Запретный плод - Валерия Дражинская

Лишь один его сексуальный голос привёл мой слабый женский организм в полную боевую готовность. Испробовав его один раз, я стала одержимой. Меня в нём возбуждало абсолютно всё. Попытки взять себя в руки пресекло вновь хриплое, но уже требовательное:

— Женя!

Он даже ни разу не обернулся. Залпом допил содержимое стакана и точным броском, не опрокинув, бросил его на стеклянный столик перед собой. Громкий звон стекла заставил прийти в себя. Тяжело вздохнув, я спустилась вниз и встала напротив него, скрестив руки на груди.

Молчу. Смотрю с вызовом в глаза. Но как же люблю его!

Дима же, не заморачиваясь, скользит похабным взглядом по всему моему телу. Раздевая. Имея. Грубо, жадно, жестко. Даже без прикосновений заставляет тело трепетать. Можно ли кончить только от одного взгляда?

— Инга спит? — спрашиваю, чтобы не испытать предательство собственного тела и ещё раз не показать свою слабость перед ним.

Усмехается. Медленно встаёт. Сразу даже не заметила, пленённая его глазами, что он в одних спортивных штанах, сидящих низко на бёдрах. Смуглый мускулистый торс за два дня на морском воздухе успел не хило подзагореть. С голубой подсветкой ещё то зрелище! Обалдеть! Давлюсь слюной от открывающееся картины. Нервно сглатываю. Подходит ко мне. Костяшкой безымянного пальца ласково проводит по щеке.

— Какая же ты красивая. С ума сводишь, Женя, — рука медленно опускается к шее, обхватывает горло, другая за талию уверенно прижимает к себе, — Не оставила ни единого шанса.

Большой палец гладит пульсирующую жилку. Медленно наклоняется ко мне. Нежно целует глаза, щёки, нос, уголки губ. Лицом зарывается в волосы. Глубоко вдыхает мой запах.

— Жееееня, — хрипло тянет, — Больше не оттолкну. И впредь не отпущу. Моя! Пошло оно всё…

Я стою парализованная от его действий и наглых собственнических слов. Молча таю — тело плавится патокой. До конца не верю в услышанное. После всех пережитых терзаний, происходящее сейчас кажется галлюцинацией.

Диму мой ступор не смущает. Напротив, у него напрочь сметает стоп-кран. Находит мои губы и впивается в рот безумным поцелуем. Грубо! Боль вперемешку с наслаждением разрядом бьёт прямо вниз живота, где всё скручивается от дикой потребности. Не понимаю, когда начинаю ему отвечать с сумасшедшей отдачей, намертво вцепившись в стальные плечи. Где-то на задворках сознания мелькает здравая мысль, что на спине останутся царапины от моих ногтей. А дальше складывается логическая, но затуманена похотью, цепочка. Инга на верху в их комнате. А мой «дядя» точно не собирается останавливаться. Беда!

— Дима! — с огромным трудом отрываюсь от лишающего воли рта, — Так неправильно! Инга…

На большее элементарно не хватает. Его губы спускаются мне на шею, оставляя будущие засосы и… следы от зубов. Не выдержав громко стону. Я на грани. Это невероятно. Сильные руки опускаются на ягодицы, мнут, сжимают. Подымает словно пушинку, заставляя обхватить себя ногами. В промежность, именно туда куда нужно, упирается каменное возбуждение. Не выдерживаю — начинаю двигаться вверх-вниз. В ответ Дима вгрызается мне в шею и буквально вдавливает в себя. Теряюсь от первобытных ощущений. Не замечаю, как оказываюсь распластанная под ним на диване. Ненужная одежда летит в сторону. Дима жадно расцеловывает моё обнажённое тело. Сжимает до лёгкой боли грудь, играет с сосками, покусывая их и сразу зализывая. Влажная дорожка из поцелуев спускается к животу. Обводит пупок. Кожа превращается в сплошной оголённый нерв. И когда его язык медленно тягуче проходит по моим до невозможности мокрым складкам, а затем губы резко всасывают клитор, я с громким вскриком рассыпаюсь на миллиарды кусочков. В открытых глазах кружится небо в бриллиантовых звёздах. Кажется, что голос пропал. Потому что в следующее мгновение я могу лишь хрипло застонать — Дима резким толчком входит в меня. Застывает. Дышит тяжело, надрывно, словно смертельно раненый зверь. Наслаждается моими судорожными спазмами. Новая волна или волны оргазма подкидывают меня уже выше небес. В космос. Я вся погружаюсь в полное блаженство, где на периферии сознания ловлю надрывное в ухо:

— Бл*дь, девочка, не могу больше…, — зубы ощутимо прикусывают мочку.

И в следующее мгновение Дима начинает резко и сильно ввинчиваться в мою плоть. С каждым толчком усиливая напор. До предела. Не щадя. Возвращая меня обратно, чтобы вновь забросить, но ещё дальше. В другую реальность. Заставить чувствовать ещё больше. Ещё сильнее!

Несмотря на только что пережитый невероятный оргазм бёдра сами по себе начинают двигаться в унисон мужским. Холл наполняется пошлыми звуками влажных шлепков. Я теряюсь. Где заканчиваюсь я, а начинается он? Всего слишком! А Дима всё не останавливается. Переворачивает меня на живот. Ставит на колени. Наматывает волосы на кулак. Тянет на себя. Перехватывает рукой, удерживая под грудями. Одну обхватывает ладонью. Между пальцами перекатывает сосок. И продолжает терзать блаженством. Это сумасшествие! Не знаю сколько длится моя агония перед «маленькой смертью», но вскоре я вновь взрываюсь безумным оргазмом. Дима делает ещё несколько особенно сильных толчков, продлевая мой кайф, и, с громким выдохом, похожим на рык, выходит из меня и кончает мне на спину.

37

Женя

Когда нас немного попускает, Дима, не выпуская меня из рук, разворачивается и разваливается на диване, с удовлетворённым вздохом откидывая голову на спинку. Мужские ладони удобно устраиваются на моём животе, машинально поглаживая мокрую от пота кожу. Я полностью разомлевшая и пребывающая в блаженной неги устало расслабляюсь на его крепкой груди. Правда, ненадолго. Из умиротворённой идиллии меня выводит отнюдь не совесть. Её, да и все моральные принципы, я потеряла, когда умудрилась влюбиться в собственного двоюродного дядю, ещё даже не подозревая, что он мне не родной. Сейчас же просто банально не хотела быть застуканной во второй раз. Хотя так как я кричала странно, что Инга до сих пор не явилась.

На моё начавшееся копошение с целью выбраться из желанных объятий, Дима реагирует категорично — напрягает руки, не позволяя освободиться.

— Куда собралась?

— Окунуться хочу, — в наглую вру.

— Ещё не на окуналась? — спрашивает зло. Но уже зная его понимаю, что злится он, скорее всего, на себя, — Вообще не желаю видеть тебя рядом с водой ближайшие лет пять.

— Дим, ты нормальный!? — от подобного заявления обалдеваю и прекращаю вырываться, поворачивая к нему лицо, — А ничего, что мы на Мальдивах? Здесь везде вода!

— Ладно! —