Орион среди звезд - Бен Бова

– Она убьет тебя, Орион. Убьет сразу же, едва увидит тебя. Богиня, которую ты любишь, не думает ни о чем другом, кроме мести. Она жаждет крови. Всех тех, кто служит мне, она уничтожает без всякого сожаления. Она мой смертельный враг, Орион, а следовательно, и твой тоже.

Нет! – подумал я. – Аня никогда не станет моим врагом.

– Болван! – бросил Атен, прежде чем исчезнуть.

Я снова оказался в рубке своего разведчика. Сигнальные лампочки на контрольной панели налились тревожным красным цветом, извещая о приближении чужого корабля.

На экране появилось изображение одинокого судна, двигавшегося со скоростью, близкой скорости света. Переключив экран на максимальное увеличение, я различил на его борту гексагональный символ Содружества.

Это оказался фрегат тзинов. Его капитан первым появился на экране моего монитора.

– Насколько я понимаю, это разведочное судно «Кровавого охотника», а вы сам гуманоид, известный под именем Орион? – спросил он, по-видимому нисколько на сомневаясь в том, какой получит ответ.

– Совершенно верно.

– Причаливайте к моей посудине, и уносим ноги, прежде чем крейсеры Гегемонии засекут нас.

Я остался в рубке, наблюдая на экране дисплея за тем, как команда фрегата пришвартовывает моего разведчика к борту своего корабля.

Капитан тзинов счел ниже своего достоинства пригласить меня перейти на борт его фрегата. По-видимому, он заранее решил свести к минимуму наши взаимоотношения. Полученный им приказ предписывал ему проникнуть на заданную территорию, найти моего разведчика и отбуксировать его на ближайшую базу. Он не включал пункта о гостеприимстве или даже простой вежливости. Впрочем, на это я не претендовал.

База тзинов находилась на искусственном спутнике, расположенном примерно в сотне световых лет от системы Лунги. Она неподвижно висела в пустоте пространства, отчетливо вырисовываясь на фоне облака ионизированного газа – следствия недавнего выброса новой (Имеется в виду вспышка так называемой новой звезды, во время которой происходит сильный выброс гака. – Примеч. ред) – ближайшего к ней космического тела.

На станции имелся отсек, предназначенный специально для людей, куда я и был препровожден под конвоем двух рептилий. Теперь мне оставалось только гадать, что меня ждет в ближайшем будущем – медаль или полевой суд.

Я не получил ни того ни другого.

Хозяин отсека, поседевший ветеран в чине бригадира, по имени Акслей, имел протезы вместо ног и постоянно недовольное выражение красного опухшего лица.

Доставив меня по назначению, конвойные развернулись и, так и не снизойдя до традиционного военного салюта, молча покинули помещение.

– Вы получаете новое назначение, Орион, – произнес бригадир Акслей, сразу переходя к делу. – Отныне вы командир батальона. Не спрашивайте меня почему. Сам не знаю. Очевидно, некто из генерального штаба либо питает к вам безграничное доверие, либо, напротив, только и мечтает о том, чтобы вы поскорее свернули себе шею. А может быть, и то и другое.

Его явно не обрадовала встреча со мной. У меня не было воинского звания, и, что хуже всего, на меня даже не существовало обязательного досье в памяти его компьютера. Несомненно, что в его глазах я был протеже некоего высокопоставленного генерала или политика, лишенный всякого боевого опыта. В отношении первого своего предположения бригадир был, разумеется, прав.

– Существует одна небольшая куча дерьма под названием Бититу, – продолжал он, вызывая на висевший на стене экран изображение черного астероида. – Какое стратегическое значение может иметь это нагромождение камней, я не знаю и знать не хочу. Но вы со своими солдатами должны захватить его, и причем в кратчайшие сроки.

– Сэр, – произнес я, продолжая стоять по стойке «смирно», – я хотел бы взять с собой и оставшихся в живых участников операции на Лунге.

– Какого черта, – произнес он, сверля меня своими налитыми кровью глазами. – Зачем вам они понадобились?

– Я знаю их, и они знают меня, сэр. Мы славно поработали вместе.

– В самом деле? – поинтересовался он кислым тоном, переводя взгляд на экран стоявшего перед ним компьютера.

Я не мог видеть сведений, извлеченных из памяти машины, но по отблескам света на его лице нетрудно было заключить, что бригадир серьезно подходил к исполнению своих служебных обязанностей и не склонен был принимать поспешных решений, не ознакомившись предварительно со всеми материалами, имевшими отношение к тому или иному конкретному вопросу.

