Девушка без недостатков - Наталия Левитина

– С самым настоящим миллионером! Владелец заводов по производству упаковки. Виллы на Канарах, Майорке и в Ницце!

– Три дома в Лондоне!

– Свадьба была – умереть не встать!

– Могла бы и в Америке справить, а не тут.

– Она и в Америке справила, не сомневайтесь. Она ж теперь миллионерша. Денег куры не клюют.

– А какой мужчина! Какой мужчина! Два метра роста, фигура… Вот как вы!

Здоровякин зарделся.

– Он вовсе не миллионер, – напомнил девушкам Александр. – Ладно, подруги, оставляем вас наедине с вашим непоправимым горем. Очевидно, лучше бы Фаине было умереть. Спасибо за помощь!..

Лиза припарковала «тойоту» у подъезда. Ехать на стоянку, а потом ковылять оттуда пешком не было сил. Весь день она отчаянно трудилась – за себя и за Лайму.

Та попросила «обсчитать» смету расходов для ее клиента. Нежность, испытываемая Елизаветой к подруге, не достигала глубин, позволяющих отдаться занятию с рвением и восторгом. Лиза взялась за многоэтажные математические расчеты с довольно кислым выражением лица. Она не имела права отказаться – Лайму настиг приступ гастрита. Очевидно, нервные переживания по поводу любовных и профессиональных успехов младшей коллеги окончательно доконали бедняжку. Лаймочка, стеная и покряхтывая, уползла в аптеку, залить поры алмагелем или еще каким-нибудь чудотворным лекарством. Естественно, сегодня она была не в состоянии считать на калькуляторе, но требовательный клиент ждал смету завтра утром. И Лиза взялась за работу. К вечеру ее веки приобрели замечательный розовый оттенок, глаза слезились.

Поднимаясь по лестнице, Лиза размышляла, зачтется ли на небесах ее доблестный поступок. Или неохота и внутреннее сопротивление, с которыми она согласилась на помощь, обесценивают подвиг? Или наоборот – то, что ей пришлось превозмочь себя, добавляет ценности поступку? Потом Лиза стала думать о том, что нельзя постоянно взвешивать, насколько хорошо она себя проявила, надо просто помогать людям. Потом Лиза задумалась о том, что она постоянно рефлексирует. Потом…

Потом чья-то грубая и сильная рука схватила ее за волосы сзади и швырнула к стене подъезда, окрашенной до высоты Лизиного роста голубой эмалью. Лиза впечаталась щекой в прохладную блестящую стену на площадке с мусоропроводом. Она не успела открыть рот – его крепко зажали.

– Не сопротивляйся, и я тебя не изуродую! – поступило предложение сзади. Ломкий басок указывал на далекий от преклонного возраст нападающего. – Видишь, у меня нож.

Тусклое лезвие складного ножа выскочило у Лизиного виска. Скосив глаза, она посмотрела на него и замычала, выражая согласие не двигаться, не сопротивляться. Как ни странно, на фоне ледяного ужаса ее мозги работали совершенно четко, отмечая подробности происходящего. Она словно наблюдала за сценой со стороны.

Парень убрал нож и приступил к следующему ответственному этапу – стягиванию с Лизы брюк. Но так как одной рукой он зажимал жертве рот, то дело застопорилось. Оказалось, не очень-то просто избавиться от плотных брюк-стретч. «Молния» не поддавалась – чтобы она пошла вниз, нужно было натянуть ткань, придержав пояс. В застегнутом виде брюки вообще не сползали – эластичные, тугие, они сидели на Лизиных бедрах как вторая кожа.

– Может быть, я пока закурю? – ядовито спросила Лиза, едва насильник опустил руку, освободив ей рот. Мысленно она удивилась своему самообладанию и спокойствию.

– Не оборачивайся! – нервно прошипел парень. – Ты помнишь, у меня нож!

– Да ради бога! – пожала плечами Лиза. – У тебя только с одеждой такие серьезные проблемы? Или со всем остальным тоже?

В ответ последовал внушительный подзатыльник, и Лиза вновь врезалась лицом в стену.

– Козел! – зло прошептала Лиза. Она почувствовала, как на нее волной накатывает ярость – чувство сильное, радостное, раскрепощающее. Оно было пурпурного цвета.

От Лизиного торжествующего вопля содрогнулся дом и еще парочка зданий по соседству. Лиза вырвалась из нежеланных объятий, отпрыгнула, увидела нападавшего. Это был парень лет шестнадцати, плечистый, с темными волосами и румянцем во всю щеку. На лбу у него светилось созвездие багровых юношеских прыщей. Лиза увернулась от квадратной лапы и, прежде чем парень успел что-то предпринять, вцепилась в его лицо крепким акриловым маникюром.

– Ах ты… – зашипел молодой бычок, и Лиза очутилась на полу.

Огромный кулак взметнулся над ее головой. Еще мгновение – и прелестной дизайнерше был бы обеспечен перелом челюсти или носа. Но кто-то третий поддержал дуэт, превратив его в трио. Это был Руслан Рудницкий.

