Дерьмовый меч. Дилогия - Инесса Ципоркина

— Ну ты уж скажешь, твое величество, — проворчала Менька. — Прям уж сразу уж и разбойники. Уж. Нормальные ребята, без них морячкИ скучают. Да и морЯчки тоже. Одежду у них, правда, лучше не брать, вся рыбой провоняла, зато золотишко самое настоящее и морепродукты самые свежие. Куда дешевле, чем в порту.

— Это что, плавучий базар? — наконец-то прозрела я.

— Ну! Я ж говорю — ри-эл-то-ры! — вставил свои пять среброзлатов капитан Бляд. — «Летучий шопинг», призрачная шхуна, которую все видели. Как только пассажир или член экипажа начинает мечтать об обновке — они тут как тут, со своей рыбой и побрякушками прямиком со дна моря.

— Ладно, ладно, поняла, — пробурчала я и сунула вяло протестующий меч обратно в ножны.

В конце концов, в новом бронелифчике и искать интереснее…

Потуга четвертая

Базар шумел, цвел и благоухал прямо на палубе. Перейдя по доске (при этом мне пришлось держаться за третью ногу капитана Бляда, потому что мои титановые шпильки гвоздями увязли в доске, которую все с понтом называли «бимс»), я едва не сомлела. Пахло тут, как в изо рта у студента после рыбного дня в столовке. И все вокруг пахло по-разному. Жареная рыба, вареная рыба, копченая рыба, вяленая рыба, сырая рыба, тухлая рыба.

Нам предложили корицу и ваниль с запахом рыбы, цветочные духи с запахом рыбы и модельные доспехи с запахом рыбы. Капитан Бляд, урча, вовсю лопал свиную колбасу с запахом рыбы, купленную в продуктовых рядах, а я, смирившись со своей участью (на войне как на войне, на корабле как на корабле) взяла у продавца-китайца два пирожка с рыбой и с запахом рыбы.

Сюрпризы начались в первом же пирожке. Вместо начинки в нем оказалась бумажка с предсказанием. Конечно же, бумажками пирожки начинять дешевле! На промасленном обрывке было написано: «Ты встретишь высокую злобную дроу. Женись на ней!» Заплевав все вокруг крошками, я в гневе разломила второй пирожок и нашла там вторую бумажку: «Упс! Это не тебе! Кстати, в следующем пирожке — настоящее пророчество». Пришлось купить еще пирожок. «Наше специальное предложение, действующее до третьего марта…» Еще пирожок. «Отправляйся в Хогвартсорбонну и найди… Продолжение в следующем пирожке». Покупаю. «…своего младшего сводного брата, принца Прозака. Продолжение следует». Снова пирожок. «Спроси у него про последние опыты профессора Лёдда. Продолж…» — конец записки откушен. Морщусь, покупаю. «Пристрой Абрашу Пихто в лабораторию Лёдда лаборантом и оставь ему палантир для связи. И купи уже пирог побольше!» Ладно, дайте вон тот, здоровенный. С осетриной? Откуда в море осетрина? А, у риэлторов, как в Греции, всё есть… Знаю я ваше всё! Небось там целый свиток вместо начинки… Ну так и есть.

«Значит, так, запоминай, голова садовая. Или записывай. Или возьми меня с собой, ничего, что я замаслился немножко, пергаменты жира не боятся! О чем это я? Ах, да!

Читай сюда, о королева всех седативов. Сейчас к вам привяжется один стремный типец. Возьмите его с собой, он вам пригодится. А я сказал, не разоришься на команде! Большому кораблю — большую греблю. Бери и не жадничай, у тебя при дворе есть кому жадничать.

В Хогвартсорбонне питайтесь только тем, что украдет Поппи Гаттер! И пусть не лазит в подвалы с особо дорогими специями, там давным-давно хранятся удобрения для оранжереи.

Не покидайте Хогвартсорбонну до особого знака свистящего рака!

Как выйдете из заднего прохода Хогвартсорбонны, тут вам через сто шагов на юго-юго-север и будет Пречернолесье и Пречерный тракт гоп до кучи. Двигайтесь по нему только ночью! Почему? А вот не скажу. Для романтики!

Про Абрашу сказал, про Лёдда сказал… О! Не. Это тебе знать еще рано. Хотя ладно уж, слушай. То есть читай.

Береги честь смолоду! А мужа с брачной ночи, гыгыг. Ну че, прикольно я тебя разыграл? Пока-пока!»

На всякий случай беру еще пирожок. «Чего тебе? Адрес той дроу?» Тьфу, гнусная выпечка!

— Бляд! — позвала я.

— Пачиму бляд? Зачэм сразу бляд? — возмутился китаец. — Нэ любишь бумашька кюшат? Вазьми пиченька! Пиченька с изум, с кюнжют, с щиколат… Бэсплатна бэри, тока ни ругайса блядом!

