Лавка антиквара - Александр Лонс

Ответа не требовалось, вопрос звучал сугубо риторически. Я промолчал, а беседа как-то незаметно утратила адекватность, и съехала к современной мистике и фантастике на экране и в книгах. В результате пришлось сидеть, тянуть горькое пиво, выслушивать нетрезвые монологи, а до дела добраться не получалось никак.

— Давно уже понял, — всё занудствовал Стэн, прихлебывая уже третий бокал, — что мы совсем разучились мечтать. Какая в своё время была фантастика! Все тогда грезили о Вселенной, читали о гибели Мира и путях его спасения. Мечтали, что когда-нибудь станем владыками дальних планет. Вместе с книжными героями завоевывали целые системы, распоряжались временем, странствовали по иным мирам. А какие были фильмы? Воображали, что наш мир нереален, а всего лишь отражение, тень Настоящего мира, боролись против всесильных корпораций и с поглотившей всё Матрицей. Ломали и строили, создавали новые реальности. Мечтали, чтобы отвлечься от рутины. А сейчас эта рутина поглотила нас со всеми потрохами, и кругом одна скучная обыденность…

Пока Стэн говорил, я на разные лады пытался представить его в постели с Сонечкой. Как они трахаются и в каких позах. Жирный, пузатый плешивый Стэн и спортивная крепенькая Сонечка. Каждый раз в моём воображении возникало нечто настолько малоэстетичное и неприятное, что я не выдержал и перебил:

— И что тебя не устраивает? Только конкретно?

— Конкретно? Сплошные фильмы о соционике, — гнул свою линию Якин, что-то делая на планшетнике, — книги о трудностях обыкновенных средних людей, безграничные телесериалы по этим фильмам и книгам на те же темы. А ещё постапокалиптисные антиутопии. Про Мёртвый мир. Про метро две тысячи чего-то там. Про Зону. Про Свалку. Про каких-то гнусных грязных ублюдков. Там уже не о чем мечтать, а только одно желание — выжить, и одна тема — убить врага, иначе он убьет тебя. Надоело. Наплевать мне на их проблемы, такого в реальной жизни больше чем хватает. А эта знаменитая серия — S.V.A.L.K.A. с точками? Вообще, можно сказать, убила отечественную фантастику. Вон смотри… хорошо хоть тут у них бесплатный вайфай… найдем какую-нибудь случайную аннотацию… вот! «Любознательность и халатность ученых, прихоть сильных мира сего, неподготовленность властей сдержать совершенно новую, невиданную ранее угрозу — эти факторы привели к уничтожению власти и общества, к разрушению окружающего мира…» Ну, дальше можно не читать, и так всё ясно.

— Так было всегда, Стэн. Фантастическая литература, как в кривом зеркале всего лишь отражает реальность.

— В том-то и дело, что реальность… в мире творится чёрт знает что. Включи ящик: то техногенные катастрофы, то ураганы-тайфуны, то землетрясения и наводнения, то цветные революции. Теперь вот митинги эти дурацкие…

— Ты про извержения вулканов ещё забыл. Спокойно, друг, — утрированно пьяным голосом молвил я, — будет и у нас небо цвета телевизора, принимающего пустой канал.

— Да не хочу я пустой канал! — возмутился Стэн. Похоже, он опьянел сильнее меня, если не претворялся, конечно. — Хочу острой, нереально-цветной жизни! И чтоб без глюков и всяких там лизенгинов. Мечты хочу.

«Быстро же его развезло, — подумал я, — от одного только пива что ли? Странно».

— Остренького захотелось? Видишь ли, друг мой, люди прекращают стремиться к новым свершениям, когда наступает системный кризис, и такое прекращение — один из многих симптомов, этого кризиса. Люди ни о чем уже не мечтают. А поскольку нету развития, то нет и оптимизма. Отсюда митинги. Народ чего-то хочет, чем-то недоволен, а не понимает того, что его используют разные сволочи. В своих, сугубо сволочных целях. Всё просто.

