Крючок для пираньи - Александр Бушков

— Интересная прелюдия, — сказал Мазур. — Вы, часом, меня не вербовать ли собираетесь?

— Если честно, хотелось бы… — созналась она. — Только, судя по вашему спокойствию, не дадут проявить здоровые звериные инстинкты ни мне, ни кому-то еще… А? Была подстраховочка? И сейчас выручатели нагрянут?

— Никого я не убивал, — сказал Мазур.

— Не верю я вам, — сказала она столь же искренне. — Могли и пристукнуть. Знаю я вашу контору… Учёна.

Мазур промолчал. Уверять ее, что он не имеет, в общем, отношения к глаголевской конторе, было, во-первых, несолидно, во-вторых, просто смешно. Не поверила бы. Он бы на ее месте ни за что не поверил.

— Ну, посадите меня, — сказал он. — Кто ж тогда в воду полезет? Вас тоже отчего-то страшно интересует, что там, под водой… Между прочим, у нас завтра по плану спуск к «Вере». И вы, насколько помню, опять с нами плыть собираетесь…

— Пальчики у вас снять, что ли? — спросила она задумчиво. — Здесь все необходимое есть.

— Зачем? — пожал плечами Мазур.

— Ну, может, всплывет что-то интересное, буду хотя бы знать, можно ли вас привязать к каким-то прошлым непоняткам.

Мазуру эта идея страшно не понравилась — всплывали не так давно его пальчики в Шантарской губернии при весьма пикантных обстоятельствах…

— А музей, случайно, не вы спалили? — поинтересовалась она.

— Ага, — сказал Мазур. — И патриаршую ризницу в восемнадцатом тоже я ограбил, неужели моего почерка не просекаете? — Он пожал плечами и спросил мирно: — Даша, чего вы от меня, собственно, хотите?

Она досадливо отмахнулась:

— Да ничего я не хочу от вас конкретно. Что с вас персонально взять, с пешки? — Похоже, она и не пыталась его оскорблять, просто думала вслух. — Просто злость берет… — Она резко повернула голову, прислушалась, печально ухмыльнулась: — Ну вот, спасательная команда прибыла, клянусь честью…

Мазур напряг слух и тоже различил в коридоре взвинченный тенорок мэра, что-то вещавшего громогласно и раздраженно. В следующий миг в кабинет, показалось, вторглось невероятное количество народа, там сразу стало тесно.

Потом, правда, выяснилось, что вошедших не так уж и много — мэр, Кацуба, хмурый капитан, какой-то незнакомый подполковник, имевший такой вид, словно его разбудили полминуты назад и доставили сюда, не дав толком проснуться. В коридоре маячил и сержант, судя по его виду, откровенно радовавшийся, что лично его в этом бедламе не заставляют участвовать.

Какое-то время все молчали, служа немой декорацией для вдохновенно вещавшего мэра, — он, хватая за рукав то одного, то другого, распространялся о демократии, презумпции невиновности, тяжком наследии коммунизма, научной важности ведущихся «Морской звездой» исследований, политическом моменте, ситуации в городе, долге гостеприимства, столь виртуозно перескакивал с одного на другое, что у Мазура мгновенно заболела голова. Он позавидовал Даше — та слушала с восхитительно идиотским видом, словно бы отключившись.

— Подождите, — улучив минутку, ворвался подполковник в монолог мэра. — Вас с товарищем Проценко я уже слышал, теперь послушаем здесь присутствующих… — Он повернулся к капитану: — Василий Иваныч, что там, собственно?

— Во дворе на Кафтанова обнаружили труп, товарищ подполковник, — угрюмо доложил тезка Чапаева. — Огнестрельное ранение в затылок, при мертвом найден пистолет Макарова. Вот и задержали там… гражданина. Прятался, по крышам сараев бегал, сотрудника ударил…

Под сумрачным взглядом подполковника Мазур изложил свою версию событий, ту самую, что поведал капитану с Дашей. И, еще не закончив, сообразил, что во всей этой истории есть крайне подозрительный и способный заставить насторожиться даже неопытного сыщика момент: если гражданин Микушевич в полном одиночестве кружил по закоулкам, откуда там в нужный момент, как чертик из коробочки, возник начальник означенного Микушевича? Как рояль в кустах. Нехорошая зацепка…

Подполковник задумчиво шевелил губами, и Мазур не мог понять, ухватился кто-то из присутствующих за ту самую зацепочку или нет. Не могли же проморгать все трое…

Мэр вновь завел о презумпции невиновности и важности для будущего города трудов «Морской звезды». Подполковник слушал его с безразличным лицом, но когда мэр перескочил на теорию вероятности, позволяющую самые невероятные совпадения, не выдержал:

— Павел Степаныч, у нас давно уже вся жизнь — сплошная теория вероятности…

«Неужели посадят?» — с отрешенным каким-то любопытством подумал Мазур.

