Впервые в жизни, или Стереотипы взрослой женщины - Татьяна Веденская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У тебя не так много мозгов, чтобы рисковать ими, – смеялся он, глядя, как Олеся кривится своему отражению в зеркале. Цветастая вязаная шапка с двумя помпонами, может, и была ей к лицу, но бесила и раздражала.
– Тебе хорошо, у тебя нет прически, – ворчала Олеся.
– Не согласен! У меня есть прическа. – И Померанцев указывал на короткую стрижку, которую недавно сделал и которая не нравилась ей.
– Этой твоей прическе не повредит, если даже по ней танк проедет! – возмутилась Олеся.
– И ты сможешь переуложиться, когда доберешься до студии, – успокоил ее он. Олеся уже вторую неделю вела программу на одном из очень кабельных каналов. Настолько кабельных, что никто никогда не слышал об этом канале, кроме жителей конкретно Орехово-Борисова, где, собственно, и был профинансирован из средств бюджета этот маленький и как бы молодежный канал. Единственное, ради чего Олеся вообще согласилась мотаться туда, считай, каждый день, да еще теперь по холоду и в шапке, – это чтобы добавить в свое резюме пункт «телеведущая».
– Ладно, я пошла, – фыркнула она, намереваясь стянуть эту ужасную штуку со своей головы, как только пересечет двор дома и скроется из зоны видимости своего мужа. Однако стоило завернуть за угол, как раздался звонок. Это был Померанцев с требованием не снимать шапку.
– И не собиралась! – возмутилась Олеся, хотя шапка уже была у нее в руках.
– Надень обратно, ради меня, да? – Голос Максима был мягким, но настойчивым. – Я узнаю, если ты этого не сделаешь.
– Как? – вытаращилась Олеся, оглядываясь вокруг себя.
– Неважно, – и отключился. Она вздохнула и нацепила шапку. Черт с ней, пусть и не будет прически. Никто все равно не смотрит этот «Молодежный вестник» Орехово-Борисова. Телефон в кармане снова завибрировал и запел. Олеся раздраженно вытащила его из кармана и, не глядя, рявкнула:
– Что? Я надела эту чертову шапку!
– Очень рад за тебя! – после некоторой паузы ответил не слишком-то знакомый мужской голос. Затем Олеся услышала вполне знакомый смешок.
– Шебякин? – Она оторвала аппарат от уха и посмотрела на номер. Незнакомый. Новый?
– Он самый, моя дорогая, – радостно подтвердил тот. – Что-то ты совсем пропала, не звонишь, не пишешь. Брезгуешь?
– Шебякин, тебе чего? – разозлилась Олеся. – Я тут на ветру стою. Мне идти надо, одно шоу теперь веду.
– Шоу? – хмыкнул Артем. – Это ты молодец. А то, что на ветру стоишь, – неправильно. Скажи мне, где конкретно ты стоишь на нем, и я тебя прикрою.
– Шебякин, отстань, а? Ты что, пьян?
– Не без этого, – не стал отрицать он. – И все же нам надо встретиться. Ты свободна после шоу?
– Ты хочешь встретиться? – удивилась Олеся. Удивилась, скорее, не тому, что именно сказал Артем, а тому, каким тоном он это произнес. Серьезным, без его обычных скабрезностей и шуточек. Словно речь шла о деле.
– Хочу с тобой поговорить. Ты в центре вечером будешь?
– Я вечером буду в Орехово-Борисове, и, если уж ты хочешь со мной «поговорить», приезжай туда. Могу дать адресок. – Олеся натянула шапку поглубже. Говорить по телефону на холоде было совсем неприятно. Сквозь шапку голос Шебякина был еле слышен.
– Орехово-Борисово? Это вообще где? В России?
– Представь себе, – фыркнула Олеся, не имея намерений снова встречаться с ним. Их последняя встреча была из разряда тех, о которых она предпочитала крепко-накрепко забыть.
– Ладно, диктуй адрес, – лениво пробормотал Артем, чем окончательно потряс Олесю, заставив метаться между разными вариантами и объяснениями этого феномена от простых, из серии, что ему просто стало НАСТОЛЬКО скучно, до сложных, где Шебякину потребовалась срочная пересадка почки и он хочет попросить ее стать донором. Ради такого он бы, наверное, поехал и в Орехово-Борисово.
Реальность оказалась ошеломляющей. Олеся сидела в маленькой «Шоколаднице» недалеко от метро и сверлила Шебякина изумленным и полным подозрений взглядом. Она даже не удосужилась снять шапку и куртку, так и сидела, забыв обо всем на свете, а Артем бездумно листал меню и пытался справиться с трясущимися руками.
– Сколько ты вчера выпил? – поинтересовалась Олеся, прервав наконец неловкое молчание.
– Выпил? – задумчиво переспросил он. – Ты имеешь в виду спиртное?
– Я вообще интересуюсь, как ты. В сознании?
– Вчера был… интересный, но сложный день, – медленно пропел Шебякин, растягивая слова на манер гармошки. Какая-то часть допинга, употребленного им накануне, еще явно не была до конца выведена из его системы, болталась в крови, изменяя его восприятие реальности. Что, собственно, и беспокоило Олесю больше всего. Что, если все, что он сказал, – только фантазия, результат его перебора с какими-нибудь новыми галлюциногенами, которые подогнал кто-нибудь из его многочисленных друзей. Можно ли верить хоть одному его слову?
– Подозреваю, что твое «вчера» еще не совсем закончилось, – вздохнула Олеся.
– Классная шапка, – пробормотал Шебякин после еще одной паузы, когда он просто как бы зависал в пустоте, уставившись на десертное меню.
– Спасибо.
– Хочешь кофе? – спросил Артем в третий раз.
– Нет, спасибо, – в третий раз отказалась Олеся.
– Так ты сможешь еще похудеть? – Он оторвал глаза от меню и уставился на Олесю. Взгляд был мутным и отстраненным, и все же он ощупывал ее, разглядывал усталое лицо, следил за рваными, нервными движениями рук.
– Это что, будет фильм про концлагеря?
– Мы тебя так видим, – прошелестел Артем.
– Я не уверена, что ты способен сейчас ясно видеть хоть что-нибудь, – возмутилась Рожкова. Она сорвала шапку и куртку и заказала сэндвич – назло Шебякину. Официантка с облегчением выдохнула – эта странная пара нервировала ее. Столько времени листать меню и не взять ничего! Да еще когда она подошла с вопросом о напитках, парень в явно дорогой куртке посмотрел на нее таааааким странным взглядом. Сэндвич – это нормально, хоть что-то. Хоть какое-то начало.
– Как ты будешь худеть, если жрешь сэндвичи? – возмутился Артем и произвел такие странные пассы руками в воздухе, что лишний раз убедительно доказал свое неадекватное состояние. А значит, и все сказанное им в таком состоянии может быть использовано как угодно. Можно, к примеру, выбросить все это на помойку.
– Не собираюсь худеть раньше, чем ты, Шебякин, подпишешь со мной контракт, – зло ответила Олеся, вцепившись зубами в бутерброд. Последнее, что она ела сегодня, – это завтрак с Померанцевым, и это было давным-давно. В тридевятом царстве. – И, кстати, имей в виду, что я замуж вышла.
– Замуж? – Шебякин принялся на разные лады произносить это слово, явно показавшееся ему забавным и, как бы это выразиться… многообещающим. – За кого?