблизился ко входу в гробницу. — Будь осторожен.
— Поверь, я буду стараться очень сильно, — пробормотал я в ответ, прекрасно понимая, что она меня всё равно не услышит.
Остановившись на самой границе коридора, я призвал сразу все дары. Там внутри на своей территории мстительный дух обладает всей своей силой. С ним и так справиться не слишком легко, а возле собственных костей, это становится и вовсе практически невыполнимым. Выдохнув, я пустил перед собой светляков, и, заставив время замереть, шагнул внутрь.
Все-таки я не зря довольно много времени и сил вкладывал в тренировки. Мои мышцы и кости теперь вполне нормально переносили эти безумные ускорения, не грозя лопнуть от перенапряжения. И это позволяло мне чаще прибегать к семейному дару, но всё же не каждый день. И вот я второй раз за неполные сутки применяю свою возможность влиять на время.
Стоило мне пройти пару метров, как светляки с негромким хлопком погасли, а мимо пронесся вихрь, стараясь сбить с ног и едва не опрокидывая на землю. Даже несмотря на замедление, вихрь обладал вполне приличной скоростью, а мне ускоряться ещё больше, было невозможно. Таких нагрузок мой костяк точно не выдержит.
Упрямо сжав зубы, я снова вызвал светляков и стеганул хлыстом тьмы просто наугад перед собой. Хлыст тьмы сформировался у меня в руке совершенно автоматически и, в общем-то, был для мстительного духа не смертелен, но довольно болезненен. Раздавшийся вой, оповестил меня в том, что я попал, а содрогнувшийся под ногами пол, весьма недвусмысленно намекнул, что пора бы пошевеливаться.
До непосредственно усыпальницы оставалось пройти метров десять, вход в неё был отчётливо виден с моего места. Не слишком понятно, откуда там шёл свет, факелов на стенах я не видел не одного, но разбираться с этим феноменом, нужно было позже, когда разберусь с духом.
Мимо снова пронесся вихрь, но на этот раз светляки не погасли, лишь замигали, но через несколько мгновений снова начали светить ровным ярким светом. Или у духа по каким-то причинам заканчивались силы, или же я влил в свои творения слишком много манны. Очередной удар хлыстом, змеившимся в моей руке, отогнал духа, а я рискнул и замедлил его движения ещё больше, просто ощущая, как напряглись мои мышцы и связки, преодолевая немыслимое сопротивление. В вихре, проявилось искаженное злобой лицо, на котором теперь читался ужас. Он попытался рвануть от меня в сторону, чувствуя исходящую для его существования опасность, но ничего не получилось, потому что я контролировал каждое движение духа, направляя его плетью.
До усыпальницы с саркофагом оставалось пройти пару метров, которые давались мне всё с большим трудом, когда дух, поняв мои намерения, завыв, решил атаковать. Он вложил в эту атаку всю свою ярость, весь свой страх передо мной, и, надо сказать, у него почти получилось вырваться из поля замедления.
Рванув в сторону на пределе своих возможностей, да так, что я не успел повернуться следом, он налетел на меня, сзади. Удар был настолько существенный, что я потерял концентрацию почти над всеми дарами, кроме семейного. Светляки погасли, плеть тьмы рассыпалась тонкой струйкой праха, а я сам не удержался на ногах и кубарем влетел в усыпальницу. Единственное, что я успел сделать, это закрыть голову руками, иначе точно убился бы об какой-нибудь камень из валяющихся на полу.
Тем не менее, я здорово ободрал кожу на руках, да и лицо покрылось мелкими, кровоточащими царапинами. В бешенстве вскочив на ноги, я, даже особо не думая, что делаю, направил волну семейного дара в мчавшегося прямо на меня духа, наскоро оформив его в довольно несложное заклинание, которое я не так уж и давно накладывал на саркофаг князя, в самом первом кургане, чтобы безболезненно его перенести в другое место. Одновременно удерживать себя в ускоренном состоянии я больше не мог, поэтому бросив заклинание в эту тварь, я свернул дар.
Время сделало уже привычный скачок, я покачнулся и не без удовольствия посмотрел на застывший передо мной полупрозрачный комок ярости и ненависти. Обойдя его по кругу, довольно улыбнулся. Интересное открытие, и как многие открытия сделано по наитию, случайно. Я-то был свято уверен в том, что это заклятие действует только на материальный объект, например, на саркофаг. Суть его сводилось к тому, что вокруг объекта создавалось поле, в котором объект замедлялся до такой степени, словно законсервировался между двумя секундами. Оказывается, подобное поле можно создать и вокруг нематериальных сущностей, разных духов и привидений.
Теперь, когда дух был обездвижен можно было с ним окончательно разобраться. Не торопясь и наверняка, освободив при этом чистую душу погибшего так давно ребенка от пленившей её злобной сущности.
Сейчас, когда всё почти закончилось, я ощутил, что устал. Что болят напряженные мышцы, порезы на лице. Кажется, когда я летел кувырком, то повредил пару ребер. Надеюсь, что не сломал. Мне ещё домой столько километров пилить.
Саркофаг открывался с трудом. Слишком много лет прошло, когда его закрыли, как казалось тогда, навсегда. Плоти на теле уже не было, только довольно хрупкие кости, выглядывавшие из наполовину истлевшей одежды, которая ещё не вся превратилась в прах. Лежащий на груди юного князя предмет, на котором сомкнулись
