(не) девственница для дракона (СИ) - Люта Мария

— Буду, если теми разбойниками были мои родственники, — я чувствовала, что Габриэль хочет услышать другой ответ, но я решила быть искренней. — Твой пример хорош, он идеален в целом, но когда речь заходит о частном случае, о конкретной жизни близкого человека — брата, отца, деда, дяди, а не о смоделированной ситуации, тогда… Тогда же любой рационализм и объективность уступают место чувствам. Разум не может повлиять на эмоции. Ты можешь мне доказывать, что драконы едва ли не ангелы во плоти, но это не вернет к жизни деда Вениамина, которого семь суток пытали в казематах… Обеденный стол в моем родовом поместье рассчитан на сорок душ и в былые времена за ним было тесно, сейчас же за ним восседаю лишь я да управляющий… Так что да, моя ненависть слепа, но это все, что у меня осталось.

Ректор закинул руки за голову и отвернулся к стене. Молчал долго. Лишь побелевшие костяшки пальцев да сдвинутые плечи говорили о том, что внутри него точиться нешуточная борьба. Когда же он повернулся ко мне, его лицо превратилось в безэмоциональную, ничего не выражающую маску.

— Тогда нам лучше прекратить наши отношения, Анна.

Я не поверила в услышанное:

— Ты не хочешь больше видеться со мной?

— Я не говорил "не хочу"! — и все же его самоконтроль дал небольшую трещинку. — Так будет лучше.

— Почему? — выдохнула тихо, все еще не осознавая, что мужчина говорит серьезно.

— Потом будет больнее.

Весьма расплывчатый ответ, как по мне.

— И как же наши занятия? — спросила сиплым голосом. Слезы подступили к глазам, но я не хотела отворачиваться, смотрела прямо на мужчину.

— Я поручу лорду Лею тренировать тебя. Тогда мы вообще не увидимся до самого бала Прощания с зимой, а после я покину Академию. Это будет самый лучший вариант.

Так больно мне не было еще никогда. Известие о том, что Ричард обручился с другой, не шло ни в какое сравнение. Я хотела кричать: на Габриэля на себя, или просто выть от боли и непонимания. Только я не проронила ни звука. Хотелось заплакать. Всевидящий, если бы я разрыдалась, то, возможно, Габриэль не выдержал моих слез и передумал. Но я не проронила ни слезинки. Часть меня хотела истерично крикнуть, чтобы Габриэль убирался из моей жизни навсегда, что не так уж он мне и нужен… Но нет — слезы и истерики, возможно, на мужчин действуют эффективнее, нежели здравые слова и поступки, но это не по мне. Холодная боевая ярость — вот то состояние, к которому предлагала стремиться мне Ребекка. Оно не убирало боль, но помогало на время забыть о ней, загнав в самые дальние закоулки сознания. Я прикрыла глаза и глубоко задышала, пытаясь абстрагироваться от происходящего. "Что ж, Габриэль, хочешь, чтобы мы не виделись, а при этом не говоришь почему?" Так вот: я не согласна. Я не могла просто так отпустить мужчину, по крайней мере, пока я точно не узнаю причину.

Моя спина была ровной, подбородок вскинут вверх, мой голос не дрогнул, а зазвучал вызывающе, когда я сказала:

— То есть, вы утверждаете, что теперь моя безопасность вас больше не интересует?

— Интересует. Но Лей справиться не хуже меня.

— Вынуждена не согласиться, лорд Габриэль. Во-первых, вы сами заявили, что сможете обучать меня лучше, чем лорд Лей. Во-вторых, дополнительные занятия после утверждения расписания имеют силу обязательных. Для обеих сторон. Вы ведь все еще Ректор, а я адептка, расписание же у меня храниться в надежном месте, будьте уверенны.

Мои слова заставили губы Габриэля дрогнуть в грустной улыбке:

— Почему-то я был уверен, что именно ты будешь настаивать на прекращении тренировок. Анна, мне плевать на Устав Академии. Мы можем продолжать заниматься, если наши отношения будут протекать исключительно в рамках учебного процесса.

— Не стоит волноваться, лорд Габриэль, — ответила максимально холодно. — Извините за сегодняшнее происшествие в вашем кабинете, этого больше не повторится.

