Опасность - Лев Гурский

— А что? — лениво поинтересовался Лоу. Он прикончил свой гамбургер, залпом выхлебал остатки кофе и теперь раздумывал, что бы ему сделать с пустым стаканчиком. Просто выкидывать его в проволочное ведерко было скучно.

— По-моему, они у вас только прогуливаются и болтают друг с другом. О каком режиме секретности может идти речь, если эти яйцеголовые вообще не имеют понятия о дисциплине?

Полковник Лоу, наконец, придумал. Он поставил стаканчик на стол донышком вверх и, размахнувшись, раздавил его ударом кулака. Хлоп! — кончина бумажной посудки сопровождалась звуком, отдаленно похожим на пистолетный выстрел.

Дженкинс показал себя отличным профессионалом: мгновенно отпрыгнув от окна, он уже на лету развернулся, выхватил свой «бульдог» и зашарил стволом в поисках мишени.

— Это стаканчик, — с готовностью объяснил Лоу. — Спрячьте свою пушку. Если хотите, можете считать это учебной тревогой.

Несколько секунд Дженкинс не опускал пистолет, словно прикидывая, не продырявить ли ему шутника. Потом он все-таки вернул «бульдог» на место и одернул пиджак.

— Очень остроумно, Лоу, — сказал он ледяным тоном. — Я расскажу генералу, как вы тут весело проводите время.

— Сделайте одолжение, — пожал плечами Лоу. — И не забудьте поведать генералу о вашей гениальной идее приставить к каждому здешнему физику по два сотрудника УСС… Я правильно вас понял?

Дженкинс невольно сделал протестующий жест рукой.

— Виноват, — поправил себя Лоу. — Это к рядовым физикам по два. А к Теллеру, Фейнману и Сциларду — по три агента к каждому, не меньше. Чтобы дежурили у них в спальнях и провожали в сортир… Расскажите, расскажите генералу об этих ваших соображениях. Ручаюсь, что первый ваш рапорт окажется и последним. Генерал, конечно, глубоко уважает службу мистера Даллеса. Но не настолько, чтобы потакать бредням каждого штатского идиота, пусть даже и с самыми широкими полномочиями…

Дженкинс побледнел, потом побагровел. Казалось, еще мгновение — и он набросится на толстяка и расплющит его об стену. Но тут полковник вдруг широко улыбнулся и поднял руки вверх в знак примирения.

— Беру «идиота» назад, — заявил он. — Погорячился. Однако и вы, Дженкинс, обязаны меня понять. Когда служишь в этой дыре девятый год, уже изучил здесь все до кустика и если к тебе потом является парень прямо из Вашингтона и через день объясняет, как здесь нужно наводить порядок… Поймите, дорогой Дженкинс, здесь, в Лос-Аламосе, — все не так, как в столице. Здесь ОСОБЬІЕ условия.

При этих словах Дженкинсу показалось, будто воздух в комнате быстро сгустился. Ну да, его предупреждали в Вашингтоне. Особые условия. Радиация, которая убивает медленно, но от которой не спрячешься. Злость сразу же уступила место тревоге. О, ччерт! Он уже наверняка нахватал кучу рентген.

— Вы имеете в виду плутоний? — поспешно спросил он.

Полковник покачал головой:

— Я не о том, Дженкинс. С фоном-то здесь все в порядке. Лос-Аламос — это вам не Ок-Ридж и не Альбукерке. Здесь сидят теоретики.

Дженкинс облегченно вздохнул и проговорил уже медленнее:

— Тогда я тем более не понимаю…

Лоу задумчиво поковырял в зубах. Его толстое, как блин, лицо опечалилось.

— Вам придется отказаться от мысли проводить здесь дознание. Я даже не рекомендую вам вообще беседовать ни с одним из них. В крайнем случае — в столовой и о еде. И упаси Боже, если кто-нибудь из них догадается, что вы из УСС…

— Но почему? — удивился Дженкинс. — Чем ваши умники лучше других? Они неприкасаемые, что ли?

— Почти что так, — с грустью ответил Лоу. — Они здесь получают от правительства кучу зеленых за то, что производят МЫСЛИ. И если вы или я будем их отвлекать или тем более волновать всей этой шпионской чепухой, их мозги произведут меньше нужных мыслей. А значит — правительство останется внакладе. Мы ведь не можем допустить такого, верно, дорогой Дженкинс?

— Это вовсе не чепуха, — возразил Дженкинс. — Мы располагаем данными, что именно отсюда идет утечка секретной информации по Бомбе. Если раньше можно было еще надеяться, что русские блефуют, то теперь, после испытания русской «игрушки» на полигоне в Казахстане, сомнений не остается. По нашим сведениям, у них сейчас имеется не меньше двух готовых установок. Каким образом им стал известен атомный секрет?