— Ну и? Что теперь? — не особо рассчитывая на ответ, спросил Якин.

— А ничего.

— То-то и оно, что ничего. Вот бы хоть кто-то предложил мне сейчас удрать в другой мир или иную действительность, но чтобы только никаких хвостов и последствий от тутошних проблем. Уйду ведь, даже не задумаюсь.

— Хочешь стать «попаданцем»? — осторожно спросил я. — Не советую. Знаешь, ведь это любимая тема у всех фантастов — о нашем современном человеке, попавшем в какую-то другую реальность, с иными законами и непонятными беззакониями.

— А почему бы и нет? Можно приспособиться.

— Проблем будет полным-полно. Вон Интернет. Вполне сойдет за некую виртуальную реальность. Вечно я попадаю на разные сайты, форумы и прочие места, где непонятно, как правильно себя вести. Приходится сначала затевать провокацию, а потом смотреть, что из этого выйдет. Одно время очень этим увлекался. В итоге, приснилось страшное: будто наш покойный начальник жив и велит, чтобы я сидел, ничего не делал, а только ждал, когда на каком-то сайте появится новое сообщение. А как появляется, сразу же писал ответный комментарий. Проснулся в ужасе.

— Ты работал сетевым троллем? — сказал Стен, хмуро обведя взглядом интерьер пивной.

— Сам нет, но ты почти угадал. Просто как-то раз, в силу разных особых причин, которые сейчас не так уж важны, вдруг понадобился коллективный портрет некоего сетевого тролля. Вернее усредненный его портрет. Отсюда сон. Я тогда вывесил на своих блогах какую-то картинку для привлечения внимания, задал вопрос и стал ждать…

— Ну и? — спросил Стен, — Чего дождался-то?

— Мало чего. Народ очень сонно отреагировал. Наверно, из-за всеобщего пофигизма. Думаю, никому ничего не хотелось. За исключением нескольких дебильных комментариев, так ничего и не поступило.

— А чего ты спрашивал? Может, не так задал вопрос?

— Так и спросил, как, мол, вы представляете себе этот забавный персонаж? Конечно, я как бы в курсе проблемы, кроме того, есть Лурка, Википедия и всякие другие словари-справочники и поисковики, но хотелось услышать живое мнение. Причем сразу предупредил, если кто стесняется — велком в личку.

— А что за картинку ты вывесил? — осмотрительно спросил Якин.

— Ничего особенного. Девушка в кроссовках снимает потертые джинсы. Вид сзади, половина голой попы видна.

— А вот неправильно всё сделал. Надо было нечто более провокационное. Голые сиськи, например, или что-нибудь совсем порнографическое, например девицу с расставленными ногами и фривольной надписью на инглише.

— Может быть, — согласился я, вспоминая принт на питерской даче. — Я же не социолог как ты, и не порнограф, как Васька. А ты-то что думаешь по этому поводу?

— А что я могу тут думать? Сам я этим делом не занимался, и любая придуманная мною версия получится обязательно хуже реальной истории. Вот, например. Когда я нашего бывшего шефа видел, как потом выяснилось, убитого в тот же вечер, он страшно матерился, что последнюю таблетку в какую-то щель за плинтусом уронил. Последнюю! Ты можешь представить, чтобы кто-то, зачем-то запихнул таблетку за плинтус? Как умудрился только. Видел, какой плинтус был в директорском кабинете до ремонта? Деревянный, местами почти на сантиметр от стены отставал. Шеф таблетку случайно выронил, и она точнёхонько туда угодила, никак не достать. Бред же, чепуха полная, кому скажешь — не поверят, а было! Вот и выходит, что иногда в жизни такие факты случаются, что и не придумает никто, а ты говоришь портрет сетевого тролля.  Ладно, давай к делу. — Вдруг вполне серьёзно сказал Стэн, стряхивая с себя видимость опьянения. — Тут говорят, ты начал про бывшего шефа копать? Беспокоишь покойничка?