Немой 3: охота на кощея (СИ) - Рудин Алекс

— Раздевайся и залезай! — велела Яга.

Она вышла.

Я быстро скинул одежду и босыми ногами встал на грубо оструганное дерево. По коже прошёл легкий озноб.

Яга вернулась, с трудом таща котёл горячей воды.

— Сказала бы — я бы помог!

— Стой спокойно! — отмахнулась она.

Что-то шепча, Яга принялась поливать меня горячей водой из деревянного ковша. Струйки, булькая, стекали в корыто. Длинные пальцы Яги касались моей кожи. По телу бежали мурашки.

— Чистое тело, чистая душа, — еле слышно приговаривала Яга. — Чем тело чище — тем оно слаще. Чем душа чище — тем она легче!

Яга отложила ковшик, взяла в руки жёсткое полотенце и принялась меня вытирать.

— Я и сам могу, — упрямо сказал я.

— Стой спокойно, — без улыбки повторила Яга. — Копи силы.

Докрасна растёртое тело жгло, словно огнём.

Наконец, Яга забросила полотенце на плечо и взяла со стола деревянную банку с мазью. Эту мазь она лёгкими касаниями принялась наносить мне на тело.

Мазь холодила. Кожа теряла чувствительность, немела.

Через десять минут всё моё тело было покрыто мазью. Я чувствовал себя статуей — холодной и бесчувственной.

— Пора? — едва шевеля губами спросил я Ягу.

— Ещё нет.

Она поставила мазь на стол и взяла нож. Полоснула себя по руке и прижала окровавленную ладонь к моим губам.

— Пей! Пусть боги почуют знакомую кровь!

Я проглотил тёплую солёную кровь. И ещё. И ещё.

— Вот теперь пора, — сказала Яга.

Отняла руку и туго перетянула её полотенцем. Отворила незаметную дверь в углу спальни. Несмотря на ночь, в комнату хлынул яркий дневной свет.

— Иди, князь! — сказала Яга. — Не думай о боли! Тогда выживешь.

Я вышел в дверь и спустился по крутым деревянным ступенькам. Мокрая трава неприятно холодила босые ноги. Я пересёк крохотную лужайку и подошёл к самому обрыву. Вытянул шею и осторожно заглянул вниз.

Серые бесформенные облака всё так же клубились в жуткой глубине. Под ними, мелькая в просветах, бесшумно текла горная река. По её берегам лепились к воде серые каменные хижины.

Несмотря на головокружительную высоту, я не дрогнул. Даже сердце не забилось чаще. Видимо, это действовала мазь, которой намазала меня Яга.

В ослепительно-синем небе появилась чёрная точка. Она увеличивалась, приближаясь.

Я неторопливо отошёл от края обрыва. Древнему богу тоже нужно место.

Крылатое трёхголовое чудовище стремительно пронеслось, мимо поляны и нырнуло вниз. А затем показалось над краем пропасти.

Зверь шагнул на поляну и сложил перепончатые крылья. Внимательно рассмотрел меня тремя парами золотистых глаз.

И протянул когтистую лапу к моей груди.

Глава 25: Боги и их питомцы

Коготь коснулся кожи и распорол её.

Грудь и живот словно обожгло огнём, и я поневоле подался назад. Но заставил себя стоять на ногах.

Горячая липкая струя медленно текла по коже. Голова кружилась. Горячее, пахнущее серой дыхание выжигало воздух вокруг меня.

Я хотел опустить глаза, но заставил себя смотреть прямо.

Ты сам сюда припёрся, Немой! Вот и жди теперь, пока бог нажрётся!

Золотистые глаза неотрывно сверлили меня пронзительным взглядом. Кровь всё уходила и уходила, падая чёрными каплями на мокрую зелёную траву. Вместе с кровью из меня вытекала жизнь. И боль тоже вытекала, освобождалась. Ноги слабели, и я почувствовал обречённость.

А, и хер с ним, Немой! Будь, что будет!

Шершавый язык коснулся кожи, прошёлся по ней, словно тёрка. И ещё. И ещё.

Рану прижигало едкой слюной, кожа едва не дымилась. Кровь сворачивалась сухими сгустками и исчезала в пасти чудовища.

Только бы устоять, не упасть.

Трёхголовый, дышащий огнём змей не просто зализывал мои раны. Его грубые шершавые языки снимали с меня всё лишнее. Сдирали шелуху будничных дней. Слизывали коросту страхов и обид. Убирали память о ненужном, оставляя под собой чистую, словно новорождённую душу.

