Страх любви - Анри де Ренье

XI

Следующие дни были великолепны. Марсель Ренодье бродил по городу — это стало для него привычкой. Однажды после полудня в квартале Заттера он увидел объявление, сообщавшее о сдаче квартиры. Из всех квартир, которые он осматривал на набережной Скьявони или на Большом канале, ни одна ему не подходила. Мысль поселиться в Заттере, в этом квартале Венеции, треугольник которого, замыкаемый каналом Сан-Тровазо, вершиной упирается в Догана ди Маре, была ему приятна. Он любил там церковь Ла Салюте, мрамор которой напоминает морскую соль, Бадию с ее монастырем, церковь Джезуати с ее фресками Тьеполо[33], Госпиталь для неизлечимых с его красной стеной, вверху которой виднелись толстощекие амуры. Комната, которую ему показали, находилась недалеко от моста делла Кальчина, рядом с палаццо Зэн. Из ее окон открывался чудесный вид. За широким каналом остров Джудекка поднимал далекие фасады своих домов, над которыми высились купола его трех церквей: налево — Ле Зителле, посередине — прекрасная церковь Иль Реденторе с ее палладиевыми фронтоном и колоннами, наконец направо — церковь Санта-Эуфемия. Вдали, на горизонте, расстилалась плоская лагуна.

Обстановка этой комнаты, не будучи роскошной, была опрятной и приличной, с ее железной кроватью, выкрашенной в черный цвет, бархатными креслами и столом, покрытым скатертью с вышитыми полосками. Две другие комнаты поменьше могли служить рабочим кабинетом и туалетной. Преимущество этого помещения заключалось в том, что оно обладало отдельным входом. Хозяйка занимала заднюю часть дома. Это была старая дама в очках. Она вела письменные переговоры с одним англичанином, но готова была отдать предпочтение тому, кто заключит контракт немедленно. Марсель Ренодье согласился на ее условия, и когда он спускался по лестнице, он уносил с собой в кармане ключ от будущего своего жилища, врученный ему с реверансом в самом лучшем стиле синьорою Анджели.

Он снова очутился на Заттере. У набережной стояли суда. Выпуклые бока их были расписаны яркими красками. Мачты и снасти отчетливо вырисовывались на светлом небе. Канаты скрипели. Чайки носились над каналом. Марсель на ходу перешагивал через канаты, привязанные к мраморным тумбам. Зимой, в солнечные дни, Заттере будет местом его ежедневных прогулок. В кармане он нащупал ключ. Этот ключ был как бы знаком того, что он замыкается в избранном им городе. Отдельные фразы из книги, которую он напишет о нем, промелькнули у него в голове. Это не будет ни исторический труд, ни роман, а скорее книга грез — грез по поводу оттенка неба или воды, грез по поводу какого-нибудь предмета или лица, музейной картины или уличной сцены, словом, все то, что могут внушить внимательной душе разнообразные лики города. Этот город будет для него словно одной из тех перламутровых раковин, форме которых он подражает, и Марсель будет припадать к ней ухом, чтобы услышать в ней отзвук прошлого и чтобы внимать в ней шуму собственной крови.

Он облокотился о перила моста делла Торезела, над маленьким rio, впадающим там в широкий канал. Узкая водяная аллея отсвечивала, как зеркало, и была пустынна. Одинокая барка скользила по ней. Он видел, как она плыла к нему из самой глубины морского рукава. Человек, правивший ею, греб тихонько. Барка подвигалась, оставляя на воде за кормою двойную борозду. То была торговая барка. Дыни, капуста, зелень лежали на ней грудами. Там были еще кучи груш и корзины винограда. Теперь она была близко, и нос ее уходил под арку моста. Марсель, наклонясь, вдохнул ее здоровый огородный запах, к которому примешивался приторный запах воды, возмущаемой ударами весла. Оба запаха на миг застыли в воздухе, но аромат плывущих плодов оказался сильнее и преодолел запах тины. Такова жизнь для тех, кто умеет жить! Из ее смеси они удерживают только то, что сообщает ей аромат и благовоние!

Марсель Ренодье повернул назад. Барка уже миновала мост и удалялась вдоль канала. Он обернулся несколько раз, чтобы еще взглянуть на нее, потом медленно направился к каналу Сан-Тровазо и возвратился в палаццо Альдрамин.

Сириля Бютелэ не было дома, когда пришел Марсель Ренодье. Молодой человек был этим почти раздосадован. Он спешил рассказать свои скитания. Он испытывал чувство свободы, которого не знал дотоле. Поднимаясь к себе в комнату, чтобы положить в ящик комода ключ от новой квартиры, он раздумывал. Быть может, г-н Бютелэ сейчас дома, но Карло не знает об этом, — и Марсель, вместо того чтобы остановиться на площадке второго этажа, продолжал подыматься по лестнице. В третьем этаже находилась комната, излюбленная художником, куда он часто удалялся читать или отдыхать; она носила название «розовой гостиной». Эта комната была обита старинным розовым шелком; высокие зеркала в позолоченных рамах стиля рококо отражали букетики, которыми была заткана цветочная материя. Бютелэ очень любил этот изящный и блеклый уголок. По стенам висело несколько старинных портретов, несколько жанровых и маскарадных сцен, где оживали грация и веселье Венеции былых времен. Из этих портретов он предпочитал один, изображавший молодую венецианку в черном атласном домино и маленькой круглой маске. Как раз еще накануне он развлекался тем, что пытался карандашом на листе бумаги изобразить скрытое лицо незнакомки. Эти наброски валялись на столе. Марсель, сев в кресло, рассматривал их с минуту, как вдруг дверь отворилась. Бютелэ вошел своей прыгающей походкой и протянул молодому человеку руку:

— Здравствуйте, Марсель… Карло сказал мне, что вы меня искали…

Марсель колебался. К чему сразу объявлять Бютелэ о том, что он нанял комнаты в Заттере? Не увидит ли в этом художник нелюбезную торопливость обеспечить себя отдельной квартирой? Разве ему так плохо в палаццо Альдрамин, что он не только отказывается провести там зиму, но уже с сентября месяца спешит устроиться в другом месте? Ему было как-то неловко сообщать об этой мелочи художнику. Так как он не отвечал, Бютелэ продолжал:

— А бы рассматриваете мои разрешения загадки дамы в маске! Так вот, я, со своей стороны, также могу предложить вам маленькую загадку: сегодня я встретил особу, с которой вы знакомы…

Марсель положил на колени лист бумаги, который он держал в руке.

— С которой я знаком, господин Бютелэ?

Бютелэ рассмеялся:

— Вы не угадываете?.. Хотите, я вам помогу?.. Итак, это — женщина и притом очень красивая.

Марсель сделал жест непонимания, но слегка покраснел. Бютелэ продолжал:

— Да, дорогой мой. Я шел по Кампо Морозини, возвращаясь от Энсворта, как вдруг встречаю даму, которую, как мне показалось, я узнал. Я быстро поворачиваю назад, как старый волокита. Я не ошибся: это оказалась госпожа де Валантон.