Подкравшийся тихо, будто трехногая мышь, капитан хищно облизнулся. Обратно он шел в обнимку с запасным протезом и бывшим мешком Гаттера. В мешке брякало, хрустело и перекатывалось. Сам Гаттер, удачно выменявший свое добро на чье-то еще, таинственно улыбаясь, нес добычу, завернутую в скатерть-самобранку. Все моряки прибарахлились: кто новый вставной глаз себе купил, кто шляпу с помпонами. Моя команда не отставала от морских волков ни на корпус, даже Менька ненадолго забыла о национальном мерчандайзерском скупердяйстве и затарилась штанами революционного фасона с лампасами. Одна я, как последняя сирота из Мудротеево, с бумажечками в грязной ладошке…

Позади меня плелся Навигатор и вез две седельных сумки с моими покупками. В каюте рассортирую, что там. Заодно и объясню своим малограмотным подчиненным, что такое берсерк-шопингоман и почему с ним бесполезно бороться.

По логике вещей, мы должны не Хогрвартсорбонну всем кагалом посещать, а напрямую выплыть к Пречернолесью и ступить на Пречерный тракт, чтобы отыскать следы похитителей. С другой стороны, какой следопыт их отыщет, через несколько дней после похищения? Индеец?

И тут Навигатор поднялся на дыбы, молотя в воздухе копытами. На его спине без седла устроился а) незнакомый, б) черноволосый, в) смуглый, г) индеец. Весь в татушках и пирсинге, в набедренной тряпочке и бусах. Больше на нем ничего не было, если не считать живого попугая на голом мускулистом плече. Подседельные ремни этот засранец, разумеется, перерезал, так что мои покупки, сброшенные вместе с седлом, в беспорядке валялись на палубе и сейчас Поппи и Чкал с Финлепсином собирали их и запихивали в седельные сумки, Мене-Текел-Фарес бдила, чтобы ни единой безделушки не прикарманили черные риэлторы с «Летучего шопинга». А тем временем обещанный стремный типец собирался прикарманить нашего летучего коня, знающего все и про всех!

Выхватив Дерьмовый меч (ох и тяжел же он стал в последнее время! пора его сажать на бескровную диету), я бросилась на выручку Навигатору. Поздно. Под ударами загорелых пяток мой верный конь, мой подлый предатель взвился в воздух… и снизу послышалось ласково-блядск… капитанское:

— Цып-цып-цы-ы-ып, коняшка, а вот кому печеньку, кто у нас любит печеньки с солькой?

И тихий хруст, сводящий лакомку Навигатора с ума.

Естественно, никакие индейские конокрадские хитрости не помогли. Навигатор на полной скорости рванул вниз и уткнулся храпом в мешок с печеньками. И с храпом же стал оттуда жрать, пока наш находчивый капитан не отнял дармовое угощение.

— Йес-с-с! — сказали мы с Блядом и торжествующе хлопнулись ладонями.

Сидящий на спине Навигатора конокрад сгорбился с выражением мрачной решимости на лице. К нам уже спешил какой-то важный дядька с плетью и причитаниями:

— Мой раб! Мой самый дорогой раб с берегов реки Мюмезонки! Верните мне моего раба! Или немедленно заплатите тройную цену!

— Менька, — тихо подозвала я оскалившуюся от едва сдерживаемого азарта мерчандайзершу, — ФАС.

И Мене-Текел-Фарес расправила плечи и предвкушающе улыбнулась.

Компенсации, выплаченной работорговцем за моральный ущерб, причиненный редкому говорящему животному, хватило бы на покупку еще одной шхуны. Недаром я всегда верила в свою команду, находящую, что украсть, даже в безлюдной пустыне. А уж на базаре-то…

Капитан Бляд, после того, как мы вступили на борт, отметил взглядом сильно увеличившуюся осадку судна и довольно хмыкнул. Понимает, что переть с собой пять обозов барахла мы не сможем. Вот и надеется на то, что большую часть имущества оставим ему. Я бы на его месте не радовалась. При таких сутягах, как мой… моя премьер-министр, Бляду нашему при своих бы остаться. Менька ни единой нитки с лампасов безвозмездно не отдаст. Либо добьется выкупа казенного имущества, либо бесплатной доставки до ворот дворца, под залог и три расписки. Особенно сейчас, когда ей не дали конфисковать все имущество рабовладельца подчистую, а забрали у подсудимого только все деньги и Великого Тупи.

Именно так звали вольнолюбивого индейца, норовившего слинять от хозяина с помощью Навигатора. Он был касик (вождь по-ихнему) народа тупи и тупил по-страшному, как никому из моей команды и не снилось.

Финлепсин рядом с ним был Эйнштейн и Эйзенштейн в одном мозге.

Вот и сейчас вождь по имени Тупи сидел, рассматривая меня распахнутыми лиловыми глазами. Похоже, мои попытки объяснить цель и средства поисковой экспедиции полностью провалились.

— Зачем ты ищешь себе мужа? Женщина не должна сама искать себе мужчину. У тебя есть отец? Пусть он ищет тебе мужа.

— Мой отец великий касик большого племени. — Я стараюсь быть терпеливой к этому… дитю мокрой сельвы. — Большое-пребольшое племя, уж потупее твоего. Не может он никуда ехать, государственные интересы не пускают. И жена.