Наглец из магической академии (СИ) - Логоша Кристина

Смотрел прямо перед собой, словно боялся взглянуть на меня.

— Около года назад мой отец признался, что собирается уйти из семьи к другой женщине. А еще «обрадовал» новостью, что у него есть внебрачный ребенок от нее. Вторая семья у него была с самого начала, как он заключил брак с моей матерью. Для меня это стало большим ударом. Я не желал поддерживать отношения с ними, но во мне взыграло любопытство — захотелось посмотреть, на кого он променял меня и мать. Мы встретились с Били. Она оказалась милой девочкой, на которую даже злиться было как-то неудобно. Впрочем, я винил в первую очередь отца. Он столько лет всем лгал. Били оказалась полукровкой с особенным даром. Доктор Морис говорит, что смешения крови магов и людей выливается в самые невероятные магические способности. Что говорить, ты — живой тому пример, можешь принимать образ дракона. Чтобы Били была под присмотром, отец устроил ее в академию Джимингейла. Она была стабильна, у нее не было проблем с даром. Отец позаботился, чтобы никто не узнал, кто она такая. Все шло хорошо, пока на ее пути не появился Гай Мартан, — Матиас горько ухмыльнулся. — После этой встречи она стала меняться. Били помешалась на нем и устроила пожар, в котором сгорела академия.

— Причем здесь Гай, если Били все сделала сама?

— Били не могла этого сделать. После расследования мы забрали ее на поруки как душевнобольную и привезли в «Чистое сердце». Доктор Морис очень хороший врач. К нему везут больных даже из-за границы. Он отличный эмпат и очень хороший менталист. Он начал изучать случай Били и сказал, то ее сознание систематически подвергалось агрессивным ментальным атакам. Кто-то методично внушал ей, чтобы она подожгла академию. Единственный, кто мог это сделать — Мартан. Он использовал ее влюбленность, чтобы поглубже пробраться в ее сознание.

— На нее мог повлиять кто-то другой. Если Морис — менталист, то пусть влезет в ее голову и найдет этого человека в воспоминаниях.  

— Нет в ее голове ничего, все стерто. Когда ее нашли, она не знала даже своего имени. Кто-то знатно постарался, чтобы скрыть все следы. И если ты была на курсе ментальных защит, то знаешь, что не всегда воздействие бывает добрым и светлым. Методичное целенаправленное агрессивное ментальное воздействие будет причинять адскую боль. Это как резать ножом кровоточащую рану. Многим ты разрешишь это с собой делать?

— Тогда почему она не сопротивлялась?

— А как можно сопротивляться человеку, от которого ты без ума? Ты видела ее рисунки. У нее из всего мира остался лишь Мартан. Попроси он ее спрыгнуть с башни, она бы сделала это не задумываясь.

Я сложила руки на груди и откинулась на спинку кресла.

— Если бы этому было подтверждение, то Мартан бы сидел уже в тюрьме.

— А Били бы умертвили как особо опасную полукровку. Отец много сил потратил, чтобы замять это скандальное дело. Осудить Мартана — подписать для Били смертный приговор. Он монстр, Сабина. Он выбрал ее, вскружил голову, а затем заставил сжечь академию.

— Я в это не верю.

— Но это так. И я не хочу, чтобы ты стала такой же, как Били. Я вижу, как он делает с тобой то же самое!

– Давай каждый будет решать сам за себя.

– Я так не могу, Сабина. Я волнуюсь…

– …за наш секрет? Не стоит. Я не расскажу Гаю о нашей договоренности.

Матиас с силой треснул о руль так, что я встрепенулась.

– За тебя волнуюсь! Что ты за упертое создание?! Ты настолько слепа, что не замечаешь, что я давно люблю тебя!

У меня отняло дар речи.

– Я… не знала… Мне жаль, но…

– Я в курсе твоего отношения ко мне. Имею представления, что вас с Мартаном. Даже когда грохочут снаряды находятся люди, готовые рассказать все детали ваших ночных встреч.

– Я хотела подобрать подходящий момент. Но все сразу навалилось… Матиас.

Он окатил меня взглядом полным глубоки печали и завел мотор. Автомобиль вырвался на дорогу и на огромной скорости направился обратно в город.

Мы оба молчали. Я чувствовала себя предательницей.

