Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки - Владимир Михайлович Соколов

Во-первых, это было первое посещение Нидерландов официальной молодежной делегацией из СССР (везет мне в моей жизни на «первое», «впервые» – но, может, это и обусловливает мою нескромность назвать свою жизнь “интересной”»?). Пригласила нас туда массовая авторитетная молодежная организация (не помню уже, как она называлась). Приехали. Разместили нас в скромной, но вполне приличной гостинице под названием «Отель имени Анны Франк». И заметили мы, что работают в ней только совсем молодые люди. И горничными, и в ресторане, и на регистрации и т. д. – все не старше 20–25 лет. Оказывается, отель этот принадлежит пригласившей нас молодежной организации и работают в нем студенты в свое свободное время. И копеечку себе зарабатывают, и организацию поддерживают, поскольку прибыль от работы отеля в нее перечисляется. И еще важно, что государство никакие налоги с прибыли не берет. Государство вообще всячески поддерживает различные молодежные движения в стране. Главный их штаб разместился в высокой, массивной старой водонапорной башне, которую государство продало им за символический 1 гульден.

В гостинице, кстати, был маленький, но весьма характерный эпизод. В ее подземном этаже располагался молодежный клуб. Туда мы с Леней Ходовым и пошли поздно вечером. Шум, гам, громкая музыка, почти все столики, уставленные пивными кружками, заняты. У входа стоит крупный такой дяденька и всех приходящих в клуб спрашивает: «Вы откуда?» Потом открывает двери и громовым голосом объявляет: «Пришли из Германии (или из какой-то другой страны)!» В ответ – нестройный рев приветствий. И мы сказали: «Приехали из СССР». Он объявил. Мы вошли и видим, что от какого-то дальнего столика нам энергично машут, кричат, приглашают к себе. Мы подошли и узнали, что это американцы. И удивительным были их приветственные слова: «Идите к нам! Здесь всякая мелкота (что-то вроде этого, только похлеще) собралась, великих наций только две: мы да русские!» Вот так. Не знаю, повторят ли они сегодня эти слова.

И еще одно весьма поучительное запомнилось в этой поездке. Хотя и были мы приглашены молодежной организацией Голландии и размещала она нас в поездке по стране в скромных гостиницах, во всем остальном принимали нас по-королевски, благо страна эта – монархия. Водили в самые дорогие рестораны, на концерты, ездили на мерседесах, дарили подарки, а прощальный ужин вообще был устроен на королевской яхте. Объяснялось это просто. Молодежная организация в силу тощих своих финансов ничего подобного позволить себе не могла, но с самого начала встретил нашу делегацию и всюду сопровождал нас вице-президент богатейшей и знаменитой британско-голландской нефтяной компании «Шелл». Сам вице-президент, ответственный за связь с общественностью! Эта компания и платила за все. Выпивал вице-президент хорошо. Я как-то воспользовался его подпитием и нахально спросил: «Зачем вы тратите такие деньги на скромную молодежную делегацию?» Его ответ поразил меня тем, как тщательно работают на перспективу серьезные капиталисты.

– Мы же знаем, что из СССР так просто, абы кого за границу с официальной делегацией не пошлют. Тщательно отбирают перспективных людей. Перспективных! Мы оплатим десять, сто таких делегаций. Нам это вполне по силам. И когда-нибудь кто-нибудь из них станет в стране влиятельной фигурой. И при случае вспомнит, что есть такая хорошая компания «Шелл», с которой можно дело иметь. Все наши траты здесь и окупятся.

И тут я понял, почему кроме музеев и ресторанов нам несколько раз показывали различные сооружения и заводы «Шелл». И вот что самое интересное. Я уже писал, что Леня Ходов занимался экономикой западных стран. И вот прошло много лет, и поручили ему написать для серьезных правительственных структур докладную записку о нефтегазовых кампаниях. И он рассказал мне, что невольно вспомнил «Шелл», его заводы и весьма позитивно описал их. Вот так разумно ведется политика, рассчитанная на долгие годы вперед.

В Голландии Леня не раз выручал меня в щекотливых ситуациях. Дело в том, что я не могу, не люблю, да и не умею много выпивать. Четыре-пять маленьких рюмочек крепкого напитка – мой предел. А там нас иногда пытались споить. Пригласил нас вице-президент к себе домой! Сказал, что молодые его друзья очень хотят познакомиться с советскими людьми. Познакомились. Хорошие ребята, и каждый из них норовил чокнуться и выпить со мной и Леней. Я вскоре отошел в сторонку, чтобы не пить, а Леня со всеми выпивал, и в результате голландцев сильно развезло, а он стоит как стеклышко трезвый, только глаза у него почему-то круглыми стали. Не выдерживают хилые голландцы соревнования с нашим профи. Отличный парень был Леня. Только вот что интересно. Тесно дружили мы с ним, часто встречались, праздники вместе праздновали. До тех пор, пока мог я в силу своих возможностей брать его с собой в поездки за границу, рекомендовать на всякие интересные мероприятия за рубежом. Но вот закончились подобные мои возможности, и Леня исчез. И такое бывает. Здесь мне вспомнился один из любимых тостов другого моего хорошего знакомого Юлия Гусмана (о нем речь впереди): «Выпьем за то, чтобы остаться друзьями и после того, как снимут нас всех с работы!» Юля, кстати, остался.

Пожалуй, эмоционально наиболее ярким событием в моей комсомольской жизни был 14-й съезд ВЛКСМ. Подготовка к нему была нервной, загружен был до предела разного рода заботами. Особенно доставалось от жаждущих стать делегатами съезда. Райком мог делегировать на него где-то человек семь-восемь. Из них троих-четверых нас обязывал включить ЦК ВЛКСМ. Помню, мы хотели от Большого театра иметь на съезде Мариса Лиепу, активного нашего помощника во многих делах, но нам велели включить балерину Елену Рябинкину. Так вот, попасть в число тех, которых подбирал сам райком, устремилась масса народу. Я не ожидал от некоторых наших активистов такого рвения к власти, а съезд ВЛКСМ был, конечно, символом такой власти. Закатывались истерики, подбирались лоббисты, пытались дать взятки. Ужас! Повторю, далеко не все так себя вели, но были и такие. Комсомол к концу 60-х годов уже начал деградировать. Коли уж затронул эту тему, выскажусь до конца, поскольку протекал этот процесс, можно сказать, у меня на глазах.

Выражалась эта деградация комсомола в том, что с годами он во все большей степени превращался из добровольного объединения молодежи во имя достижения общих целей в трамплин для достижения целей сугубо личных, карьерных. Загнивал комсомол сверху. Комсомольский аппарат и «усилиями» партийного руководства, и своими собственными установками стремился стать «малым аналогом» руководящей партии. Помню, как все больше и больше превращался ЦК ВЛКСМ в закрытое «правительственное» учреждение. И войти в здание ЦК