Фашисты - Кирилл Викторович Рябов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ещё один?
— Что значит ещё один? А, да. Ну, всё–таки очень распространённая русская фамилия. Николай, если случится новый приступ, советую вызвать скорую психиатрическую помощь.
«Если», — подумал Вольский горько. А вслух сказал:
— Спасибо. Извините, что напугал вас.
— Вы обязательно поправитесь. Я уверена.
— А если нет?
— Главное — верить.
— Это сложно.
— Не раскисайте. Вы же мужчина! Ну–ка, расправьте плечи, поднимите голову, втяните живот.
Вольский выпрямился.
— Ступайте.
И закрыла дверь.
Он снова ссутулился, вышел на улицу и понял, что не выдержит поездку в лязгающем переполненном трамвае. Идти домой пешком тем более не сможет. Ноги были ватные. Вольский достал смартфон. От Саши висело сообщение: «Какая ещё работа? Где ты? Я ужасно волнуюсь. Почему ты не скажешь правду?»
У него сжалось сердце.
«Миленькая, любимая, всё хорошо, я уже еду домой, скоро буду», — написал Вольский.
Потом он вызвал такси. Не успел докурить сигарету, как подкатила чёрная Kia. За рулём сидел широколицый киргиз в джинсовой куртке. Вольский залез на заднее сиденье.
— Радио не мешает?
— Нет–нет, нисколько.
По радио крутили женский стендап. Вольский невольно прислушался.
«Знаете, что смешно? Аборты. Моя сестра сделала два аборта. И оба раза чуть не умерла. Сейчас она опять залетела. Я спрашиваю, как она ребёнка назовёт. А она мне отвечает: «Бог любит троицу“».
«Господи, что это?» — подумал Вольский и устало закрыл глаза.
Саша ждала его дома. Она сидела за столом на кухне и резала морковь.
— Ну, вот, я пришёл, — сказал он.
— Где ты был? — спросила она. — Не ври мне, пожалуйста. Враньё меня убивает.
— Прости. Я не хотел тебя расстраивать.
— Ты был у женщины?
— Ну, что ты говоришь?! Какая женщина?!
— Я не знаю. А зачем врать? Мужчины врут только тогда, когда есть другая женщина.
Вольский сел напротив и всё рассказал.
— Я так и знала, — сказала Саша. — Я чувствовала. Сердце моё чувствовало, что болезнь не прошла.
— Завтра пойду в ПНД.
— Тебе надо сделать томографию головы. Первым делом. Это может быть рак мозга.
— Я сделаю.
— Мой дедушка умер от рака мозга.
— Ты говорила, у него был рак лёгких.
Саша отложила нож, посмотрела на свою руку и стала загибать пальцы.
— Рак мозга, рак лёгких и рак ушей. У него было три рака.
— Три рака? Рак ушей? Это как? — спросил Вольский.
Саша хихикнула.
— Так бывает, Костя. А рак ушей у него случился, потому что он любил слушать всякую хуйню…
Она взяла нож и сказала:
— Я съем тебя!
Вольский закричал. И проснулся. Побледневший таксист смотрел на него, приоткрыв рот.
— Приехали, — сказал он чуть слышно.
— Спасибо.
— Что с вами, уважаемый?
— Я болен. Но это не заразно.
— Идите к врачу.
— Да, конечно. Спасибо. Счастливого вам пути.
Вольский вылез из машины. Шатаясь, прошёл через двор. В голове был сплошной туман. У двери парадной на него снова обрушился крик:
— Вот он! Вот он! Вернулся, живодёр вернулся! Караул! Звоните в полицию!
И опять было непонятно, откуда орут. Но Вольский странным образом взбодрился от этих воплей. Он огляделся, достал сигареты, понял, что курить не хочется, немного потоптался и зашёл в парадную.
Саша встретила его в прихожей и обняла.
— Где ты был, скажи.
— Ты давно пришла? — спросил Вольский.
— Вот только перед тобой. Я переживала. Какая работа? Ты ведь никуда не собирался.
Вольский снял плащ и ботинки.
— Такой вопрос. Как меня зовут? Коля или Костя?
— А ты что, забыл? — спросила Саша.
— Нет. А ты?
— Я ведь сказала, что виновата автозамена. Причём не первый раз. Но раньше тебя это не беспокоило.
