Английский язык с Шерлоком Холмсом. Собака Баскервилей - Arthur Conan Doyle

warder [ˈwɔ:dǝ], murderer [ˈmǝ:dǝrǝ], complete [kǝmˈpli:t]

"What is this, Perkins?" asked Dr. Mortimer.

Our driver half turned in his seat.

"There's a convict escaped from Princetown, sir. He's been out three days now, and the warders watch every road and every station, but they've had no sight of him yet. The farmers about here don't like it, sir, and that's a fact."

"Well, I understand that they get five pounds if they can give information."

"Yes, sir, but the chance of five pounds is but a poor thing compared to the chance of having your throat cut. You see, it isn't like any ordinary convict. This is a man that would stick at nothing."

"Who is he, then?"

"It is Selden, the Notting Hill murderer."

I remembered the case well, for it was one in which Holmes had taken an interest on account of the peculiar ferocity of the crime and the wanton brutality which had marked all the actions of the assassin. The commutation of his death sentence had been due to some doubts as to his complete sanity, so atrocious was his conduct.

Our wagonette had topped a rise (наш экипаж поднялся на возвышенность) and in front of us rose the huge expanse of the moor (и перед нами предстали огромные просторы торфяных болот; to rise — подниматься), mottled with gnarled and craggy cairns and tors (усеянные неровными скалистыми нагромождениями камней и высокими холмами; mottle — крапинка, пятнышко; crag — скала, утес; cairn — пирамида из камней /как условный знак/; tor — скалистая вершина холма; /шотл./ насыпь /искусственного происхождения/; gnarled — шишковатый; искривленный). A cold wind swept down from it and set us shivering (холодный ветер налетел оттуда и заставил нас поежиться; to sweep down — обрушиться; to set — ставить; приводить в определенное состояние; to shiver — дрожать). Somewhere there, on that desolate plain (где-то там, на той пустынной равнине), was lurking this fiendish man, hiding in a burrow like a wild beast (притаился этот злодей, прячась в норе, словно дикий зверь; fiendish — злодейский, дьявольский, жестокий; fiend — дьявол; демон; злодей, изверг), his heart full of malignancy against the whole race which had cast him out (с сердцем, переполненным злобой на весь /человеческий/ род, изгнавший его; malignant — злобный). It needed but this (только этой /детали/ недоставало) to complete the grim suggestiveness of the barren waste (/чтобы/ довершить мрачное впечатление от /этих/ бесплодных земель; suggestive — вызывающий мысли; to suggest — предлагать, советовать; внушать, вызывать; подсказывать /мысль/; waste — растрата; пустынное пространство), the chilling wind, and the darkling sky (леденящего ветра и темнеющего неба; to chill — охлаждать, замораживать). Even Baskerville fell silent (даже Баскервиль замолчал; to fall — падать; перейти в /какое-либо/ состояние; silent — безмолвный, молчащий) and pulled his overcoat more closely around him (и поплотнее закутался в пальто: «затянул пальто вокруг себя»).

We had left the fertile country behind and beneath us (мы оставили плодородный край позади и ниже нас).

expanse [ɪksˈpæns], shiver [ˈʃɪvǝ], beneath [bɪˈni:Ɵ]

Our wagonette had topped a rise and in front of us rose the huge expanse of the moor, mottled with gnarled and craggy cairns and tors. A cold wind swept down from it and set us shivering. Somewhere there, on that desolate plain, was lurking this fiendish man, hiding in a burrow like a wild beast, his heart full of malignancy against the whole race which had cast him out. It needed but this to complete the grim suggestiveness of the barren waste, the chilling wind, and the darkling sky. Even Baskerville fell silent and pulled his overcoat more closely around him.

We had left the fertile country behind and beneath us.

