Хроники Дерини. Книга 2. Высший Дерини - Кэтрин Куртц

— Ты знаешь, о чем я говорю.

— Знаю, но глаза, серые или голубые, это одно дело, а добро и зло — совсем другое. Я вовсе не убежден, что человек, рожденный Дерини, воплощает в себе зло. Но как эту простую истину вдолбить простому человеку, которого уже три столетия учат ненавидеть Дерини? Другими словами, как доказать, что Дункан и Морган не творят зло, хотя глава церкви утверждает обратное? А ты сам полностью убежден в этом?

— Не знаю, — пробормотал Кардиель, избегая взгляда Арлиана. — Но, может быть, нам иногда следует довериться слепой вере и отрешиться от метафизики, религиозных догм и от всего того, что диктуют нам нормы и правила?

— О, если бы все было так просто, — тихо вздохнул Арлиан.

— Именно сейчас нужно так поступить, но если я ошибаюсь относительно Дерини, если они действительно воплощение зла, как считалось в течение трех столетий, то мы все пропадем. Ведь тогда Морган и Дункан предадут нас, и наш король-Дерини тоже. И Венсит из Торента пронесется по Гвинеду, как карающий меч.

Арлиан долго стоял молча, торжественно. Его пальцы перебирали цепь нагрудного креста. Затем он подошел к Кардиелю, положил ему руку на плечо и медленно повел в правое крыло молельни, где на полу четко вырисовывалось мозаичное украшение.

— Идем. Здесь есть нечто, что ты должен увидеть.

Кардиель озадаченно посмотрел на коллегу, когда они остановились у алтаря.

Их освещал белый свет лампы. Лицо Арлиана было непроницаемым.

— Я не понимаю, — пробормотал Кардиель.

— Ты не знаешь, что я хочу показать тебе, — почти грубо сказал Арлиан. — Посмотри на потолок — туда, где скрещиваются балки.

— Но там ничего… — начал Кардиель, вглядываясь в полумрак.

Арлиан закрыл глаза, и в его голове начали формироваться слова.

Он почувствовал под ногами знакомую вибрацию Перехода. Крепко прижав Кардиеля к себе, он проник в его мозг и привел заклинание в действие.

Раздался изумленный возглас Кардиеля, и затем молельня опустела.

Они находились в абсолютном мраке.

Кардиель, как пьяный, переступал с ноги на ногу. Руки его судорожно искали опору. Арлиан отошел от него, и Кардиель ничего не видел в темноте. Его мозг бешено работал, пытаясь найти рациональное объяснение случившемуся.

Кардиель стремился сориентироваться в этой кромешной тьме, абсолютной тишине. Он осторожно выпрямился, вытянул вперед руку и стал обшаривать воздух перед собой.

Наконец, собрав все свое мужество, он заговорил, стараясь отогнать жуткие подозрения, зародившиеся в его мозгу.

— Денис, — прошептал он, страшась, что не услышит ответа.

— Я здесь, друг мой.

В нескольких ярдах позади него послышалось шуршание одежды, и вслед затем сверкнул ослепительно белый свет.

Кардиель медленно повернулся. Его лицо побелело, когда он увидел источник света.

Арлиан стоял в мягком белом сиянии. Серебристый ореол вокруг мерцал, пульсировал, как будто был живым существом его головы.

Лицо Арлиана было спокойным, в фиолетово-голубых глазах светилась мягкость.

В руках он держал сферу серебряного пламени, бросающего свет на его лицо, руки, на складки одежды.

Кардиель смотрел с изумлением. Глаза его расширились, и удары сердца гулко отдавались в ушах. Затем все вокруг завертелось, темные вихри подхватили его, и он начал падать.

Следующим ощущением было то, что он лежит на чем-то мягком с крепко закрытыми глазами.

Чья-то рука приподняла его голову и поднесла к губам бокал. Он выпил, почти не сознавая, что делает, и открыл глаза, когда холодное вино обожгло ему горло.

Над ним склонился встревоженный Арлиан со стеклянным бокалом в руке. Он облегченно улыбнулся, встретив взгляд Кардиеля.

Кардиель моргнул и снова взглянул на Арлиана.

Образ не исчез, остался реальностью. Однако теперь у него не было серебряного нимба, и комнату освещали обычные свечи в подсвечниках. В камине слева горел небольшой огонь, и Кардиель различил смутные очертания мебели.

Да, он лежал на чем-то мягком. Приглядевшись, он понял, что это шкура гигантского черного медведя, морда которого хищно скалилась на него.

Епископ потер лоб рукой, в его глазах все еще стояло изумление. Память, вернувшись, обрушилась на его сознание.

— Ты… — прошептал он, глядя на Арлиана со страхом и трепетом. — Неужели это было?

Арлиан кивнул. Его лицо ничего не выражало, он встал.

— Я Дерини, — мягко сказал он.

— Ты Дерини, — повторил Кардиель. — Значит, все, что ты говорил о Моргане и Дункане…

— Все правда, — сказал Арлиан. — Они были просто поводом для того, чтобы ты пересмотрел вопрос о Дерини.

— Дерини, — пробормотал Кардиель, постепенно приходя в себя. — А Морган и Дункан не знают о тебе?

Арлиан покачал головой.

— Нет. И хотя я очень сожалею, что мне приходится причинять им душевные страдания, они не должны знать, что я Дерини. Из всех людей только ты знаешь правду обо мне. Но и тебе я решил открыться только после долгих раздумий.

— Подожди, если ты Дерини…

— Попытайся, если сможешь, представить себе мое положение, — вздохнул Арлиан. — Я единственный из Дерини за двести лет, кто смог надеть епископскую мантию. А кроме того, я самый младший из двадцати двух епископов, что тоже ставит меня в необычное положение.

Он опустил голову, а затем продолжил:

— Я знаю, о чем ты думаешь: о моем бездействии, когда бесчисленные жертвы погибали от рук таких фанатиков, как Лорис и Корриган, — жертвы, которым было предъявлено обвинение в ереси Дерини. Я знаю об этом. И я молю о прощении в своих молитвах за каждую невинную жертву, — Арлиан поднял глаза и, не колеблясь, встретил взгляд Кардиеля. — Но я знаю, что лучшая стратегия — это умение ждать, Томас. Нужно уметь ждать во имя высшей цели, хотя иногда разум, душа и сердце протестуют, зовут в бой, требуют отмщения. И, надеюсь, ждать осталось недолго.

Кардиель отвернулся, будучи не в силах более выдерживать неистовый взгляд фиолетово-голубых глаз.

— А где мы сейчас? Как мы сюда попали?

— По Пути Перехода, — ответил Арлиан. — Этот Путь лежит под твоей молельней. Он очень древний.

— Магия Дерини?

— Да.

Кардиель заворочался и сел. В его голове бешено крутились мысли, перемалывая увиденное и услышанное.

— Так, значит, ты исчез из молельни по этому Пути в тот вечер, когда остался молиться? Я заглянул туда через несколько минут, а тебя там уже не было.

Арлиан засмеялся.

— Так и есть: я боялся, что ты вернешься. К сожалению, я не могу сказать тебе, куда уходил.