Пока цветет лотос - Наталья Андреева

Когда я, взволнованный, спустился вниз, жена меня ошарашила вопросом:

— Ты когда в последний раз клеил обои, Воронцов?

Господи, какие обои?! Мы завтра оба можем оказаться в тюремных камерах! Она в женской половине СИЗО, я в мужской! Или у Стефании от нервов крыша поехала? Ах, она с сыном разговаривала!

— А ты посмотри на это, — загадочно сказал я и в два ряда разложил на столе фотографии. У Стефании округлились глаза:

— Что это?!

— Вот и я хотел бы знать.

А дальше мы вместе стали гадать: что это? Фантазия у жены работает лучше, чем у меня, да и книжки Стефания читает, опять же в отличие от меня. А там чего только нет, в этих книжках! Поэтому Стефания и выдвинула версию о водолазах. На что я сказал:

— Бред.

Ведь и в самом деле бред! Ну, нет у меня таких врагов, которые настолько обезумели, чтобы нырять в грязный пруд за пистолетом! Неужели Муркин туда полез? Господи, сколько же ему заплатили?! Я вздохнул и сказал Стефании:

— Давай спать.

Поскольку я успокоился, самое время выспаться. А утром что-нибудь придумается. На свежую голову.

— Только Свете позвони.

Ах да! Совсем забыл о работе! Я усмехнулся. Заботливая у меня женушка.

Услышав мой голос, Света обрадовалась так, будто Дед Мороз подарил ей на Новый год «Бентли»!

— Андрей… Ильич, вы живы?! Боже! Какое счастье!

— Жив, что со мной будет? — пробурчал я, но было приятно. И паузу после «Андрей» я отметил. А все ли я знаю про свою секретаршу?

— У вас что-то случилось? — взволнованно спросила Света. — Чем я могу вам помочь?

— Может быть, и можешь. Я пока не знаю чем, но если узнаю — скажу.

— Все в шоке от вашего отсутствия. Сделка срывается. Что нам делать, Андрей Ильич? — На этот раз без паузы, что я тоже отметил.

— Если сможешь всех собрать завтра…

— Надо это сделать до обеда. Иначе будет поздно.

— Хорошо, назначай совещание на десять. — Я уже полностью взял себя в руки.

— Сейчас же и займусь, — деловито сказала моя секретарша. И повторила: — Господи, какое счастье, что вы живы и мне позвонили!

Светка так боится работу потерять или за меня?

— До завтра. Я буду в девять.

Я еще не знал, каким образом буду на работе в девять, но моя неуверенность никому не нужна. Им тоже необходим еще один спокойный день, моим людям. Хотя бы один. Главное — зажечь маяк, а там уж, хочешь не хочешь, бери на него курс и плыви. Я дал отбой и тут вдруг зазвонил телефон. Тот, в котором раньше жила жена, а теперь набилось всякой дряни, типа Муркина. Я почему-то был уверен, что это звонит он. Позлорадствовать, ну и хочет дать мне дальнейшие инструкции. Выделить воздушный коридор. Скорее всего, мне зададут направление на скамью подсудимых. Что ж, поговорим.

К моему удивлению, на дисплее высветилось «Алекс». Хозяйка дога! А этой что надо? Еще одна шантажистка?

— Здравствуйте, Андрей, — услышал я в трубке низкий женский голос и сдержанно ответил:

— Добрый вечер. Мы уже здоровались.

— Ах да! День был такой длинный и так наполнен событиями, что мне показалось, будто с тех пор, как я вас видела, прошла целая вечность.

— И что это были за события? — спросил я с некоторым напряжением.

— Убили моего соседа. Эдика. Да вы знаете.

— Знаю.

— Полиция приходила ко мне.

— Как быстро они приехали?

— Быстро. Соседи Эдика, те, с которыми у него общий забор, услышали выстрел и позвонили в полицию. Сами побоялись пойти и посмотреть, что там? Ведь это уже второй труп за три дня в нашем элитном поселке! Все сидят за заборами и боятся оттуда нос высунуть! Мне даже предложили патрулировать улицу. Ведь у моей собаки вид устрашающий.

— Алекс, зачем вы мне звоните? — не выдержал я.

— Алекс? — Она рассмеялась. — Что ж, тогда я буду звать вас Юстасом. Нам ведь надо шифроваться. Я хотела сказать, что не выдала вас.

— То есть?

— Сказала им, что никого подозрительного не видела.

Господи, вот кто подарил мне этот день! То есть это, конечно, ты, Господи, но на этот раз у тебя женское лицо и имя «Алекс».

— Почему вы это сделали? — поинтересовался я.

— А что я буду иметь от этого? Если выдам вас полиции? Исполненный гражданский долг? Судебный процесс, на котором буду выступать свидетелем? Потраченное время и нервы, да еще и топить человека, который мне симпатичен! В отличие от его жертвы. Честно сказать, Эдик заслужил пулю в сердце. Он был бабником и мерзавцем. Людмила мне часто на него жаловалась. Поэтому я и промолчала, не выдала вас. Ведь так я увижу вас еще раз. Вы ведь приедете меня отблагодарить?