We looked back on it now (мы смотрели теперь на него назад = оглядываясь; now — сейчас; тогда, в то время /в повествовании/), the slanting rays of a low sun turning the streams to threads of gold (/и при этом/ косые лучи заходящего солнца превращали струи /воды/ в золотые нити; low — низкий) and glowing on the red earth new turned by the plough (и сверкали на красноватой земле, недавно перевернутой плугом) and the broad tangle of the woodlands (и на обширных зарослях кустарника; tangle — путаница, беспорядок; woodland — лесистая местность). The road in front of us grew bleaker and wilder (дорога перед нами, ставшая более унылой и пустынной; to grow — расти; становиться) over huge russet and olive slopes (/проходила/ по широким красно-желтым склонам; russet — красновато-коричневый цвет; olive — маслина, олива; оливковый цвет), sprinkled with giant boulders (загроможденным огромными валунами; to sprinkle — брызгать; усеивать). Now and then we passed a moorland cottage (время от времени мы проезжали мимо коттеджей; moorland — болотистая местность), walled and roofed with stone (с каменными стенами и крышами), with no creeper to break its harsh outline (и никакое растение не нарушало их грубых очертаний; creeper — тот, кто ползает; ползучее растение; to creep — ползти). Suddenly we looked down into a cup-like depression (внезапно мы увидели = нашим глазам открылась похожая на чашу долина; depression — /уст./ нажатие вниз, придавливание; понижение местности, низина, впадина, углубление, долина), patched with stunted oaks and firs (местами поросшая чахлыми дубами и елями; patch — лоскут; небольшой участок земли; to stunt — останавливать рост) which had been twisted and bent by the fury of years of storm (скрученными и согбенными яростными бурями за /многие/ годы). Two high, narrow towers rose over the trees (две высокие, узкие башни высились над деревьями).

plough [plau], giant [ˈdʒaɪǝnt], fury [ˈfjuǝrɪ]

We looked back on it now, the slanting rays of a low sun turning the streams to threads of gold and glowing on the red earth new turned by the plough and the broad tangle of the woodlands. The road in front of us grew bleaker and wilder over huge russet and olive slopes, sprinkled with giant boulders. Now and then we passed a moorland cottage, walled and roofed with stone, with no creeper to break its harsh outline. Suddenly we looked down into a cup-like depression, patched with stunted oaks and firs which had been twisted and bent by the fury of years of storm. Two high, narrow towers rose over the trees.

The driver pointed with his whip (кучер указал хлыстом).

"Baskerville Hall," said he.

Its master had risen (его хозяин поднялся) and was staring with flushed cheeks and shining eyes (и /стоял/, всматриваясь, с раскрасневшимися щеками и сияющими глазами; to flush — хлынуть; вспыхнуть, покраснеть). A few minutes later we had reached the lodge-gates (спустя несколько минут мы достигли ворот поместья; lodge — домик; сторожка), a maze of fantastic tracery in wrought iron (переплетение фантастических узоров из кованого железа; wrought — выделанный; кованый; tracery — ажурная работа /особ. в средневековой архитектуре/; сплетение, переплетение; maze — лабиринт), with weather-bitten pillars on either side, blotched with lichens (с изъеденными непогодой колоннами с каждой стороны, покрытыми пятнами лишайника; to blotch — покрывать пятнами), and surmounted by the boars' heads of the Baskervilles (и увенчанными кабаньими головами /рода/ Баскервилей; to surmount — преодолевать; увенчивать). The lodge was a ruin of black granite and bared ribs of rafters (сторожка являла собой развалины из черного гранита и обнажившихся ребер стропил), but facing it was a new building, half constructed (но напротив стояло новое здание, наполовину /не/достроенное; to face — стоять лицом к лицу), the first fruit of Sir Charles's South African gold (первый плод южноафриканского золота сэра Чарльза).

whip [wɪp], wrought [rɔ:t], boar [bɔ:]

The driver pointed with his whip.

"Baskerville Hall," said he.

Its master had risen and was staring with flushed cheeks and shining eyes. A few minutes later we had reached the lodge-gates, a maze of fantastic tracery in wrought iron, with weather-bitten pillars on either side, blotched with lichens, and surmounted by the boars' heads of the Baskervilles. The lodge was a ruin of black granite and bared ribs of rafters, but facing it was a new building, half constructed, the first fruit of Sir Charles's South African gold.