Чтобы не мучить себя чувством вины, стала размышлять про слова Матиаса о «ночных встречах». Первый раз я встретила Мартана после инцидента на арене Грани, затем – в драконьем загоне, когда осматривала Дона. Но тогда между нами ничего не было. Видимо, Матиаса убедили в обратном.

Зато стали немного понятны его заносчивые поступки и необходимость изображать пару. Он не за наш секрет переживал, а боялся, что я буду с Гаем, а не с ним.  Безответная любовь и ревность делали его невыносимым. Значит, это не он рассказал обо мне Алистеру. Тогда кто?

Спросить у него язык не поворачивался. Казалось, каждое мое слово бьет его, как хлыстом.

За грустными мыслями совсем не заметила, как мы въехали в город и остановились у входа в академию. Я виновато посмотрела на Матиаса, который не торопился выходить.

– Иди в драконий загон, я принесу прибор.

– Матиас, мне очень жаль.

– Иди, – ответил с нажимом.

Я отворила дверку и вышла, не оборачиваясь направилась к Дону и Гай. Нас не было всего пару часов, когда я только вошла в загон сразу почувствовала неладное.

Подошла к клетке черного драга, ошарашенно рассматривая пусто вольер. Я подумала о самом худшем!

Выскочила на улицу, не зная куда бежать. Сначала решила поискать в академии. Если Дона забрали, то только под руководством одного из преподавателей кафедры драконологии.

Я бежала по галерее, заглядывая в аудитории, но никого не находила. Я совсем отчаялась и хотела выть от бессилия, но отворив очередную дверь наткнулась на преподавателя ментальных защит.

Руэрти делал какие-то записи в журнале.

– Адептка Гриар, что случилось? У вас взволнованный вид.

– Профессор, куда забрали больного дракона из драконьего загона? Вы случайно не знаете, где он сейчас?

– Госпожа Спорк готовит его к операции. Я не в курсе всех деталей этого дела. Зайдите в преподавательскую. Она была там совсем недавно.

– Спасибо, – бросила ему на ходу и понеслась в указанном направлении.

Дона нельзя оперировать, прибор был сломан. Нужно провести дополнительные исследования.

Заскочила в преподавательскую без стука.

– Госпожа Спорк!

Небольшая комната была сплошь заставлена секретерами, на которых лежали груды папок и учебников. За ними было сложно рассмотреть учителей магических наук.

Стол Спорк был одним из таких. Женщина корпела над записями, не обращая внимание на мой оклик. Кроме нас в комнате не было никого.

– Госпожа Спорк? – подошла ближе.

Лишь оказавшись в шаге от ее рабочего места, поняла причину молчания женщины. За столом Спорк сидел Алистер. На мое приближение он поднял голову, одарив меня пустым взглядом, от которого стало не по себе.

– Простите, я ошиблась, – попятилась к двери.

В его глазах читалось что-то недоброе.

– Грияр… – монотонно забубнил мужчина, – Грияр… Грияр…

– Я уже ухожу. Извините за беспокойство.

Дернула за ручку двери – заперто. Алистер поднялся из-за стола и медленно приближался ко мне.

– Такие, как ты, не должны учиться в академии, Грияр. Ты дефектная, бракованная…

– Профессор, не приближайтесь, – я дернула дверь со всей слой, – Я буду защищаться!

– … ты дефектная, Грияр. Бракованная.

Он схватил со стала стеклянную вазу и разбил ее об угол стола. Бой стекол ледяным холодом разлился по моим венам.

Я со всей силы забарабанила в дверь и закричала:

– Помоги! Профессор Алистер выжил из ума! Он пытается меня убить!

Агрессор не реагировал на мой крик. Чем больше я на него смотрела, тем отчетливей понимала, что он находиться под действием каких-то чар. Замедленные действие, монотонная речь – его околдовали.

Схватила ученик с ближайшего стола и бросила в него. Книга угадила мужчине в плечо, но он этого даже не заметил.

– Грияр... Грияр.... Грияр… – бормотал себе под нос.

Я решила обойти его и выскочить в окно, рядом с которым росло дерево. Рванула к цели, понадеявшись, что из-за чар Алистер не разгадает мой план. И просчиталась.  Профессор неожиданно изловчился и схватил меня, прижимая к себе спиной. Осколок вазы впился в мою шею.