Дорога на райский остров - Виктория Холт

Я была слишком беспечна. Мне не следовало говорить об этом ни с кем, даже с Фредди.

Завтра, рано утром, Магнус выезжает в Лондон. Сделав запись, я убрала дневник и приготовилась ко сну. Но спать мне нисколько не хотелось. Меня переполняли разные планы, я прокручивала в голове, что мне надо взять с собой. Миновала полночь, а мне все не спалось. И тут я вдруг услышала, как скрипнула доска. Кто-то ходил по нижнему этажу. Наверное, мачеха. Ее комната находилась именно там.

Я прислушалась. Крадущиеся шага. Я бросила взгляд на свой бесценный ключ. Он торчал в двери, обеспечивая мне безопасность. Я поднялась, подошла к двери и стала слушать. Да, кто-то тихонько крался по коридору. Очень тихо я отперла дверь и выглянула в коридор. На цыпочках подошла к перилам. На стене мерцал отблеск свечи, которую держал в руках Десмонд Фидерстоун. Он был бос и в ночной рубашке. Я увидела, как он открыл дверь комнаты мачехи и вошел.

Я отступила. Это было как удар грома. Я сжала перила. Что это означает? Они были любовниками. Или, может быть, ему неожиданно понадобилось что-то сказать мачехе? Глупости. Он вошел совершенно спокойно, так, словно это было для него привычным делом. Даже не постучал. Кроме того, о чем это ему говорить с ней в полночь?

Я дрожала, стоя на лестнице. Я чувствовала, что мне надо подождать и посмотреть, что будет дальше, ибо знала, что это важно. Я простояла так до трех утра. Он не появился. Стало быть, никаких сомнений. Я прокралась в свою комнату и заперлась. Они действительно были любовниками. Как долго? Очевидно, он и раньше приезжал сюда к ней. Были ли они любовниками, когда был жив мой отец?

Эти периодические визиты… Приезжал ли он для того, чтобы заниматься любовью с мачехой? И одновременно еще ухаживал за мной! Она знала об этом. И пыталась помочь ему. Придумывала небылицы насчет Магнуса и племянницы миссис Мастере.

Что это значило? Заснуть было невозможно. Мне следовало раньше обо всем догадаться. И ведь моей мачехе почти удалось покорить меня. Я поверила в ее горе. И почти готова была стать ее другом.

Мысли вихрем проносились в моей голове. А мой отец… Как же он? Он так сильно любил ее. Возможно, все произошло уже после его смерти. И вот я снова достаю дневник и все записываю. Это меня как-то утешает. Успокаивает. Моя первая мысль: расскажу Магнусу обо всем, что видела. Но ведь он вернется только через неделю. Я благодарна Богу, что скоро уеду из этого дома.

Я провожу день в своей комнате. Я сослалась на головную боль. Не могу смотреть в глаза ни ему, ни ей. Я не знаю, как мне надо себя вести.

Иногда мне хочется бросить им все в лицо. Потом я думаю, что должна молчать.

Дело в том, что я боюсь их. Боюсь этого дома. Все мои тревоги, чутье, подсказавшее, что надо сделать ключ и запираться, — это было предостережение. Что-то внутри меня видело больше, чем мое сознательное "я".

Все изменилось с тех пор, как Лоис Гилмур вошла в наш Дом. До этого как все было открыто и легко! Это она принесла сюда зловещую атмосферу — и, разумеется, сама же была ее причиной.

В середине дня мачеха явилась навестить меня. Я лежала на кровати, закрыв глаза, как вдруг услышала, что она вошла.

— Мое дорогое дитя, — сказала она, — ты действительно выглядишь бледной.

— Это просто головная боль. Наверное, сегодня я останусь в своей комнате.

— Да, наверное, так будет лучше всего. Я пришлю тебе что-нибудь поесть.

— Мне не хочется есть.

— Ну, может быть, немного супа. Я кивнула и закрыла глаза. Она молча вышла. В дверях стоял Фредди.

— Нет, мой дорогой, — сказала мачеха. — Заходить нельзя. Энн Элис сегодня плохо себя чувствует. Дай ей отдохнуть.

Я подняла голову и улыбнулась Фредди, стоявшему на пороге. Казалось, он мне очень сочувствует. Он такой славный мальчик. Я съела суп, больше мне ничего не хотелось. Я лежала на кровати и думала. Что все это значит? Они любовники… С каких пор? Я вспомнила, как впервые увидела Десмонда Фидерстоуна вместе с ней в гостинице. Наверное, с тех пор. И все же она вышла замуж за моего отца, и отец умер. Он оставил ее достаточно обеспеченной. Она приехала сюда простой гувернанткой, и, как я представляю, не слишком-то была богата. А теперь ее друг — любовник — пытался жениться на мне. Я была глубоко потрясена.

Я ведь знала, что они были просто сокрушены известием о том, что Чарлз жив. Почему? Потому что Чарлз станет наследником. Разумеется, я буду обеспечена, но я уже не буду так богата, как была бы, если бы брат умер.

Все встало на свои места.

— Расчет. Смотри на это вот так, — велела я себе. — Отец умер, и, возможно, она нуждается в любовнике, возможно, между ними все только началось. Может, он уже и не хочет на мне жениться. Может, теперь он женится на ней.

Однако как я могла быть уверена, что мои мысли о нем правдивы. А если они?.. Эти приступы отца? Что они означали? До женитьбы у него их никогда не было.

А что, если она убийца? Что, если они все это задумали? Что, если они и сейчас строят заговор? Может, он хочет жениться на мне и убить меня, как она убила., .

Я записываю свои мысли по мере того, как они появляются. Может, они немного несвязаны, зато помогают мне думать.

Этот дом стал очень зловещим местом. Я боюсь. Ох, Магнус, как жаль, что тебя здесь нет. Если бы ты был здесь, я бы сказала: «Забери меня отсюда, забери прямо сегодня. Я не хочу проводить еще ночь в этом месте.» Оно меня пугает. Оно полно угроз. То, что я считала детской фантазией, теперь становится зловещей реальностью.

Я должна решить, что мне делать дальше. Я кое-что придумала. Можно попробовать сегодня вечером. Я подслушаю, когда он пойдет к ней. Конечно, я прекрасно знаю дом, а рядом с их комнатой есть еще одна с дверью, ведущей в коридор. Как во многих домах в стиле Тюдоров, некоторые комнаты в нем ведут в другие. Эта комната ведет в комнату мачехи, хотя в ней есть и дверь, выходящая в коридор. Дверь между комнатами заперта. Если я пойду туда, возможно, мне удастся подслушать, что они говорят. Я решила, что днем, когда их не будет дома, я пойду в ту комнату и обследую ее, чтобы убедиться, смогу ли спрятаться там, а если да, то будет ли там что-нибудь слышно. Теперь уже вторая половина дня, и я выяснила все, что хочу. Я была на нижнем этаже. Дверь между комнатами с обеих сторон заперта на засов.

Я убедилась в этом, дверь примыкает к косяку неплотно. Если я встану на стул, то смогу достать до щели над Дверью и оттуда, я уверена, услышу то, что говорится по ту сторону двери.

Сегодня ночью я попытаюсь. Конечно, я могу ничего и не услышать. Я уже получила доказательство того, что они проводят вместе ночи. Но я хочу послушать, о чем они говорят. По-моему, Фидерстоун имеет пристрастие к портвейну и любит выпить после обеда. Может быть, в это время и стоит послушать, о чем они беседуют. Но тогда они будут осторожны. Ведь у слуг везде есть уши.