Рождение бессмертной (ЛП) - Сэндс Линси

— Я понимаю, — несчастно сказала Элли, ее мысли обратились к этому беспокойству. Она многое скрывала от Лиама. Она не хотела, чтобы он жил в страхе, поэтому держала их проблемы при себе. Он понятия не имел, почему им приходилось так часто переезжать. Но она не сможет скрыть это от него, как только он сможет читать ее мысли.

Стефани фыркнула, снова привлекая внимание Элли к молодой женщине, которая отставила сок в сторону и взяла стакан. — Это наименьшая из твоих забот.

«Это?» — осторожно спросила Элли.

Стефани кивнула и торжественно сказала: «Тебе следует больше беспокоиться о том, когда он начнет контролировать тебя».

— Лиам? — спросила Элли, ее глаза расширились, а затем она покачала головой. — Он бы не…

— Он ребенок, — сказала Стефани, пожав плечами. «Они все время делают неверный выбор. Вот почему им нужны родители».

— И у него есть. Я, — твердо сказала Элли. «Я научу его, что неправильно контролировать людей и читать их мысли».

— Ты не сможешь научить его, что читать мысли неправильно, — твердо сказала Стефани. «Нано не просто так дали нам этот навык. Выживание. Ему нужно знать, представляют ли люди, с которыми он сталкивается, угрозу».

«Но я не угроза. Я его мать. Он не должен читать меня».

— Но он будет, — уверенно сказала она. — И он также будет контролировать тебя. Он не сможет противостоять этому».

Элли глубоко вздохнула и покачала головой. Он не стал бы. Он любит ее.

— Конечно, он любит тебя, — весело сказала Стефани. — Но это не остановит его. ". Она поколебалась мгновение, а затем сказала: «Подумай о том, когда ты были ребенком. Твоя мать каждое воскресенье пекла вишневый пирог.

Элли удивленно моргнула при этих словах. Леонора упомянула, что у Стефани был «дар». Там, где другие могли читать только то, о чем вы думали, Стефани, казалось, могла читать все в голове человека. Все они были для нее открытыми книгами, и это казалось Элли доказательством. Она не думала об этом — на самом деле, она не думала об этом много лет, — но ее мать каждое воскресенье пекла вишневый пирог. Чтобы угодить отцу. Он любил вишневый пирог.

— И тебе он тоже нравился, — сказала Стефани так, будто говорила вслух. — Но тебе никогда не разрешалось съесть больше одного куска. Даже на следующий день, если пирог оставался, потому что он принадлежал твоему отцу. Ты и твоя сестра получали по одному очень маленькому ломтику в воскресенье, но ваш отец съедал все в течение следующих нескольких дней при вас, и вам двоим больше не разрешалось есть».

Стефани сделала глоток сока, прежде чем продолжить. «А теперь представь, что ты могла бы контролировать своих родителей. Представь, что ты могла бы внушить им, что вам можно съесть еще один кусок этого пирога. Это никому не повредит. У твоего отца в любом случае появилось пузо, и, наверное, было бы хорошо, если бы он сократил потребление пирогов». Она выгнула одну бровь. «Скажи мне, что ты бы не контролировала их и не получила бы второй кусок пирога».

Элли отвернулась от молодой женщины. Ей хотелось бы сказать, что она этого не сделала бы, но ей очень нравился вишневый пирог.

— Или, скажем, твоя мать готовила печень на ужин. Ты и твоя сестра всегда ненавидели печень. Но они заставляли тебя сидеть за столом до тех пор, пока ты не съешь все, что было на твоей тарелке, не так ли?

Элли медленно кивнула и оглянулась на нее, пораженная, что женщина смогла вытянуть эти мысли из ее головы.

«А теперь представь, что вместо этого ты могла бы заставить свою мать приготовить спагетти для тебя с сестрой. И ты могла бы внушить своему отцу, что нет ничего страшного, если бы ты и твоя сестра ели спагетти вместо печени. Она позволила ей подумать об этом минуту, а затем сказала: «Вот как все начинается. Просто еда, которую он хотел, или конфеты, которые, по твоему мнению, ему не нужны. Все мелко и безобидно. Но оттуда все перейдет к вещам, которые Лиам хотел бы делать, но которые ты не одобряла, или места, куда он хотел бы пойти, и так далее, пока ты просто не стала бы марионеткой, неспособной помешать ему делать все, что он хочет. Черт, даже не подозревая, что ты не хотела, чтобы он делал такие вещи.

Элли уставилась на нее с растущим смятением. Если то, что говорила Стефани, было правдой. . Она не могла бы быть эффективной матерью для Лиама, если бы он мог просто контролировать ее, когда захочет. Он был хорошим мальчиком, но даже святому было бы трудно не злоупотреблять такой силой.

«И тогда другим не потребовалось бы много времени, чтобы понять, что происходит. Они решат, что Лиама нужно забрать у тебя и отдать бессмертной паре, чтобы они могли правильно воспитать его.

«Что? Нет!» — с тревогой сказала Элли.

