Лунатики - Брэдли Дентон

– Абсолютно, – сказал он.

– Это хорошо, – сказала Лили, – поскольку я здесь не для того, чтобы вы психовали. Вы – друг Джека, а благополучие его друзей стало для меня важным.

Стивен внимательно ее оглядел. Она была красива и источала дивный аромат, как белый цветок. Он чувствовал, что возбуждается лишь от одной ее близости.

Но это лишь расстроило его еще больше. На самом деле он хотел не ее.

– Я в порядке, – сказал Стивен. – Спасибо за беспокойство.

Лили открыла пассажирскую дверь.

– Вы совсем не в порядке, – сказала она. – Но теперь вы знаете, что это кого-то волнует.

Она вышла из машины, затем наклонилась и посмотрела на него:

– Теперь я хочу поговорить с Хэлли. Она будет расстроена из-за того, что разбила вам сердце. А вы должны пойти и поговорить с Кэти.

Стивен опять рассердился. На каком основании Лили говорила с ним таким тоном?

– Мое сердце не разбивалось с той поры, как мне исполнилось шестнадцать, – сказал он. – И мне не нужны советы абсолютно незнакомых людей, когда мне разговаривать с собственной женой.

Лили вздохнула.

– На самом деле, – сказала она, – нужны.

Потом встала, закрыла дверь и пошла через улицу к дому Хэлли. Стивен смотрел, как она вдет. Прозрачное белое платье было без рукавов, и на открытых плечах и руках играл лунный свет. Платье как-то непонятно вспучилось сзади, но вокруг коленей обвивалось вполне нормальным образом. Под платьем были темные чулки и полуботинки на высоких каблуках, что выглядело очень странно августовской ночью в Остине. Особенно с белым платьем.

Но Стивен решил, что странности – второе «я» этой женщины.

Высокие каблуки процокали через всю улицу и по дорожке к дому Хэлли.

Стивен не стал ждать, чтобы увидеть, открыла ли Хэлли дверь. Пока Лили звонила, он завел «эскорт» и уехал как можно быстрее.

Он не знал, кто такая Лили, и ему было все равно. Его сейчас заботило одно: два человека, которых он любил больше всего, кажется, потеряны безвозвратно.

Кэти, которую он, несмотря ни на что, любил, спала с кем-то другим.

И Хэлли ясно дала понять, что им совершенно не интересуется. Она хотела кого-то по имени Сукерман.

Таким образом, Стивен – низкооплачиваемый, хилый, четырехглазый профессор английской литературы – нет, адъюнкт-профессор – с редеющими волосами. Все шло к тому, что он станет одиноким сорокалетним одутловатым дегенератом, который зачахнет на своей работе и будет онанировать после лекций о Т.С. Элиоте в аудитории, полной сочных двадцатилетних девочек. Гребан Альфред Пруфрок,[13] в самом деле.

Он не хотел домой. И книжные магазины были закрыты. Так что он пошел в блюзовый клуб и там пытался выпить еще темного «Шайнера», наблюдая, как красивая рыжеволосая женщина играет на розовом «Фендере Телекастере». Она вела себя так, будто совершает прогулку в ад и обратно, попутно останавливаясь в каждом прокуренном баре, но выглядела как девочка-подросток, лишь на днях узнавшая первый поцелуй. Ей никак не дашь больше двадцати пяти.

Но она была не девочкой. Она была женщиной. Она знала жизнь, это было видно по манере ее игры. И она смотрела на него, пока играла, – но смотрела как на пустое место.

Стивен терпел, сколько мог, потом оставил две трети своего пива в баре и вышел. Снаружи носились и пикировали летучие мыши, хватая мошкару, пляшущую в свете уличного фонаря. Стивен встал на тротуаре, поднял глаза на Луну и остался стоять с открытым ртом. Он надеялся, что летучая мышь пролетит достаточно близко, чтобы Стивен откусил ей голову.

Глава 15

Странная красотка вернулась

Странная красотка вернулась, увидела Хэлли, открыв дверь. На этот раз на женщине было прозрачное белое платье, которое Хэлли не надела бы под страхом смерти. Но странной красотке оно шло. Длинные черные волосы гармонировали с белой тканью.

– Я зашла забрать плащ, – сказала женщина своим ровным, музыкальным голосом. – Я бросила его на вашей дорожке несколько месяцев назад. – Чуть замявшись, она продолжила: – А еще я хотела бы с вами поговорить, если можно.

– Конечно, – сказала Хэлли, скрещивая руки и прислоняясь к двери. Косяк, выкуренный на пару с Томми, ее до сих пор не отпустил, и ничто не могло ее взволновать. – Где была?

– Поблизости, – улыбнулась женщина.