Я чуть повернул голову и умудрился глубоко вдохнуть чистый, сладкий горный воздух. Холод хвойным привкусом наполнил лёгкие, в голове прояснилось, как будто я только что проснулся. Или только что родился.

Змей в последний раз лизнул мою грудь и отошёл на шаг. Я пристально посмотрел в его неподвижные золотистые глаза и не увидел в них ничего. Ни разума, ни чувств. Только равнодушное, хотя и живое пламя.

— Можешь мне что-нибудь рассказать про кощея? — едва разлепляя сухие губы, спросил я.

Услышав мой голос, змей насторожился. Тёмные вертикальные зрачки сузились в золотом пламени.

— Откуда он взялся? Как его победить?

Чудовище подняло головы к небу и расправило широкие жёсткие крылья. Я скользнул взглядом по его чешуйчатому брюху и заметил розовые набухшие бугорки, которые выступали из-под чешуи.

Змей замер на краю пропасти и опрокинулся вниз.

Бля!

Ты куда собрался, гад?!

Я, не раздумывая, сделал шаг вперёд и упал в пропасть вслед за змеем!

Мутные клубящиеся облака метнулись ко мне. Я провалился в них, словно в мокрую вязкую вату и пробил насквозь. Перед глазами мелькнула бурлящая река. Я услышал далёкий рёв воды. Увидел, как пенные серебристые языки лижут подножия серых каменных хижин.

Плотный воздух, словно кулаком, ударил меня в плечо, перевернул. Сверкнуло ослепительно-голубое небо, затем — бешено несущийся вверх серый скалистый склон. И снова река — в этот раз так близко, что холодные брызги воды почти долетели до меня.

Я зажмурился, ожидая удара.

Кривые когти впились мне в плечи. Едва не оторвав руки, рванули вверх. Я потерял сознание.

***

— Ты ипанулся, что ли? Куда ты прыгаешь-то?

Я открыл глаза.

Под спиной чувствовалось что-то жёсткое, неудобное. Надо мной наклонилось озабоченное седобородое лицо.

— О, пришёл в себя! Ну-ка, выпей!

Ко рту, больно прищемив нижнюю губу, прижался край какой-то посудины. Я сделал несколько глотков.

Тёплая, сладковатая и очень жирная струя потекла в желудок.

— Драконье молоко, — сказал всё тот же голос. — Ну, садись! Хватит на камнях-то валяться!

Я сел, опираясь на подрагивающие руки. Плечи и грудь болели. Но ран или ссадин на теле не было. Так, пара синяков.

Прямо передо мной, в скальной стене виднелся тёмный провал пещеры. Возле пещеры на тканом коврике сидел старик с длинной седой бородой. Он завернулся в белое покрывало, а худые босые ноги поджал под себя. В руках старик держал глиняную чашу с каким-то белым напитком.

Старик сочувственно улыбнулся мне.

— А может, перекинешься? Это хорошее колдовство, полезное! А я тебе молоко вот тут поставлю, чтобы удобнее было.

Он осторожно поставил чашу между камней.

— Пей всё, только не опрокинь!

Старик легко поднялся и отошёл на несколько шагов.

— Давай, не бойся!

А хер ли мне теперь бояться? Может, и вправду, самочувствие улучшится. А то ощущение, как будто меня ногами пинали.

Давай, Немой! Перекидываемся!

В голове звонко щёлкнуло.

Я с трудом поднялся на лапы и подошёл к чаше. Сделал глоток, ещё один. Молоко было вкусное, жирное, с приятным сладковатым привкусом.

Я остановился только тогда, когда язык вылизал всю посудину чуть ли не досуха. По телу разлилось приятное тепло. И сил прибавилось. Только живот теперь тугой, как шаманский бубен.

Я с трудом перевёл дыхание. Принялся было вылизывать шерсть на животе, но услышал смех и опомнился.

Перекидываемся обратно, Немой!

— Ну, ты даёшь! — звонко хохотал старик.

Чего даю-то? Кот, как кот. Подумаешь!

— Иди вон, сядь на коврик! А то задницу простудишь. И рассказывай — зачем явился?

Я сел на тонкую тряпицу. Подумав, поджал под себя ноги. И стал рассказывать.

Внимательно выслушав меня, старик покачал головой.

— Надо же, как всё изменилось в мире. Кощей стал злом?

— А что, раньше не был? — спросил я.