— Вы имеете в виду деньги?

Тихий вздох:

— Какой вы… Я ведь ни на что не претендую. Я видела вашу жену, — она заговорила сбивчиво, и я понял, что женщина выпила. Для храбрости, должно быть. — Знаете, у меня такая скучная жизнь… А с вами приятно общаться. Вы остроумный, не то что мой Коля. Из него слова не вытянешь. Вечно сидит букой. Подай, принеси, и только. Вечно он всем недоволен, особенно мной. А вы, Юстас… Вы такой интересный мужчина… Во всех смыслах… Помечтать-то можно?

— Милая Алекс, мечтайте, сколько вам угодно. Я не возражаю. Конечно, я вас навещу. Вы подарили мне день, а может, и больше. Я его не убивал, клянусь.

— Подставили, да? Как в кино! Я и не думала, что окажусь замешана в криминальную историю!

— А что говорят в поселке?

— Как всегда: боятся маньяков и бандитов. Поговаривают, что Людмилу застрелили гастарбайтеры. Даже собираются устроить линчевание. У нас тут узбеки работают, на стройке. Полиции это на руку. Участковый ходит гоголем. Главный человек на поселке! Приезжайте, мы вместе будем расследовать это убийство. — Она явно воодушевилась. Или слишком много выпила?

— Что ж, все может быть, — не стал я ее разочаровывать. — И еще раз спасибо.

Мне показалось, что достаточно, и я дал отбой. И чего ко мне бабы так липнут? Стефания недаром ревнует. Вот и сейчас смотрит исподлобья:

— Тебе звонила женщина?

— Спи, — сердито сказал я. — Это по делу.

— Ты мне изменяешь!

Это она мне говорит?!

— Не вали с больной головы на здоровую, — огрызнулся я. Потом спохватился: — Давай не будем ссориться. Я и так предыдущую ночь почти не спал. Потому что тебя рядом не было.

Стефания мне сегодня сказала: «Я никогда тебе не изменяла! Клянусь жизнью сына!» А она не стала бы с этим шутить. И я всерьез призадумался: далеко не все является тем, чем кажется. Взять, к примеру, смерть Эдика. На первый взгляд все очевидно: его убил я, из ревности. Я его действительно ревновал к жене, но я его не убивал! Я точно это знаю!

Вот и в случае с изменой Стефании. Все говорят, что они с Эдиком любовники. Есть фотки. Так и на меня есть компромат! Те же фотки! Жена-то поверила, что я не убийца! А я должен поверить ей. Поворчать, конечно, чтобы ей неповадно было, но взять себя в руки и разобраться в ситуации.

Поэтому я не стал развивать тему, сгреб жену в охапку и уткнулся носом в ее пушистые волосы. Какой родной запах! Мне стало так хорошо и спокойно, что я тут же и уснул.

Проснулся оттого, что она застонала. И испугался:

— А? Что?

— Андрей, мне страшно.

Так. У нас две песни: «поговори со мной, мне скучно» и «поговори со мной, мне страшно». Я сейчас не настроен, петь ни одну. Мне спать охота, ведь в девять утра надо быть в офисе, в Москве. Я так и сказал:

— Отстань и дай мне поспать!

Разве даст? А что я хочу от женщины, которой снятся голубые тараканы? Я прекрасно знаю эту ее «милую» привычку. Когда у жены бессонница, Стефания принимается меня целовать и гладить, пытаясь таким образом разбудить. Пальчиком водит по боку, вроде бы ласкает, но на деле щекотно. И я просыпаюсь. Первым делом она начинает рассказывать мне свой сон.

— Представляешь, Андрей, какую забавную вещь я только что видела!

Не представляю. После синих кактусов она может увидеть все что угодно, и не только во сне. Потом жена спрашивает:

— А тебе что снилось?

— Ничего.

— Ты от меня что-то скрываешь!

— Я вообще не вижу снов.

Это правда. В лучшем случае, станки или трубы. Да, бывают еще эротические сны. И в них, твою мать, я опять-таки вижу жену! Даже обидно! Хоть бы разок изменил ей с какой-нибудь рыжей в этих снах! Или со жгучей брюнеткой! А то Стефания лежит рядышком, под боком, и она же снится! Но не говорить же ей об этом?

— Как думаешь, Андрей, что означают голубые тараканы?

У нормальной женщины тараканы в голове обычные, а у ненормальной, как моя супруга, — голубые. Вот что это означает!

— Заткнись и дай мне поспать! — заорал я, не намеренный в три часа ночи разговаривать о синих кактусах.

— Какой ты грубый!

— Вежливым я буду в восемь утра!

Она отодвинулась, натянула на голову одеяло и затаилась. Этот приемчик я тоже знаю. Мол, не я тебя разбудила. А кто?!