— Анна! — Габриэль сделал резкий шаг ко мне, но так же резко остановился. Стиснул губы, сжал кулаки. На долгое мгновение прикрыл глаза. Наконец выдохнул и сказал: — Прекрасно, тогда приступим к разминке.

Честно говоря, я сразу же пожалела, что решила не прекращать наши с Габриэлем совместные занятия. Было ужасно неловко, я старалась избегать его взгляда. Тело стало вялым, ватным, все силы покинули меня вместе с боевой яростью. Но, как ни странно, после длительного бега состояние немного улучшилось. Потом Габриэль отвел меня к подвешенному на веревке тюку с опилками и сказал:

— Бей. Так сильно, как только сможешь.

О, это было то, что нужно! Мои невыплаканные слезы, удержанные крики — все я вложила в эти удары. Габриэль командовал, чтобы я согнула ноги и прикрывала лицо, не прогибала руку в запястье и правильно сжимала кулак, но я все пропустила мимо ушей. Думаю, мужчина включил это упражнение в тренировку лишь затем, чтобы я выпустила пар, что я с успехом и сделала.

— Кстати, — я повернулась к Габриэлю и даже вскинула брови. Улыбнуться даже не попыталась, не знаю, когда смогу беззаботно улыбаться в его присутствии, — я нашла свое преимущество.

— Слушаю, — Габриэль действительно заинтересовался.

— Я могу использовать свои знания и навыки целительства, только не во благо, а во вред.

— Отличная идея. Но… Ты ведь прирожденный целитель. Это противоречит твоей природе. Уверенна, что сможешь — по-настоящему, не на занятиях?

— Против дракона смогу, — ответила твердо.

— Не сомневаюсь, — горько улыбнулся. — Покажи.

Я подошла к Габриэлю и взяла его за руку:

— Ой! А это не противоречит нашим договоренностям, или вы уже меня к лорду Лею отправите? — деланно испугалась я. И все же я ошибалась: улыбалась я сейчас искренне.

— Ты неисправима, — мужчина покачал головой.

— Смотрите, — и я послала ему в руку крохотный электрический разряд, на подобии того, что используют, когда запускают сердце, но в разы слабее. С первого разу у меня почему-то не получилось, очевидно, нужно больше магии. И я зачерпнула еще. На руке тут же образовалась гематома.

— И это все? — поднял бровь Ректор.

— Все, — утвердительно кивнула я. — Но представьте, если бы я действовала на сосуды не руки, а мозга? Поверьте, сейчас мы бы уже вряд ли разговаривали.

— Что ж, тогда попробуй так, — и вокруг Габриэля замигало защитное плетение.

Я повторила попытку — результат был таким же.

— Это ведь магия целительства. Против нее известные щиты не действуют.

— Но тебе нужно касаться противника?

— Да. Если бы я была сильнее, то можно было бы и без тактильного контакта обойтись, но все равно хуже. И я надеюсь, что никогда не буду использовать это умение.

— Хороший целитель — живой целитель. Но ты права, афишировать этот способ не стоит.

Вечером я долго не могла уснуть. Я раз за разом прокручивала в голове наш с Габриэлем разговор о драконах, гадая, что было бы, если бы я отвечала иначе. Ведь очевидно, что мужчина желал, чтобы я поменяла свое мнение о наших соседях. И именно после моего категорического отказа стать лояльней к ним, он заявил, что нужно прекратить наши отношения. Почему? Вряд ли это просто совпадение.

Я уже поняла, что Габриэль близко знаком с драконами и, скорее всего, он дружен с их Главнокомандующим. Возможно ли, что он планирует переехать из Араты в Загорье? Это бы объяснило, почему он сразу заявил, что мы не можем быть вместе. А что, если он проверял, не изменилось ли мое мнение о крылатых ящерах потому, что хотел пригласить меня с собой? Потом же убедился, что я твердо стою на своем, и передумал, решив прекратить наши отношения?

От этого предположения меня бросило в жар. Чем больше я об этом думала, тем вернее убеждалась в правильности своей догадки. Не зря же Габриэль старался обелить Загорье в моих глазах. И… И если бы я сказала, что перестала ненавидеть драконов, он бы пригласил меня с собой… Что бы я ответила тогда? "Готова ли я уехать в Загорье, в эту Урхову страну драконов?" Очевидно, что раз даже в своих мыслях не могу упоминать это государство без ругательства, то не готова.