– Нет, милая, это я была поблизости, – улыбнулась в ответ Хэлли. – Но я скажу тебе, что ты сделала – заработала себе репутацию большой жопы, хотя на деле жопа у тебя не так уж велика. Джек говорит, что видит тебя лишь раз в месяц, – и весь год мы только и слышим: Лили это, Лили то, без Лили наш Джека никто. Тебя ведь Лили зовут?

– Если точнее, Лилит, – сказала Лили. – Я богиня.

Хэлли показалось, что у этой цыпочки чересчур завышенная самооценка. Может, пришло время сбить с нее спесь.

– Богиня? – сказала Хэлли, изображая замешательство. – Как-то странно. Видишь ли, я всегда думала, что Лилит – суккуб. Это скорее демон, чем богиня, не так ли? То есть я хочу сказать – у богини есть обаяние, которое заставляет людей в нее влюбляться, а суккуб лишь тупо их трахает.

Лили нахмурилась, и Хэлли подумала, что выглядит она смешно. Это бледное, безупречно правильное лицо не создано для того, чтобы хмуриться. Ясно, что Лили не привыкла, чтобы ей бросали вызов, разочаровывали ее или пугали. Хэлли обрадовалась возможности исправить дело.

– Кажется, – сказала Лили, – меня только что оскорбили.

– Ты не уверена? – спросила Хэлли. – Тогда позволь мне внести ясность: я подозреваю, что ты – сука, манипулирующая людьми. Насколько я понимаю, ты прячешься в тени, как вампир, избегающий солнечного света, появляясь лишь для того, чтобы поиграться с членом Джека или подразнить его друзей. Я знаю, что ты играла в свои дерьмовые прятки не только со мной, но и с Арти и Кэролин.

– Кэролин тебе это сказала? – спросила Лили.

– Не такими словами, – сказала Хэлли. – Но довольно близко. И мои дети рассказали мне о леди, которая может превращаться в птицу. Я им посоветовала не выдумывать, но теперь подозреваю, что это выдумала ты. И если так, ты просто больная женщина.

Глаза у Лили сверкнули.

– Я – вообще не женщина, – сказала она. Голос у нее больше не был музыкальным.

Хэлли ее оглядела.

– Да женщина, – сказала она. – Ни один переодетый мужчина не смог бы произвести такого эффекта, особенно что касается грудей. Я бы заметила. Я однажды переспала с трансвеститом настолько квалифицированным что по сравнению с ним тот, из «Возмутительной игры», – просто горилла.[14] Он думал, я упаду в обморок, когда он раскрыл свою тайну, но я знала, что он мужчина, серого момента, как почувствовала его запах.

– Его запах? – презрительно спросила Лили.

– Нечего смеяться. – Хэлли глубоко вздохнула. – В твоем случае важно не наличие запаха, а его отсутствие. Я нахожу мужчин по запаху. Этот дар я получила с наступлением половой зрелости.

– И как же получают такой дар? – спросила Лили.

Хэлли не понимала, всерьез спрашивает Лили или нет. Но ей было наплевать. Правда есть правда.

– Я бегала по гимнастическому залу, – сказала она, – и, пробегая мимо двери в мальчишескую раздевалку, что-то такое вдохнула, и оно сбило меня с ног. Буквально. Учитель физкультуры принес мне флакон с нашатырным спиртом, но даже нашатырь не смог рассеять этот запах.

Она замолчала, погрузившись в воспоминания.

– Что это был за запах? – спросила Лили.

Хэлли удивилась ее интонации. Лили спросила заинтересованно. Как подруга.

– Мальчиков, естественно, – сказала Хэлли. – Но раньше я такого никогда не чувствовала. Раньше мальчики воняли арахисовым маслом и лейкопластырем, конфетами, бейсбольными перчатками, соплями и жевательной резинкой. Но в тот день на гимнастике я почувствовала что-то новое. Запах только-достигших-половой-зрелости, сексуально не удовлетворенных самцов-подростков, множества самцов. Потные, липкие запахи перемешались и поднимались клубами, как пар над супом. – Она хихикнула. – Потом учитель отвел меня в девчоночью раздевалку, и там я обнаружила, что у меня начались первые месячные. Через две недели я потеряла девственность. Или, если точнее, выбросила ее, завернув в «клинекс».

Хэлли смотрела через плечо Лили на полную Луну, вспоминая своего первого тощего мальчика и как почти весь девятый класс они по очереди третировали друг друга.

– Сколько тебе было лет? – спросила Лили.

– Четырнадцать, – сказала Хэлли. – И ему тоже. Я знаю, у большинства девочек в первый раз случается с парнями старше их, но я не хотела, чтобы он думал, будто учит меня. Я сама хотела его учить, а не наоборот.

Она вновь перевела взгляд на лицо Лили и увидела, что та все еще смотрит заинтересованно. Даже сочувственно.