Загробная жизнь дона Антонио - Евгения Соловьева

Закинув удочку, волчий капитан возвращается к элю. Обе команды прислушиваются, даже музыканты не берутся за гитары, им тоже любопытно.

Моргану тоже любопытно, и он небрежно ловит приманку.

– Никак, ты сомневаешься в моей удаче, Торвальд Харальдсон? – спрашивает лениво.

Команда за его спиной гогочет отличной шутке.

Глаза северянина загораются так, словно Морган задел его за живое:

– Хочу узнать, велик ли ее запас.

Морган смотрит на него оценивающе: волк ему нравится. Бешеный, но не чересчур.

– Вот как. Удача – дама с принципами, так просто не отдается. Что ставишь на кон?

Волк прищуривается:

– Если твоя удача так велика, как говорят, – получишь наши мечи!

Несколько мгновений сэр Генри Морган смотрел на него ошарашенно, не веря, что его только что вот так невзначай надули. И кто! Дикий северный варвар! Служить, значит, пойдут, ага. К Моргану в команду мечтает записаться половина моряков отсюда и до Глазго, а эти, значит, все кучей пойдут. И ведь не откажешься, сам предложил сделать ставку.

– Ну ты пройдоха, – восхищенно выдохнул сэр Генри Морган, хлопнул по столу ладонью и велел крутящейся рядом девице подать еще эля и мяса. На всех. Только когда перед ним и перед Торвальдом были поставлены полные тарелки, а обе команды чинно расселись за разными концами стола – кто не поместился, любопытствовали молча, – продолжил:

– Моя ставка будет не меньше, капитан Торвальд. Вес свиньи в золоте, и пусть никто не назовет валлийца скупердяем! Ну так выкладывай твою безделицу, достойный внук Харальда.

Северянин наконец расслабился. Потянул носом, принюхиваясь к рагу. Развел руками:

– И правда сущая безделица. Идем мы как-то к Ямайке, а район там коварный, куда ни посмотри, рифы. А навстречу нам – испанец. И, видно, решил против воли небес с собой покончить, прямо на рифы шел. Как не спасти добрых людей от такой судьбы? Не дали грех совершить. Только недоразумение наше, Свен, принес мне запечатанный сундучок, а в нем – ожерелье да письмо. Любовное. Неудобно получилось. Негоже в такие личные дела мешаться и у прекрасных дам подарки отбирать. Так что уже года два пытаемся эту шкатулку вернуть, да все никак. Как увидим испанский парус, так и пытаемся. Свен сам на мачту влезал и письмом им оттуда махал, чтоб забрали и доставили по назначению. А испанцы – непонятливые, то бегут на всех парусах, то из пушек палят.

При слове «испанцы» что-то в груди екнуло, но сэр Генри Морган тут же это «что-то» отогнал подальше и заинтересованно поднял бровь:

– Дама, говоришь? Прекрасная? Любопытно.

Северянин поднял глаза к беленому потолку:

– Первейшая во всей Испании красавица. По всем семи морям о ней слава идет. Изабеллой называют.

С полмгновения сэр Генри Морган не мог поверить своим ушам. Этот хитрозадый мерзавец хочет, чтобы он вручил письмо и ожерелье самой Изабелле Кастильской, королеве Испании? Лично в руки? Морган, приговоренный к повешению, четвертованию, колесованию и сожжению сразу? Вот это наглость, достойная восхищения.

Впрочем, сэр Генри Морган ни на мгновение не усомнился в том, что и вручит подарок Ее Испанскому Величеству, и уйдет целым и невредимым, да еще с добычей и славой. Ха! Удача? Ничего подобного. Чистый расчет. С удачей, но без мозгов в первом же походе за толстопузым купчиной пойдешь на корм акулам.

В доказательство своих слов северянин вынул из-за пазухи плоскую шкатулку, подтолкнул через стол.

Там в самом деле было рубиновое ожерелье ценой в хороший корабль и письмо. Запечатанное. Адресованное прекрасной властительнице дум и сердец, Изабелле Кастильской, и подписанное аделантадо Кортесом.

Потрогав самый крупный рубин пальцем, сэр Генри Морган уважительно присвистнул. Не столько величине рубина, сколько азарту норвежца и его же суеверности. Это ж надо, рискнуть такой ценностью ради того, чтоб ходить под флагом Моргана! Похоже, у норвежца есть на то серьезные причины, надо будет узнать, какие именно.

Закрыв шкатулку, спрятал ее под камзол. Улыбнулся северянину со всей непринужденностью:

– Святое дело, капитан Харальдсон, доставить подарок прекрасной даме.

– Лично в руки, капитан Морган, – по-волчьи улыбнулся в ответ норвежец.

– Само собой! Я ни на грош не доверяю испанским канальям. Пропьют по кусочкам. Я прав, донна Хосефа?

Морган обернулся за ответом к тому краю стола, что занимала его команда, и подмигнул бывшему капитану «Санта-Маргариты», обряженному в алое шелковое платье и уже пьяному, как маринованная в вине селедка.

Донна Хосефа икнул, позвенел серьгами в ушах и тремя рядами монист на груди, ненароком дернув тянущуюся от его шеи к кулаку Смолли цепочку, и протянул:

– Да, мой капита-ан!

Команда «Розы Кардиффа» дружно загоготала, а следом и команда «Ульфдалира».

По счастью, пока еще никто из джентльменов не задумался о том, как сэр Генри Морган будет выигрывать свое безумное пари. Впрочем, это не имело значения. Сэр Генри Морган в любом случае останется в выигрыше, как бы Дэйви Джонс ни мутил воду.

Глава 17, в которой выясняется, что красный петух не только вкусен, но и полезен, как и некоторые другие суеверия

Козни Дэйви Джонса не заставили себя ждать. На сей раз щупальцем морского дьявола послужил капитан Чирей: подошел к стойке, где Серебряная Нога изображал правильного содержателя бара, то есть полировал разнокалиберные кружки обрывком чьего-то бархатного камзола, и во весь свой просоленный голос предложил ставку. Два к одному, что капитан Морган не вернется на Тортугу после встречи с королевой Изабеллой. Высыпал на стойку дюжину золотых, повертел одну из монет в пальцах и оглядел зал: ну, кто примет пари? Разумеется, тут же нашел взглядом новичка из команды «Розы Кардиффа».

Этого чернявого, цыгановатого вида ирландца они освободили из трюма английского судна, шедшего на Барбадос с грузом каторжан. Штатный пиратский лекарь, носивший ласковое прозвище Клистир, схлопотал осколком ядра в левую руку, и лечить пришлось его самого.

Ирландец, только увидев кровящую рану, подался вперед из толпы выпущенного из трюма сброда, указал на Клистира и потребовал вина, суровую нить, иглу и полотна на перевязку. Шить рану ему не дали. Но рому и полотна принесли. С перевязкой ирландец справился играючи, не хуже недоброй памяти отца Клода и много лучше Клистира. Марина, подумав, предложила ему место в команде, вторым лекарем. Ирландец согласился. Что ж, пиратский корабль много лучше любой плантации!

Успевший за несколько недель наслушаться всякого о своем капитане новичок смерил португальца недоуменно-высокомерным взором и заявил о настолько глубокой вере в своего капитана, что принимать подобное пари для него бесчестно. Ведь почтенный португалец, несомненно, проиграет.