Through the gateway we passed into the avenue (сквозь ворота мы выехали на аллею), where the wheels were again hushed amid the leaves (где /стук/ колес опять затих среди листьев), and the old trees shot their branches in a sombre tunnel over our heads (а старые деревья, вытянув свои ветви, /образовывали/ мрачный тоннель над нашими головами; to shoot — стрелять; пускать ростки). Baskerville shuddered as he looked up the long, dark drive (Баскервиль вздрогнул, когда взглянул на длинную темную аллею; drive — езда; дорога, подъездная аллея) to where the house glimmered like a ghost at the farther end (в дальнем конце которой, как привидение, смутно просматривался дом; to glimmer — мерцать; виднеться нечетко).

"Was it here?" he asked, in a low voice (это произошло здесь? — тихим голосом спросил он).

"No, no, the Yew Alley is on the other side (нет-нет, тисовая аллея с другой стороны)."

The young heir glanced round with a gloomy face (молодой наследник взглянул вокруг с угрюмым /выражением/ лица).

"It's no wonder my uncle felt as if trouble were coming on him (неудивительно, /что/ мой дядя ощущал приближение беды; to come on — надвигаться; приближаться) in such a place as this (/живя/ в таком месте, как здесь)," said he. "It's enough to scare any man (этого достаточно, чтобы напугать любого = оно вполне может напугать любого). I'll have a row of electric lamps up here inside of six months (через шесть месяцев у меня здесь будет ряд электрических ламп), and you won't know it again (и вы не узнаете это /место/), with a thousand candle-power Swan and Edison right here in front of the hall door (с лампами Свана и Эдисона в тысячу свечей прямо здесь, перед входной дверью)."

avenue [ˈævɪnju:], wonder [ˈwʌndǝ], thousand [ˈƟauzǝnd]

Through the gateway we passed into the avenue, where the wheels were again hushed amid the leaves, and the old trees shot their branches in a sombre tunnel over our heads. Baskerville shuddered as he looked up the long, dark drive to where the house glimmered like a ghost at the farther end.

"Was it here?" he asked, in a low voice.

"No, no, the Yew Alley is on the other side."

The young heir glanced round with a gloomy face.

"It's no wonder my uncle felt as if trouble were coming on him in such a place as this," said he. "It's enough to scare any man. I'll have a row of electric lamps up here inside of six months, and you won't know it again, with a thousand candle-power Swan and Edison right here in front of the hall door."

The avenue opened into a broad expanse of turf (аллея выходила на широкий газон, /покрытый/ дерном; to open into — вести к; выходить на; expanse — простор; пространство), and the house lay before us (и дом находился перед нами; to lie — лежать; находиться). In the fading light I could see (в слабеющем свете = в сумерках я смог разглядеть) that the centre was a heavy block of building from which a porch projected (что в центре находилась массивная часть здания, к которому примыкало крыльцо; block — колода; /строительный/ блок; to project — выдаваться, выступать). The whole front was draped in ivy (весь фасад был увит плющом; to drape — драпировать), with a patch clipped bare here and there (подрезанным лишь в тех местах; patch — клочок, лоскут; to clip — стричь, обрезать; bare — голый; пустой; here and there — кое-где, местами) where a window or a coat-of-arms broke through the dark veil (где окна или щиты гербов проступали сквозь завесу темноты; to break through — прорваться, пробиться; dark — темный; veil — покрывало; вуаль; покров, завеса; пелена). From this central block rose the twin towers (над центральной частью /здания/ поднимались две башни), ancient, crenellated, and pierced with many loopholes (древние, зубчатые, с бойницами; to pierce — прокалывать, протыкать). To right and left of the turrets were more modern wings of black granite (справа и слева от башен располагались /два/ крыла более современной /постройки/ из черного гранита). A dull light shone through heavy mullioned windows (тусклый свет мерцал в массивных окнах; to shine — сиять; светиться; mullion — вертикальная часть в оконной раме), and from the high chimneys which rose from the steep, high-angled roof (и из высоких дымовых труб, поднимавшихся над крутой остроконечной крышей) there sprang a single black column of smoke (поднимался столб черного дыма; to spring — вытекать; струиться; single — один; целый, не разделенный /на части/).