— Бумаги, конечно, еще не оформляли, Василий Иваныч? — спросил в конце концов подполковник.

— Все только что произошло, ребята пишут…

— Павел Степаныч, дорогой, вы подождите пока в коридоре с товарищами… — предложил в конце концов подполковник. — Мы тут самую чуточку посовещаемся…

— Пять минут, — приказным тоном изрек мэр, хмелея от собственной значимости. — Потом вынужден буду привезти прокурора.

Все, кто не имел отношения к охране правопорядка, вышли в коридор. Сержант, глянув через плечо Мазура, очевидно, увидел какой-то знак, поданный одним из вышестоящих, и словно бы невзначай расположился поближе к Мазуру, явно надеясь, что их знакомство все же станет более тесным.

Не прошло пяти минут, как из кабинета вышел подполковник, развел руками:

— Извините, гражданин Микушевич. Такая уж ситуация…

— Да что вы, бывает, — великодушно кивнул Мазур, принимая от него свои небогатые пожитки.

Подполковник еще раз извинился, но глаза оставались умно-холодными. В приливе озарения Мазур понял причину такого гуманизма и покладистости: дело, конечно, не в мэре, а в географическом положении Тиксона. Сбежать отсюда можно только на самолете или корабле, пешком в Шантарск не двинешь. Легко блокировать аэропорт или при нужде догнать судно на хорошем катере. Тюремная камера просто-напросто расширилась, только и всего…

Предложение мэра отвезти их в гостиницу на «Волге» Кацуба отклонил, кивнув на свой заслуженный драндулет (чей номер, не сомневался Мазур, милиция надежно запомнила). Мэр еще минут пять тряс им руки, приглашал на чаек и выражал уверенность в грядущих эпохальных открытиях, которые неминуемо сделает «Морская звезда». Потом от него удалось отделаться, он сел в черную «Волгу» и укатил.

— Пошли, — сказал Кацуба, извлекая ключи от драндулета. — Все путем, ребята уже в отеле…

— Не подвезете? — спросила Даша, появившись неведомо откуда.

— Отчего же, — охотно согласился Кацуба. — Такую девушку, да с полным нашим усердием, а ежели насчет коньячку на ночь, так и это всегда готовы, как отмененные историей юные пионеры…

Она села на заднее сиденье и спросила:

— Слушайте, юные пионеры, а вам не кажется, что вы слишком уж распоясались?

— Ей-богу, не трогали мы его, — сказал Кацуба, выруливая со двора. — А кстати, что за тип такой, и почему при нем пистолет оказался? Не просветите?

— Ох, посадила бы я вас всех… — вздохнула она.

— Не верите?

— Не верю.

— Между прочим, Дашенька, — вкрадчиво сказал Кацуба, — когда мы с вами в Шантарске в последний раз виделись, в руке у вас наличествовал симпатичный пистолетик, а у ваших стройных ножек валялись два жмурика. Должен заметить в целях комплимента — два безупречно сработанных жмурика…

— Там другое…

— Ну да? А здесь что?

— Не понимаю до конца, — призналась она. — Это и злит.

— И упорно не верите, что мы к этому жмурику касательства не имеем?

— Не верю, — упрямо сказала она. — Кстати, следовало бы вам помнить, что и я не лыком шита. Нашла тот микрофончик, что ваша Света мне на куртку приколола. И не стройте из себя громом пораженного. До того как поднялась на корабль, микрофона не было, а когда я сошла на берег, он уже был…

— Ах, вон оно что… — ухмыльнулся Кацуба, не оборачиваясь к ней. — Что-то такое припоминаю… Девочка молодая, в приливе рвения переусердствовала…

— Так вы же мне и в номер «клопов» напихали…

— Вот насчет номера — чистая инсинуация, — сказал Кацуба. — Не лазили мы в номер, не верите — обыщите… Может, все же обменяемся кой-какой информацией?

— Не могу, — сказала она с некоторой ноткой сожаления.

— Начальство не велит?

— Сами понимаете, не могу я с вами по своей инициативе откровенничать.

— А лично я — готов. При условии взаимности, и никак иначе.

— Значит, не договоримся… — сказала Даша. — Остановите.

Кацуба покладисто остановил машину под ближайшим фонарем, но Даша не вылезла — сзади послышался тихий шорох расстегиваемой «молнии» (у нее с собой была нетолстая папочка из желтого кожзаменителя), между Мазуром и Кацубой просунулась рука с пачкой фотографий.

— Узнаете? — спросила Даша.

Мазур быстро узнал выхваченное фотовспышкой из темноты лицо, искаженное гримасой скорее недоумения, чем страха. На других снимках — гораздо более неприглядная картина. Бедный Сережа, то-то он куда-то запропал…