Все женщины немного Афродиты - Олег Агранянц

РЖАВЦЕВ. Он.

ИНДЕЙКИН. Если не возражаете, я ознакомлю вас с показаниями гражданина Барсукова Николая Антоновича, которые он дал следователю четвертого декабря 1986 года.

БАРСУКОВ, крупногабаритный субъект в поношенной кожаной куртке, лет 35, отвечает на вопросы следователя, которого не видно.

БАРСУКОВ. Барсуков Николай Антонович. Инженер. Да, работал вместе со Ржавцевым. Да, провожал его. Но провожал не один я. В ресторане был еще некто Таганкин, Михаил Семенович. Отметьте, Таганкин Михаил Семенович, 1956 года рождения. Да, выпивали. Только вот, отметьте, пил крепкое спиртное, то есть водку, я один. Таганкин, он, когда за рулем, не пьет. Но и Ржавцев тоже не пил. Счет оплатил, столько деньжищ на чаевые отвалил, а сам ни полрюмки. Вообще-то спиртное он потреблял. А тогда в ресторане… Мне бы обратить внимание, сообщить, кому следует. Не пьет, может, чего задумал.

У Таганкина украли машину. Знаю. Не огорчился. Пусть узнает, как простые люди на трамвае ездят. Кто мог украсть у него ключи? Любой. Он как начнет чепуху молоть, не то что ключи, подштанники снять можно.

Что знаю про Ржавцева? Неплохой на вид мужик был. В долг давал. На субботники ходил. Я вам так скажу. Вас интересует, кто машину угнал. Зашли бы к нам в столовую. Там на одной закуске в день по две машины уносят. Такая сейчас жизнь. Все воруют. Из канцелярии бумагу, из столовой перец. Все в порядке вещей. Но, особо отметьте, что машину вернули. На нынешние времена не похоже…

ИНДЕЙКИН и РЖАВЦЕВ.

РЖАВЦЕВ. Что ж, поздравляю. Поймали. Действительно, в тот вечер я почти не пил. Знаете, не каждый день бежишь с любимой родины. Волновался. Такое нужно совершать на трезвую голову, не правда ли?

ИНДЕЙКИН. Согласны ли вы с утверждением гражданина Барсукова Н.А., что любой сотрудник мог выкрасть ключи у гражданина Таганкина М.С.?

РЖАВЦЕВ. Согласен. Только я бы ограничил число подозреваемых двумя: мною и гражданином Барсуковым Н.А. Работали мы в кабинете втроем. У каждого свой ключ. В нашем высоконаучном заведении у всех сотрудников высшее образование, а воровали, как на базарной площади.

ИНДЕЙКИН. Таким образом, вы утверждаете, что, кроме вас и Барсукова, никто изготовить копии ключей не мог.

РЖАВЦЕВ. Я сказал, что мы с Барсуковым могли бы это сделать. Только вот было ли это нам нужно?…

ИНДЕЙКИН. А вашим друзьям?

РЖАВЦЕВ. У Барсукова нет друзей из-за чисто биологических особенностей его естества. Что касаемо моих… Льщу себя надеждой, что, если после моего отбытия искали таковых, то оных не оказалось. За отсутствием.

ИНДЕЙКИН. Как вы можете объяснить тот факт, что автомашина, принадлежавшая гражданину Таганкину М.С., прошла в ту ночь шестьсот тридцать километров?

РЖАВЦЕВ (считает). Шесть кругов по кольцевой дороге.

ИНДЕЙКИН. А если рассмотреть такое предположение? Лицо, похитившее автомашину, использовало ее для того, чтобы добраться куда-нибудь без посторонних глаз, с кем-то встретиться и вернуться.

РЖАВЦЕВ. Не очень хитроумное, но зато достаточно очевидное предположение.

ИНДЕЙКИН. Автомашина прошла шестьсот тридцать километров. Поэтому искомый пункт должен находиться…

РЖАВЦЕВ (перебивает). Шестьсот тридцать разделить на два получается триста пятнадцать. Не высшая математика! И сыскали?

ИНДЕЙКИН. Канузино. Двести восемьдесят километров по Варшавскому шоссе. Знали ли вы гражданина Гвоздева Герасима Ивановича?

РЖАВЦЕВ. Нет. Нет… Ах, Герку, Герку Гвоздя! Конечно. Столько прошло лет! Вместе служили. А он причем? Как его нашли? Зачем?

ИНДЕЙКИН. В военкомате сообщили номер части, где вы проходили воинскую службу. Послали запрос.

РЖАВЦЕВ. А моих друзей по яслям, случаем, не искали?

ИНДЕЙКИН. Гражданина Гвоздева нашли.

РЖАВЦЕВ. И допрашивали?

ИНДЕЙКИН. С ним беседовали.

РЖАВЦЕВ. У вас есть запись?

ИНДЕЙКИН. Хотите ознакомиться?

РЖАВЦЕВ. Было бы любопытно.

ГВОЗДЕВ, здоровый парень с загорелым лицом и быстрыми глазенками, лет 35, отвечает на вопросы следователя, которого не видно.

