Мексиканские ночи - Густав Эмар

Прислушиваясь к удалявшимся шагам, Доминик погрузился в размышления. Потом прошептал:

— Он сказал: «Надейтесь!»

Но оставим пока Доминика и последуем за доном Хаиме.

Подземелье находилось примерно в полулье от города, и все расстояние надо было пройти под землей, но это нисколько не беспокоило дона Хаиме. Он шел уверенно по галерее, куда через невидимые щели проникал свет и можно было без труда ориентироваться в бесчисленных лабиринтах.

Не прошло и часа, как дон Хаиме вышел к ступеням, высеченным в скале, перевел дух, поднялся наверх, нащупал пружину, надавил на нее, плита бесшумно отделилась от стены и показала выход. Оказавшись снаружи, дон Хаиме толкнул каменную плиту, которая тотчас же заняла свое прежнее положение. Дон Хаиме огляделся. Он был совершенно один в часовне при соборе в Пуэбло. Подземный ход, приведший его сюда, был скрыт находившейся в углу исповедальней.

Дон Хаиме покинул часовню и вышел на площадь Майор, совершенно безлюдную — было около полудня — время сиесты.

Дон Хаиме надвинул на глаза капюшон, низко опустил голову, медленным шагом пересек площадь и углубился в одну из примыкающих к ней улиц.

Вскоре он приблизился к красному дому с двором и садом, сплошь усаженным цветущими апельсинами и гранатами. Калитка не была заперта, только притворена. Дон Хаиме вошел и очутился на посыпанной песком аллее, ведущей к дому, с широкой верандой, типичной для Мексики. Дон Хаиме с опаской огляделся, в саду никого не было. Он двинулся дальше, но не по направлению к дому, а по боковой аллее и после нескольких поворотов попал к другому входу. От него шла дорожка, видимо, к служебным помещениям. Тут дон Хаиме поднес к губам серебряный свисток на золотой цепочке, висевший у него на шее, и легонько свистнул. Звук был удивительно нежный, мелодичный. В следующий момент раздался ответный свист, дверь отворилась, и на пороге показался человек. Обменявшись условными знаками, оба скрылись в доме. Они долго шли в полном молчании, пока не остановились у одной из дверей. Тот, что встретил дона Хаиме, отворил ее, пропустил гостя, но сам не вошел, только затворил дверь.

Комната, в которую вошел дон Хаиме, была обставлена с большим вкусом. На окнах — плотные занавеси, защищающие от солнца, на полу — тростниковые циновки, которые умеют плести только индейцы. Комнату разделял на две половины висевший посредине гамак из волокон алоэ.

В гамаке крепко спал какой-то человек.

Это был не кто иной, как дон Мельхиор де ля Крус. Рядом, на низком столике из сандалового дерева, лежал нож с серебряной, инкрустированной золотом ручкой и лезвием в форме жала змеи и две прекрасной работы шестиствольных револьвера.

Даже в Пуэбло, в собственном доме, дон Мельхиор принимал меры предосторожности. И, видимо, не напрасно. Сейчас перед ним стоял один из его опаснейших врагов.

Дон Хаиме несколько мгновений смотрел на спящего, потом неслышно приблизился к гамаку, взял со стола нож и револьверы, спрятал под одежду и коснулся рукой дона Мельхиора.

Этого слабого прикосновения было достаточно, чтобы молодой человек открыл глаза и потянулся рукой к столу.

— Бесполезно, — спокойно заметил дон Хаиме. — Оружия там нет.

Дон Мельхиор сразу узнал голос Оливье.

— Кто вы? — спросил он, с ненавистью глядя на дона Хаиме.

— Неужели вы не узнали меня? — насмешливо промолвил дон Хаиме.

— Кто вы? — повторил дон Мельхиор.

— Вы хотите повнимательнее меня рассмотреть? — Оливье откинул капюшон.

— Дон Адольфо! — в ужасе прошептал молодой человек.

— Вы удивлены? Странно! — продолжал дон Хаиме, посмеиваясь. — У вас были все основания меня ожидать. После минутного раздумья дон Мельхиор сказал:

— Может, оно и к лучшему, — и сел на край гамака с беззаботным видом. Дон Хаиме рассмеялся.

— Вот и прекрасно! Я рад видеть вас в добром расположении духа. Давайте поговорим! Времени у нас достаточно!

— Значит, не намерение убить привело вас ко мне?

— Какие, однако, скверные мысли приходят вам в голову! Я не палач! О, нет. Да хранит меня Бог!

— И все же вы явились, чтобы убить меня, — запальчиво крикнул дон Мельхиор. — Вы — переодетый злодей!

— Вы повторяетесь, а это скучно. Обстоятельства вынудили меня прийти переодетым! — промолвил дон Хаиме и с издевкой спросил: — Ну что, довольны вы Хуаресом? Хорошо он вам заплатил за предательство? Я слышал, что он очень скуп, как и все индейцы, потому, вероятно, ограничился одними обещаниями?

Дон Мельхиор презрительно улыбнулся.

— Итак, вы явились сюда, чтобы побеседовать со мной об этих пустяках? — спросил он.

Дон Хаиме вскочил, выхватил из-под одежды револьверы и, бросившись к дону Мельхиору, вскричал с презрением:

— Нет, злодей! Я пришел размозжить вам голову, если вы не скажете, что вы сделали с вашей сестрой, доньей Долорес!

ГЛАВА XXI. Пленники

Несколько секунд длилось молчание. Его прервал дон Мельхиор. Расхохотавшись, он сказал:

— Вот видите, я был прав. Вы пришли убить меня!

— Нет, — вскричал дон Хаиме, — я не стану вас убивать. Слишком много чести для такого негодяя, как вы. Но я знаю, как добиться от вас ответа!

— Попробуйте, — ответил дон Мельхиор, закурил и стал выпускать синеватые кольца дыма. — Что же вы медлите? Я жду!

— Давайте договоримся! Я возвращаю вам свободу, а вы отдаете донью Долорес графу де ля Соль, ее родственнику и жениху.

— Это дело серьезное, — ответил дон Мельхиор, — не забывайте, что я — законный опекун сестры.

— Опекун?

— Да, отец умер!

— Дон Андрес деля Крус умер?! — вскричал дон Хаиме.

— Увы, да! — ответил дон Мельхиор, театрально закатывая глаза. — Третьего дня вечером, а вчера утром похоронили. Бедный старик не вынес обрушившихся на нашу семью несчастий. Так больно было смотреть на него!

Снова наступило молчание. Дон Хаиме в раздумье ходил по комнате. Вдруг он вплотную подошел к дону Мельхиору и сказал:

— Отвечайте прямо — согласны вы возвратить свободу вашей сестре или нет?

— Нет! — решительно ответил Мельхиор.

— Что же, дело ваше, в таком случае пеняйте на себя! — холодно заметил дон Хаиме.

В это время дверь отворилась и вошел элегантно одетый молодой человек высокого роста.

Насмешливая улыбка тронула губы дона Мельхиора.

«Дело, однако, может обернуться для дона Адольфо совершенно неожиданным образом», — подумал дон Мельхиор со злорадством.

Молодой человек между тем поклонился и, пожимая руку дону Мельхиору, сказал:

— Я, кажется, помешал вам? — Он спокойно окинул взглядом дона Хаиме.

— Напротив, дон Диего, вы пришли весьма кстати! Но скажите, что привело вас в столь неурочный час?