Легко он отодрал горячего юнца от дамы своего сердца и швырнул гаденыша в лестничный пролет. Тот покатился кубарем. Возвращаться почему-то не стал. Хлопнула подъездная дверь.

Руслан держал на руках Лизу, внезапно потерявшую силы, и разрывался на части – догонять ли преступника, заняться ли бедняжкой.

– Лиза, я за ним!

– Нет, не оставляй меня, – взмолилась девушка.

Руслан попытался пристроить ценный груз на перила, чтобы самому помчаться вслед за насильником. Но Лиза не отпускала, цеплялась за лацканы и рукава темно-серого пиджака, норовила ухватиться за вишневый лагерфельдовский галстучек.

– Ах, Лизонька, что случилось?! – появилась на площадке грузная соседка. – Ах, что с тобой? Это ты кричала? Что с ней?

– Все в порядке, – слабым голосом ответила Лиза. – Руслан, пойдем в квартиру.

– Лизонька, тебя изнасиловали?! – зашлась соседка. – Изнасиловали?!!!

В ее голосе звучали в равных пропорциях ужас и восторг. Женщина уже предвкушала, как долго и страстно будет обсасывать подробности происшествия с подругами по подъезду: «Та, из 67-й квартиры, знаете? Ну, такая, вся из себя… Фифа… Да, у нее собственный автомобиль… Ее, да… Это ужасно! Прямо у мусоропровода. Три раза, не меньше. Угрожая пистолетом! Ах, какой кошмар!..»

– Нет, ничего не случилось, – разочаровала Лиза.

– Нет, ну как же? Ты ведь кричала! Ах, как ты выглядишь! У тебя все лицо разбито! Тебя изнасиловали!

– Нет! Нет! Нет! Мой друг успел вовремя! – яростно рявкнула Лиза. – И вам тоже спасибо!

Неудовлетворенная соседка холодно пожала плечами и исчезла за дверью. Руслан взял ключи и открыл квартиру. Лиза сейчас не попала бы в замок, у нее дрожали руки.

Глава 22

На подступах к салону «Орхидея» нехорошее предчувствие заставило сильнее забиться сердца сыщиков. Краснобокая пожарная машина, белая «скорая», пожарники в защитных комбинезонах, санитары в голубых халатах… Что-то подсказывало парням: их приключения с Анн-Мари только начинаются…

Мадам Деманже сидела на высоком каменном бордюре клумбы, закинув ногу на ногу, и спокойно потягивала «Хольстен» из банки. У нее была великолепная стрижка. Левой рукой мадам завладела юная медсестричка – измеряла давление.

– Аккуратнее, беби, свежий маникюр, – напомнила Анн-Мари и сделала еще глоток пива. Среди всеобщей суеты, беготни, криков она была оазисом философского спокойствия и бесстрастно наблюдала за столпотворением сквозь стекла экстравагантных солнцезащитных очков.

Вход в «Орхидею» был залит водой из брандспойтов. Разноцветная штукатурка стен потемнела. Стеклянная вывеска была разбита. Санитары грузили в машину, поддерживая под мышки, одну из парикмахеров. Женщина стонала и боялась наступить на правую ногу.

– Что стряслось?!!! – просипел Валдаев. У него пропал голос. То ли от удивления, то ли от вида запотевшей банки «Хольстена». Надо сказать, как-то не верилось, что аристократичная мадам Деманже запросто, по-плебейски пьет на улице пиво из жестянки. В ее руке уместнее смотрелся бы бокал дорогого шампанского.

– Налет вражеской авиации? – поинтересовался Здоровякин.

– Анн-Мари, с вами все в порядке?!

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, что вы вернулись! – обрадовалась Анн-Мари. – Тут такое случилось! Есть еще один «Хольстен», хотите? Мне санитары принесли. Милые ребята!

– Сто двадцать на восемьдесят, – объявила юная медсестра, пряча тонометр в футляр и улыбаясь. – Вы в хорошей форме.

– Я занимаюсь спортом, – объяснила Анн-Мари.

– Забирайте вашу ба… – Медсестра хотела сказать «бабушку», но осеклась. Мадам выглядела чересчур шикарно для данного наименования. – Вашу знакомую. С ней все в порядке.

– Чего не скажешь о нас, – сказал Валдаев. Он помог девушке упаковать тонометр, самолично застегнул саквояж и повесил его на плечо медсестры. Да еще и расправил забившийся под ремень рукав белого халата. – Вот, теперь хорошо.

– Спасибо, – кивнула сестричка. – Вашему другу не помешала бы примочка на скулу.

– Обойдется! – махнул рукой в сторону Здоровякина Саша.

– А вы почему хромаете?

– Родовая травма, – доверительно объяснил Валдаев. – Какая интересная у вас работа, да? Поездки с сиреной, раненые, ажиотаж. Все смотрят на вас с надеждой! Давайте встретимся, и вы подробно мне обо всем расскажете?