Полковник развел руками:

— Может, они сами, своим умом до всего дошли? Запрятали пару сотен своих яйцеголовых за колючую проволоку где-нибудь в Сибири и приказали: ищите! А то расстреляем. Сами знаете, у дядюшки Джо характер крутой…

— Исключено, — твердо сказал Дженкинс. — Слишком быстро. Конечно, в России над Бомбой работают крупные физики. Курчатов, скажем. Иоффе, Фролов, Харитон… Но вот темпы, с которыми они пришли к своей модели… Вот вы, полковник, здесь уже девятый год, верно? В 45-м у Сталина не было Бомбы, но через четыре года откуда-то появилась. Быть не может, что их Курчатов и Фролов в два раза умнее наших Оппенгеймера, Ферми, Сциларда. Значит…

— Ничего не значит, — отмахнулся Лoy. — Но даже если ваше Управление трижды право и кто-то из здешних мальчиков работает на русских… даже если русский шпион — сам Оппи собственной персоной… мы все равно не имеем права ужесточать режим и подсовывать в их лаборатории ваших с мистером Даллесом соглядатаев. Я уж не говорю про вашу милую идею с перекрестными допросами! Попробуйте надавить на высоколобых — и никто не сможет гарантировать, что кто-нибудь из них, разволновавшись, не допустит ошибку в какой-то формуле… А, представили? Полигон, разумеется, от нас далеко, но вот от столицы штата — гораздо ближе. Санта-Фе — скверный городишко, однако мне бы не хотелось, чтобы из-за нашей глупости он разделил участь Хиросимы. Я доступно излагаю, Дженкинс? Вижу, вы меня поняли.

— Погодите, полковник, — проговорил Дженкинс, машинально смахивая пот со лба. — Мы с вами не о том говорим. Каким-то образом в СССР собрали три «игрушки». Теперь их осталось две, и они представляют угрозу национальной безопасности Соединенных Штатов…

— Я — человек военный, — перебил Лоу. — И, как военному, мне трудно представить, что русские, заполучив две Бомбы, тут же поспешат сбросить их на Вашингтон или Нью-Йорк. Скорее уж они предпочтут сначала отработать методику, накопить побольше зарядов… и тут мы с вами им не можем помешать. Если только не высаживать десант в Казахстане и не похищать обе «игрушки» у русских прямо с полигона. Но на это мистер Трумэн не даст мистеру Даллесу полномочий. И потому вы решили пойти по легкому пути и перевернуть вверх дном Лос-Аламос. Так вот: на это уже я вам не могу дать полномочий. Можете сказать генералу, что полковник Лоу спятил и охраняет своих умников, как наседка своих цыплят. И ни одного цыпленка не позволит зажарить.

В эти минуты толстяк Лоу действительно походил на заботливую наседку, уверенную в своем праве защитить потомство любой ценой. Правда, яйцеголовые были далеко не птенчиками. «И кто-то из них готов подставить и курочку, и весь курятник», — подумал Дженкинс. Вслух же он сказал:

— Ладно. Допустим, вы правы. Допустим, покой этой вашей ученой братии для страны важнее, чем один окопавшийся здесь сукин сын. Но ведь можно усилить хотя бы элементарные меры безопасности. Контролировать, по крайней мере, любой выезд за пределы Лос-Аламоса. Возможно, связник здешнего агента сидит в Санта-Фе и ждет не дождется, когда кто-то из ваших, полковник, птенцов принесет ему на блюдце формулу-другую…

— Это сложно, — мрачным тоном произнес Лоу. — У многих из наших физиков есть здесь автомобили, и мы не можем запретить им съездить в Санта-Фе немного развеяться. Поездки оговорены контрактом. К тому же здесь, в Лос-Аламосе, нет никаких развлечений, кроме выпивки и жратвы. И еще работы, конечно. Я могу разок-другой напроситься к кому-нибудь в попутчики. Однако если этим же начнут регулярно заниматься мои сержанты, то яйцеголовые сразу догадаются, что военные усилили контроль. Они и так подозревают, что парни из состава Специального инженерного подразделения кладут мне на стол еженедельные рапорты, кто и что болтает в лабораториях.

— А что именно болтают? — живо полюбопытствовал Дженкинс.

Полковник Лoy ухмыльнулся:

— Ничего серьезного. Ничего подозрительного. В симпатиях к коммунизму никто не признавался. И если кто-то и выругает Гарри — то это не значит, что он непременно сочувствует дяде Джо.

— Интересно, — протянул Дженкинс. — За что именно ругают ваши физики президента? Криминала в этом нет, я просто так интересуюсь.

— Ну да, просто так, — понимающе покивал полковник. — Ругают, знаете, в основном за то, что Гарри до сих пор не отправил в отставку мистера Аллена Даллеса. Дескать, плохо работает.

Дженкинс сделал вид, что не заметил шпильки. Он уже понял, что злиться на полковника глупо, а еще глупее — демонстрировать свою злость. Полковник только радуется, видя, что его шуточки сработали. Только он, Дженкинс, отныне не доставит Лоу такого удовольствия.