На грани победы-1: Завоевание - Грег Кейес

Она охватила плечо Нен Йим четырьмя тонкими пальчиками.

— Пойдем посмотрим на твою юную джиидаи?

Джиидаи смотрела, как они идут к ней. Лишь ее зеленые глаза двигались, следя за ними; она была похожа на зверя, готового впиться в нежное горло другого.

— Я бы советовала тебе не нападать на нас с помощью трюков джиидаи, — сказала ей Межань Куад. — Раздражителю приказано причинить тебе сильные муки, если с нами что-нибудь случится. Хотя со временем ты придешь к пониманию муки, но сейчас ты, кажется, ее не любишь, и это безусловно нарушит твою концентрацию. Мы можем сделать с тобой и худшие вещи.

Глаза джиидаи расширились:

— Я вас понимаю, — сказала она и запнулась, растерявшись еще больше. — Я говорю не на бэйсике. Это…

— Да, теперь ты говоришь на нашем языке, — произнесла наставницаформовщик. — Если ты намерена стать одной из нас, то должна разговаривать на священном языке.

— Стать одной из вас? — презрительно засмеялась джиидаи. — Спасибо, я с куда большей охотой стану хаттовой слизью.

— Это оттого, что ты воспринимаешь себя как неверную, — корректно сказала Межань Куад. — Ты не понимаешь нас, а для нас многое непонятно в тебе и в других джиидаи. Но мы поймем тебя, а ты поймешь нас. Ты станешь соединительной тканью между йуужань-вонгами и джиидаи, будешь учить обоих. Благодаря тебе станет возможным понимание обоих путей.

— Это и есть то, чего вы от меня хотите?

— Ты есть путь к миру, — убедительно произнесла Межань Куад.

— Мое похищение не принесет вам мира! — закричала джиидаи.

— Мы не похищали тебя, — сказала Межань Куад. — Мы спасли тебя от прочих неверных, запомнила?

— Вы скользкие твари, — ответила джиидаи. — Меня схватили лишь для того, чтобы отдать вам.

Прическа наставницы перестроилась в выражение легкого гнева.

— Память — наиболее податливая вещь, — сказала Межань Куад. — Она имеет в основном химическую природу. Например, ты теперь знаешь наш язык. Но ты не учила его.

— Вы вложили его в меня, — сказала джиидаи.

— Да. Твое знание слов, грамматики и синтаксиса. Все это введено в твой мозг.

— Значит, вы внушаете воспоминания. Большое дело. Мы, джедаи, тоже это умеем.

— Конечно. Я не сомневаюсь, что с помощью этих способностей джиидаи можно сбить с толку кого-то столь юного, как ты. Сколько из твоих воспоминаний настоящих? Сколько сфабрикованных? Как ты можешь знать разницу?

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду вот что. Сейчас ты думаешь, что ты… как это, Тахир'аи?

— Меня зовут Тахирай.

— Да. Тахирай, юная джиидаи-кандидат, воспитанная чуждым ей племенем…

— Песчаными Людьми.

— Конечно. Но довольно скоро ты вспомнишь. После того как мы демонтируем ложную память и уберем отвратительные изменения, сделанные с твоим телом, ты вспомнишь, кто ты такая.

— О чем вы говорите? — взорвалась джиидаи.

— Ты Риина из домена Куад. Ты одна из нас. И всегда была.

— Нет! — Я знаю, кто были мои родители!

— Ты знаешь ту ложь, которую тебе сказали, память, которую в тебя вложили. Не бойся. Мы вернем тебя обратно.

Межань Куад сделала знак, Нен Йим поклонилась и следом за ней вышла из комнаты. Джиидаи зарыдала, и это был первый признак настоящего отчаяния, который Нен Йим в ней увидела.

— Не стоит ждать до завтра, — сказала Межань Куад. — Делай свои модификации и начинай испытания. Скоро мы должны увидеть результат.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Энакин ехал во чреве рыбы.

Буквально. И там воняло. Йуужань-вонгский органический эквивалент дыхательного аппарата — гнуллит, который надел Энакин — ничего не делал, чтобы смягчить гнусную смесь запахов речной рыбы-ползуна, угря-силмана, гниющих водорослей и густой слизи, покрывавшей внутренности вангаака подобно желе. Сам же дыхательный аппарат медленным и непрерывным своим подергиванием упрямо напоминал Энакину, что у него на лице сидит живое существо, засунувшее свои отростки в его горло и нос.

Утешало только то, что он полтора дня ничего не ел.

Раньше ехалось лучше. Существо-тральщик занималось ловлей, плывя с раскрытым ртом, расширявшимся в сплюснутую воронку десяти метров шириной. Вода процеживалась через фильтрующие мембраны в его заду, создавая подводный аналог бриза. Сейчас, когда брюхо было набито, губы плотно сомкнулись и поток воды сократился до необходимого минимума для сохранения живым улова, кишевшего вокруг Энакина.