Наконец он поднял на меня свои выцветшие глаза:

– Вы вытащили их из лап скорписов? В одиночку?

– Мне пришлось вести переговоры об их освобождении, сэр.

Его отношение ко мне определенно изменилось.

Откинувшись на спинку своего вращающегося кресла, он направил в мою сторону свой костлявый обвиняющий палец.

– Насколько я мог понять, вы не имеете отношения к регулярной армии?

– Не имею такой чести, сэр.

– Тем не менее вы сумели в одиночку захватить разведочный корабль тзинов и направились на нем на выручку своих солдат.

Мне было нечего добавить к его словам. Я только молча кивнул.

– Все в порядке. Вы можете взять их с собой. Я добавлю их к вашей команде, поскольку её численность все равно меньше штатного расписания батальона. Дежурный сержант покажет вам, где расквартированы ваши люди. Не тратьте времени даром, сразу принимайтесь за изучение Вититу и данных разведки о силах Гегемонии, обороняющих астероид.

– Слушаюсь, сэр. Разрешите идти, сэр.

Отсалютовав ему, я покинул помещение и направился прямо в криогенный центр, где должно было произойти возвращение к жизни моих солдат.

Это было обширное помещение, точная копия того, в котором я сам впервые пробудился в этой эпохе. Медики уже хлопотали над контейнерами с замерзшими телами моих товарищей. В одном из них находилась Фреда. В других – Куин, Джеррон и все остальные. Капсулы, испещренные знаками алфавита скорписов, казались исправными, хотя и старыми на вид.

– Они не придут в себя ещё по меньшей мере часов шесть, – информировала меня главный врач.

– Так долго? – удивился я.

Не глядя на меня, она махнула рукой в сторону расставленных на металлических столах контейнеров.

– Чем медленнее, тем лучше для них самих. Это трудный процесс, требующий времени. Особенно в том, что касается функционирования коры головного мозга. Неизвестно, какие воспоминания заключены в их памяти.

Воспоминания должны быть ужасными, подумал я. Они знали, какая участь их ждет. Пытались ли они оказать сопротивление? Или покорились судьбе, убежденные, что они брошены своим командиром?

– Кроме того, – продолжала главврач, – мы получили распоряжение заложить в их подсознание несколько новых программ. На это тоже потребуется время.

Я не позаботился спросить, что представляют собой эти новые программы. Скорее всего, они содержали стандартные сведения, необходимые солдату при высадке на новую планету, в данном случае – Бититу. Я решил вернуться в свою каюту и немедленно взяться за изучение материалов, касающихся этого астероида. Мне не хотелось повторять прошлых ошибок.

Но прежде чем покинуть помещение, я обратился к медику с последней просьбой:

– Не могли бы вы вызвать меня, когда они начнут приходить в себя?

– Боюсь, что нет, сэр. Моя вахта заканчивается задолго до этого времени.

Я поблагодарил её и поспешил в свою каюту. Я провел все эти шесть часов за изучением материалов, имевших хоть какое-то отношение к астероиду, благодаря судьбу за то, что могу обходиться без сна.

Сведения, усвоенные мною, не внушали особого оптимизма.

Бититу был небольшим каменным астероидом в системе Джильберта, едва достигавшим семи миль в диаметре. Сам Джильберт был угасающей красной звездой, имевшей всего один спутник, газовый гигант, расположенный так близко к своему светилу, что фактически они представляли собой одну бинарную систему. Все остальные спутники красного солнца были астероидами. Обычная история для звезд этого типа.

По не совсем ясной причине Гегемония, по-видимому, придавала особое значение Бититу. Согласно данным разведки, астероид был пронизан многочисленными туннелями, а для его обороны был задействован целый полк паукообразных тварей, именуемых арах-ноидами. О самих этих существах практически ничего не было известно. Даже сама их принадлежность к классу разумных существ до сих пор оспаривалась рядом специалистов. Другие относили их к формам коллективного разума, присущим многим видам насекомых.

Хуже всего было то обстоятельство, что оставалось совершенно неясным, насколько этим данным вообще можно было доверять, поскольку никто из арахноидов так никогда и не был взят живым. Разумные или неразумные, но они всегда стояли насмерть.

Не слишком обнадеживающая перспектива для того, кому в самое ближайшее время предстояло выступить против этих малосимпатичных созданий.