«А потом они сотрут тебе память, чтобы ты не помнила ни Лиама, ни бессмертных, ни чего».

— Нет, — сказала она, резко вставая. «Я этого не допущу. Он мой сын».

«Ты не сможешь это остановить», — серьезно сказала Стефани, а затем добавила: «Единственный способ предотвратить это — самой стать бессмертной».

Элли замерла. «Стать. ".

«Обратиться», — сказала Стефани, а затем указала: «Если бы ты была бессмертной, Лиам не смог бы тобой управлять. Тогда не было бы причин забирать его у тебя.

Элли непонимающе смотрела на нее. Она никогда не думала стать бессмертной. Это просто не приходило ей в голову. По правде говоря, она не была уверена, что хочет думать об этом сейчас. Бессмертная? Вампир?

Стефани пожала плечами. «Думаю, ты должна решить, насколько сильно ты любишь Лиама. Ты хочешь остаться в его жизни?» она спросила. — Потому что единственный способ сделать это — Пройти оборот.

Элли какое-то время молча смотрела на нее, а затем в поражении опустилась на свое место. Она любила Лиама. Может, она и не родила его, но он был ее сыном. Она не могла его потерять. Устало проведя рукой по волосам, она спросила: «Как мне стать бессмертной?»

— Кто-то должен согласиться обратить тебя, — просто сказала Стефани.

Элли закусила губу, а затем спросила: — Не могла бы ты…?

— О нет, — твердо сказала она, а затем добавила: — Поверь мне, ты бы этого не хотела. Я беззубик, а не бессмертная.

Она понятия не имела, что это значит, а просто спросила: «Тогда, кто-то другой? Кто-то, кто был бессмертным?

«К сожалению, бессмертным разрешено обращать только одного смертного за всю жизнь. . и они склонны приберегать это для спутника жизни».

— Спутника жизни, — разочарованно пробормотала Элли. «Все продолжают произносить это слово, но я понятия не имею, что оно означает, кроме того, что это союз на всю жизнь. Я полагаю, в этом есть что-то большее?»

— Гораздо больше, — согласилась Стефани. «Спутники жизни не могут читать или контролировать друг друга. Они могут сидеть вместе в комнате и не беспокоиться о том, что их мысли читают или что они услышат оскорбительную постороннюю мысль из разума своего партнера, потому что они просто не смогут. Спутник жизни — это оазис спокойствия в очень шумном и напряженном мире».

— Понятно, — медленно сказала Элли.

— Нет, не понимаешь, потому что ты понятия не имеешь, о чем я говорю, — устало заверила ее Стефани, а потом вдруг сузила глаза. — Но ты сможешь.

— Что я смогу? — осторожно спросила Элли, когда Стефани подошла к ней.

«Посмотреть, что значит быть без спутника жизни. Шум, который нужно постоянно блокировать».

— О, я не думаю… — Элли встала, но на этом все. Стефани была прямо перед ней, хватая ее за голову. В тот момент, когда пальцы молодой женщины коснулись обеих сторон ее виска, разум Элли взорвался болтовней. Надежда Лиама на то, что ему никогда не придется покидать это место и друзей, которых он приобрел. Он был так счастлив, и мама не была так напугана здесь. Тедди думает, что ему нравится его новый друг, и было бы неплохо не быть все время единственным мальчиком. Сунита подумала, что со всеми этими людьми здесь было похоже на Рождество. Грейси надеялась, что сегодня ей снова придется остаться на ночь; это было весело. Леонора беспокоилась, что она может отвлечься на разговор, который она вела, и пропустить обследование Элли. Возможно, ей следует установить таймер на своих часах. Алессандро был недоволен тем, что Леонора взяла на себя обязанность присматривать за Элли; он хотел привести свою жену домой и заняться с ней любовью. Дрина беспокоилась о Стефани и о том, что они могли сделать, чтобы облегчить ей жизнь. Харпер боролся с тревогой за Дрину и Стефани, тревога за девушку, и тревога по поводу того, как раздавит это Дрину, если что-то пойдет не так, и Стефани сойдет с ума. ДиДжей интересовался, успеет ли Мэйбл вернуться домой до обеда или останется в ресторане на весь день. Виктор думал, что ему следовало бы предложить Элви помощь с покупками, но он решил, что должен остаться на случай, если возникнут проблемы. Дэни даже во сне чувствовала, что могла бы как-то лучше защитить свою сестру и уберечь ее от похищения и обращения. Декер беспокоился о чувстве вины, которым, как он знал, страдала его жена. Тайбо был голоден и задавался вопросом, стоит ли ему пойти взять что-нибудь поесть, и сможет ли он снова заснуть после этого. Ему нужно было не спать всю ночь, чтобы играть в няню. Некто по имени Майкл подумывал уйти из пожарной службы, устроиться на работу в службу безопасности в Лондоне, Онтарио, и перевезти туда свою семью. Все изменилось с тех пор, как он и его жена пытались убить Элви. Кто-то по имени Карен разглядывал ее грязные окна и размышлял, помыть ли их сегодня или…