Он вспомнил историю первой встречи своих мамы и папы на Звезде Смерти — историю, которую слышал много-много раз. Через несколько секунд после того, как они впервые увидели друг друга, им пришлось удирать от штурмовиков в мусоросборник. «Что за невообразимый аромат ты открыла!» — саркастически сказал отец своей будущей жене. Он тогда был не особо в восторге от нее.

«Я нашел лучший запах, чем ты, мама», подумал Энакин.

Мысль о Рапуунге, наслаждающемся наверху теплым ветерком Явина 4 и, без сомнения, испытывающем удовольствие от дискомфорта, в котором оказался его союзник-неверный, ничем не улучшила настроение Энакина. Будь у него работающий светомеч, он бы давно прорубил себе выход из вангаака, даже если бы это означало встречу с сотней йуужань-вонгских воинов. Из-за некоторых вещей смерть могла показаться приятной.

Он тут же обругал себя за эту мысль. Кое-кто в галактике пережил такие страдания, по сравнению с которыми его собственные невзгоды были словно день в садах Итора.

Ну, когда на Иторе еще были сады.

И все же Энакин был более чем готов выйти наружу. Он убивал время, заводя знакомства со своими соседями по чреву и осторожно убеждая самых активных, что его не надо кусать. Потом попытался расслабится и забыть о своем теле и о неприятных сенсорных данных, которые оно обрабатывало. Нашел Тахирай — страдающую, но живую. Ему показалось, что он на короткий миг нашел Джайну и снова потерял ее. Время растянулось и перестало иметь значение…

Какое-то странное движение встряхнуло Энакина. Он что, задремал? Сложно было сказать.

Движение повторилось — резкое сокращение мышц, протолкнувшее водных обитателей мимо него.

Следующая судорога швырнула его вперед, понесла к свету в потоке жижи и рыбы и выбросила в новый водоем. Что-то сильное схватило его за руку, выдернуло из воды, и он уставился мутным взором в лицо Вуа Рапуунга.

Воин поставил его на ноги и отсоединил гнуллит. Энакин закашлялся, отхаркивая воду, и несколько раз глубоко, с наслаждением, сделал вдохвыдох. Он посмотрел на Рапуунга.

— Рыба извергла меня, — сказал он.

Вуа Рапуунг вздернул голову:

— Это очевидно. Зачем ты мне это говоришь?

— Не обращай внимания. Где мы?

Вангаак выпустил свою добычу в узкую часть клинообразного бассейна. Широкая часть клина, до которой было около двадцати метров, переходила в еще большее водное пространство. Энакин и Рапуунг стояли на каком-то причале, окруженном слегка неровными коралловыми стенами шести метров высотой. Примерно через каждые шесть метров на стенах виднелись овоиды, по величине похожие на двери — скорее всего это и были двери, судя по их более темному оттенку. По-видимому, вангаак проник в этот комплекс через один из каналов, выходивших в острие клина. Энакин увидел свет дня и колышущиеся вдалеке деревья массасси.

А еще он увидел небо над головой.

— Я понял, — сказал Энакин. — Мы в одном из… как ты их назвал?

— Дамютеков.

— Точно. Они похожи по форме на звезды с лучами. Мы в конце одного из лучей. Это одно из строений, заполненных водой.

— В каждом дамютеке есть водосборник. Над некоторыми из них есть крыша, так что пространство можно использовать для других целей.

Энакин махнул рукой в сторону канала:

— Мы приплыли оттуда. Он выходит в реку, так я понял?

— Опять верно.

— Тогда почему вода в канале течет в реку, а не наоборот?

— Зачем столько ненужных вопросов? Водосборник наполняется снизу. Его корневые трубки добывают воду и минералы. Стоки сбрасываются в речку. И довольно об этом.

— Ты прав, — согласился Энакин. — Находим Тахирай и валим отсюда.

Рапуунг пристально посмотрел на него:

— Это не так просто. Сначала мы должны изменить твой внешний вид. Человек без ограничителя, разгуливающий на свободе? Потом мы должны выяснить местонахождение твоей другой джиидаи.

— Я могу ее найти.

— Я об этом подозревал, из того, что я слышал о джиидаи. Вы можете чуять друг друга на расстоянии, да?

— Что-то вроде этого.

— Значит, ты будешь моим охотничим аспеком. Но это еще не все. Даже если мы узнаем, где она…

— Мы должны будем проложить курс. Я понял. Ты определишь, где находится это место. А твоя месть? Как насчет нее?

— Когда мы найдем другую джиидаи, мы найдем и мою месть.

Холодок в голосе Рапуунга всколыхнул смутные опасения в глубине Энакинова сознания.

— Твоя месть — она ведь не против Тахирай? — спросил он. — Скажи мне, если это так.