— Не помню.
— Ты думаешь, я завела любовника по имени Костя и случайно тебя назвала его именем?
Вольский пожал плечами. Хотя именно так и подумал. Он зашёл в комнату и переоделся. Принц Альберт посапывал на кровати.
— Ты уже гуляла с собакой? — крикнул Вольский.
— Нет, я же говорю, только пришла! — крикнула Саша с кухни.
И тут же заглянула в комнату.
— Думаю, гулять он сейчас не захочет. Он свои дела сделал под столом. Я убрала.
— Свинья, — сказал Вольский.
— У него стресс.
— У всех стресс. Вся страна в стрессе. Но под стол никто не гадит.
— Он ведь собака, а не человек, — сказала Саша. — Идём обедать.
Потом они ели суп.
— Так что за работа? — спросила Саша.
— Дела идут неважно, — ответил Вольский. — Биржи загибаются, все друг у друга воруют тексты, цены падают.
— И что? Куда ты решил пойти?
— Пока ничего конкретного. Присматриваюсь.
— Но ты ведь куда–то ездил?
— Да, в одно место.
— Это какое–то секретное место? — спросила Саша.
«Надень ей тарелку на голову. Что–то баба слишком много пиздит», — сказал голос в голове. Но звучал он тихо, вяло.
И бок тянуло несильно. Эту боль можно было терпеть.
— Коля, ты слышишь?
— Да. Это не секретное место.
— Я не про то. У тебя телефон звонит.
Стараясь держаться легко, Вольский вышел в прихожую и достал из кармана плаща смартфон. Звонила мама.
— Сынок, как у тебя дела? Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, мама. А ты?
— И у меня хорошо. Ну, то есть…
— Что такое?
— Помнишь соседку, Ирину Павловну? Она живёт в соседней квартире.
— Смутно. Она умерла?
— Нет, она не умерла. Она сошла с ума. И напи́сала мне на дверь.
— Почему ты думаешь на неё?
— Есть свидетели. Вера Петровна видела.
— Ты ей веришь?
— А зачем ей врать?
— Не знаю. Но, может, это она как раз написала тебе на дверь?
«Господи, что я говорю! О чём я говорю?!» — подумал Вольский.
— Коля, суп остынет, — позвала Саша.
— Мама, извини, я обедаю. Давай созвонимся попозже.
— Хорошо, милый. Завтра. Я сейчас буду смотреть сериалы. Кушай. Люблю тебя, Костя.
— И я тебя люблю, мама, — сказал Вольский. — Что? Как ты сказала?
Но мама уже отключилась. Он вернулся на кухню.
— Всё хорошо? — спросила Саша.
— Да. Это была мама. И она тоже назвала меня Костей.
— Садись есть.
Вольский осторожно сел. Бок болел слабо.
«Убивать», — пробормотал голос в голове.
И умолк.
— Я был в школе, — сказал Вольский. — Недалеко тут. Вроде бы им требуется учитель русского языка и литературы. Там учительница в декрет собралась. Я, наверное, её заменю.
— Ну, смотри сам, — сказала Саша. — А то я испугалась, что ты пошёл грузчиком устраиваться. Не дай бог опять прихватит.
— Бок прошёл.
— Но выяснить, почему он болел, всё–таки надо. Сходи в частную клинику, сделай нормальное УЗИ.
— Завтра.
— Правда?
— Конечно.
Вечером он записал в дневнике: «День безумный. Приступ, голос, поликлиника, психи. Надо бы подробно описать, да сил уже нет. Но, кажется, дело пошло на поправку. Посмотрим. Приходится врать Саше. Скажу правду — она будет волноваться».
Потом залез в постель и обнял её. Они недолго целовались. Потом она спустилась вниз. Вольский кончил быстро и бурно, с подвыванием и хныканьем.
— Вот теперь я вижу, что ты был не у бабы, — сказала Саша и ушла в ванную мыть руки и полоскать рот.
Ночью Вольскому приснилось, что он большая волосатая обезьяна, причём синего цвета. Он весело мчал сквозь джунгли, прыгая с ветки на ветку, цеплялся за лианы длинными ручищами. От этого захватывало дух. Потом очутился на краю обрыва и, не задерживаясь, сиганул в море. Вода была прозрачная, тёплая. Он купался и смеялся. Его