ГВОЗДЕВ. Славка Ржавый? Знаю. А как же! Дружок. С таким хоть на край света. То есть как «уже на краю света»? Тут что-то не то. Не мог он. Он, бродяга, хоть и с этим самым, но без чего другого… Мы с ним три года сапог в сапог, шинель в шинель. И марш-бросок километров двадцать, и в самоволку. Жизнь была легкая. А она вообще легкая. Это тот, кто с гирей на голове родился, к земле пригибается. Пили такое, аж страх на кирзовый сапог пролить – прожжет. С такими петрусями флирт водили: рожа, что патефон, а с ней в кино идти надо. Хотя с женским делом у него по-особому. Когда «туда-сюда» – бывало. А когда еще что – ни-ни. Постой… Ржавый говорил, что до армии у него девчонка была. У него с ней не получилось. Ну, и загрустил. Собирался искать ее… Слушай, командир, разгадал я шараду. Там она, его белесая. Туда он за ней потянулся. Леной ее зовут, Лену ищите… Иначе никак не складывается. Он с виду такой, как под матрацем засиделся, а когда что, на заводскую трубу полезет… Мы с ним на полуторке в самоволку раз покатили. Сел он за баранку, погнал. А сам на таком духу… Я ему: «Ты чего в кювет рулишь?» А он, на полном серьезе: «А разве я рулю, а не ты?» Права? Какие у нас права! Ржавый гонял как чумной, а прав не получил. За два дня до экзамена на полковничьей «Победе» на спор в сортир заехал. Смеху было! Вместо экзамена – на губу… Поначалу переписывались. Потом… У каждого своя симфония. Он институт окончил. В Москве живет. А я в Краснодаре обитаю. Шоферю… Жаль бродягу. Увидите, передайте: Гвоздь велел, пусть возвращается.

ИНДЕЙКИН и РЖАВЦЕВ.

РЖАВЦЕВ. Из ваших протоколов дружки мои выскакивают как живые.

ИНДЕЙКИН. Вас это пугает?

РЖАВЦЕВ. Безмятежна душа моя. И защищена от испуга человеческого. Она благочестива и любвеобильна… Любовь, любовь. Не ложится она в милицейские протоколы… А ведь отгадал Гвоздь. На западе любовь моя.

ИНДЕЙКИН. Простите, но я хотел бы обратить ваше внимание на тот факт, что, не имея водительских прав, вы, тем не менее, обладали опытом вождения автомобиля.

РЖАВЦЕВ. Обладал. Опыт был, а прав не дали. Такая тогда была жизнь: у одних был опыт, у других права.

ИНДЕЙКИН. Простите, но я вернусь к событиям, ради выяснения которых я отнимаю ваше время. Я хотел бы изложить вам одну версию, гипотезу. И послушать ваше мнение. Предположим, некто, а если точнее, кто-то из сослуживцев Таганкина, выкрал у него ключи, сделал копии. Предположим, он знал секреты противоугонных устройств. Ему было известно, где стоит по ночам машина…

РЖАВЦЕВ. Начинает мне надоедать эта игра в вопросы – ответы. Все, о чем вы говорите, теоретически возможно. Теоретически. Теоретически возможно многое. Но мы живем в мире практики. Голой скучной практики… Гвоздь прав, во всем замешана любовь. Только с географией ошибся. Не на Западе живет моя Василиса Прекрасная, а в этом… как вы сказали… в Канузине. Представьте себе, в Канузине. Перед отбытием с горячо любимой родины я решил проститься с горячо любимой женщиной. В Канузине. Похитил автомашину – и туда. Все согласуется. Прав нет, а опыт есть. Копии ключей мог сделать… Одно мне невдомек. Зачем бороздить города и веси, отыскивать меня в моем бананово – лимонном раю?! Неужто только затем, чтобы выяснить, кто ездил на какой-то машине в какое-то Канузино много лет назад? Много лет назад! (Кричит.) Чушь! (Индейкину.) Кто вы такой?

ИНДЕЙКИН. Индейкин. Сотрудник консульского отдела.

РЖАВЦЕВ (спокойно). Канузино. Канузино.

ИНДЕЙКИН. Знаете ли вы Крышкину Антонину Матвеевну?

РЖАВЦЕВ. Нет.

ИНДЕЙКИН. Странно. Странно. Это ваша учительница литературы.

РЖАВЦЕВ (успокоился). И впрямь! Время изгладило из памяти моей многое и многих. Вы, вероятно, были хорошим учеником, а я – нет… Я – из плохой семьи. Когда папу вызвали в школу за мою успеваемость, то потом вызвали маму – за папино поведение. (Смеется.) Плохо, плохо помню я менторов юных дней моих. И память воспоминаниями не тревожу.

ИНДЕЙКИН. Тем не менее, вы интересовались Крышкиной Антониной Матвеевной.

РЖАВЦЕВ (сухо). Где? Когда?

ИНДЕЙКИН. Двенадцатого марта 1986 года.

РЖАВЦЕВ. При каких обстоятельствах?

ИНДЕЙКИН. Во время беседы с гражданкой Константинопольской Зоей Ильиничной.

РЖАВЦЕВ. Есть показания?

ИНДЕЙКИН. Есть

РЖАВЦЕВ. Читайте.

КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ, ученая мымра в очках, лет 40, отвечает на вопросы следователя, которого не видно.

КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ. Константинопольская Зоя Ильинична. Кандидат филологических наук. Родилась в Москве. Была замужем. Бывший муж – Тыква Нестор Иванович. Менять фамилию при замужестве не стала. Представляете себе: «Кандидат филологических наук Зоя Тыква». А двойная еще хуже: «Зоя Тыква-Константинопольская». (Рассматривает фотографию.) Да, этот. Приятный парень. Немного робок. Появился в начале апреля. Пришел ко мне в институт. Я пишу докторскую «Влияние кельтских наречий на семантику ранних славян». Нет, кельтские наречия его не интересовали. Он сказал, что ищет адреса своих школьных учителей, случайно увидел где-то мою фамилию и решил, что я дочь его учительницы географии. Адресов знакомых моей покойной матери в институте я не держу. Пришлось приглашать его домой. Я незнакомых мужчин домой не приглашаю, но этот молодой человек… Знаете… Он смотрел на меня, как неандерталец на мамонта: со страхом, но с желанием съесть. У Аполлинера есть такие строчки: «И когда…» Простите, я отвлеклась. Это характерно для научных работников.